Теодора Франка можно было назвать обыкновенным, среднестатистическим человеком. Он родился, проучился в школе, закончил университет и нашел работу, которая могла прокормить его. В свободное время он занимался любимыми хобби - читал книги, рисовал, постигал новое на поприще кулинарии или общался с друзьями посредством звонков, интернета или встреч. У него были свои мечты, какие-то планы, все эти "вот накоплю денег и..", но до заветного еще шагать и шагать, Теодор знал, что звезд можно достичь упорством и искренней любовью к своему делу и существующим мечтам. Потому он прилагал все усилия к тому, чтобы добиться чего-то: он был ответственным и доброжелательным человеком, любил общаться с людьми, помогать коллегам, любил свой класс в школе, знал каждого из учеников и действительно учил их, особенно тех, у кого был явный талант. Ему нравилось думать о том, что он взращивает юных художников, нравилось думать, что делает что-то не зря, не является рамкой и скучным пунктом учебной программы. Все эти дети еще мечтают о славном будущем великих художников - таким был и он, пока не понял, что нужен хлеб и что кроме него об этом хлебе никто не позаботится. Так и разбиваются великие мечты, но Тео не сдался, он просто отложил это на будущее, как среднестатистический сознательный человек.
Он проработал в школе несколько лет. За это время его профессия варьировалась. Начал он с учителя рисования, продолжил организатором школьных праздников, теперь снова возвращался к преподаванию. В связи с этим коллеги позвали его в бар - отметить это событие то ли радостью, то ли грустью, ведь за всеми этими кисточками и красками прятались большие психологические трудности, огромные усилия по становлению контакта с детьми, да и вообще профессия учителя высасывала, как никакая другая. Нужно было всегда думать о своем поведении, помнить, что учитель - это образец. Один неверный шаг - и все будет разрушено. Одним неверным словом можно испортить ребенка или поставить его на неправильный путь. Учитель - это ответственная профессия, на плечи которой ложатся обязательства перед грядущим будущим. Именно так и говорил физик, с которым они с Теодором иногда выходили на перекур, поднимая очередной бокал пива. Теодор слушал с улыбкой и все прощал, думая, что эти люди относятся к своей работе слишком серьезно, ведь в ней не столько проблем, сколько удовольствия. Конечно, Франк не исключал, что все это издержки специализации, да личное отношение к ситуации, возможно, примешавшаяся усталость, но все равно любил и этих людей, и свою работу.
Он оставался в баре до конца. Проводил других учителей и вызывал для них такси, как самый трезвый, потому что пригубил лишь один бокал пива и на том закончил, попивая газировку. Он не любил напиваться до визга, предпочитая водовороту пьянства мирное расслабление. Теодор всегда знал свою норму и не перегибал палку, он знал, что скоро вернется домой и еще будет пить чай и слушать приятную музыку, быть может, почитает перед сном, не в его привычке было приползать и падать на диван, поскорее отрубаясь и встречая новый день с помятой физиономией.
- Ну, до понедельника, - крепко пожал ему руку физик и залез в свое такси, а Теодор вернулся в бар, чтобы расплатиться за него, да и за свою газировку - мистер Гаррисон совсем позабыл о счете, а напоминать ему об этом Теодор не посчитал уместным. Пусть сегодня угостит он, в следующий раз пиво будет за счет Гаррисона.
Едва он успел заплатить за минувшее празднество, как у его ног разыгралась едва ли не театральная постановка, наблюдать за которой Теодору было до безумного неловко. Он видел пьяных людей, видел подвыпивших. Но этот парень был точно в стельку; Теодор, глядя на него, загрустил. Когда люди в таком состоянии, у них в жизни явно что-то не так. А это плохо.
- Да ты охренел что ли совсем, гондон ссаный?! - рявкнул на в-стельку-мужчину бугай, которому довелось стать его отталкивающей силой, с помощью которой тот полетел на пол.
- Извините пожалуйста, - не умеющий стоять в стороне Теодор усадил обратно на стул уже поднимающегося татированного детину - ему не хотелось ссор, драк или разборок. - Он совсем пьян, такое случается. Сейчас я его уведу, а Вы продолжайте отдыхать. Хорошо?
Бугай медленно и подозрительно кивнул, а Теодор потащил самостоятельно поднявшегося на ноги пьянчугу к выходу. Махнул такси и запихнул его в машину. Делать было нечего - он действительно не мог оставаться равнодушным. Выглядел парень не опасным, скорее бедовым каким-то, ну и пах как спиртзавод. Невелика проблема.
- Отвези меня домой, Брайан. Отвези меня домой и пригони утром мою тачку.
Покосившись на незнакомца, Тео спокойным тоном назвал свой адрес. Видимо, тот совсем не соображал. Понимая это, Теодор еще сильнее ощущал правильность происходящего - как бы он мог оставить его там? Он бы так и промучился, не зная, что с ним произошло. Пусть лучше будет рядом, а утром уйдет, куда ему нужно.
Тащить мужчину, а точнее его невменяемое тело, Теодору пришлось самостоятельно. Третий этаж вверх по лестнице. У пьянчуги заплетались ноги, но он был легким, потому Тео достаточно быстро быстро добрался до нужно квартиры, а там сгрузил тело на диван. Ему нужно проспаться.
Заглянув в кладовку, он достал миску для стирки и поставил ее около дивана. На всякий случай. Стащил с незнакомца куртку и уложил его удобнее, а затем накрыл пледом - осень уже подбиралась, а потому тот мог замерзнуть, чего Теодору бы не хотелось.
Не успел он закончить суетиться, как началось. Слышали ли вы когда-нибудь рев дракона? Ну, хотя бы в фильмах? Вот. Тогда вы понимаете, что началось между пьянчугой и зеленым тазиком Франка. В итоге хозяин квартиры полночи провел рядом с диваном, приглаживая незнакомцу волосы и давая пить воду маленькими глотками. Он подремал всего ничего, но зато пьянчуга прекратил изрыгать из себя все, что было внутри и успокоился, забывшись сном.
В итоге Франк так и не смог нормально уснуть. Сел в кресло и принялся читать, выключив свет, ведь за окном уже расцвело утро. Он ждал, когда мужчина проснется, а, дождавшись, мягко улыбнулся и присел рядом на полу, протягивая ему стакан воды:
- Доброе утро, - сказал тихо, чтобы не разбудить в висках боль похмелья. - Сейчас я найду тебе какую-нибудь таблетку, а ты пока попей, тебе это будет полезно.
[NIC]Theo[/NIC]

Когда Теодор был моложе, он часто притаскивал домой маленьких, бедных и бездомных щенят, котят или покалеченных птиц. Он выхаживал их, кормил. Если мог расстаться - отдавал в приюты, если не мог - дарил знакомым и друзьям, ведь у себя дома оставить животное надолго не было возможным; он много работал и любил отдыхать пассивно, к тому же, он всегда был аккуратистом, потому разбросанная по дому шерсть была для Франка непереносимой, равно как и комочки отрыгнутой шерсти. Теперь же он притащил домой мужика, который вел себя ничем не лучше животного, лишил всяческого стыда и чести его зеленую миску для стирки и уснул на диване, хмельной и бревноподобный. "Ладно, накормлю его завтраком и выпровожу восвояси" - думал про себя Тео, поглядывая на незнакомца поверх книжки. С этим котенком он мог расстаться, наивно веря в его взрослость и самостоятельность.
На кухне он нашел необходимые таблетки, снова наполнил стакан водой и вручил все это вчерашнему пьянчуге, сегодняшнему похмелюге. Теодор радостно налил ему еще стакан воды и сел обратно в кресло, откуда и следил за горемыкой добрую часть ночи.
- Судя по всему, твой спаситель. Я Тео, - мягко ответил он, стараясь не шуметь лишний раз. - Тео Франк.
- Тео - это Теодор?
- Тео - это Теодор, - кивнул он, улыбаясь так, словно сегодня был лучший день в жизни что одного, что другого. Тео хотел выглядеть добродушно и располагающе, он не хотел зла этому мужчине и не хотел, чтобы тот испытывал на себе все трудности прошедшей попойки.
- Джо Грант, приятно познакомиться, Теодор-Спаситель. - протянул парень, на что Теодор покивал в ответ, мол, и мне тоже. И улыбнулся как-то ласково, чувствуя себя донельзя польщенным от такого прозвища. И все бы хорошо, да только:
- А мы... не…?
Теодор нахмурил брови, непонимающе глядя на него.
- Мы трахались? - с сомнением задал вопрос Джо, от чего Тео смутился, неловко заерзав на кресле. Какие неловкие вопросы..
- Нет, - коротко ответил француз, решив, что надо побыстрее занять себя делом, дабы избежать нелепых вопросов. Он хотел накормить Джо завтраком, верно?
- Уже хорошо. - кивнул мужчина, пока Тео собирался с силами подняться с дивана как можно более естественно и не смущенно. - Я не хотел сказать, что не стал бы с тобой трахаться. Стал бы. Просто судя по моему состоянию, вчера я был бы не самым лучшим любовником.
Ну вот, пригвоздил. Теодор окинул его взглядом и подумал, что в полуобморочном состоянии мужчина выглядит гораздо более умилительно, чем когда открывает рот. Он заставляет Франка тупиться в пол и улыбаться мило, порой - вынужденно, а порой очень даже сам по себе. Конечно, это можно было счесть комплиментом, но Тео Франк не привык к столь открытым и прямым.. комплиментам.
- Ты вчера упал в баре. Поднялся и запутался куда идти, свернул к уборной, видимо, пытаясь найти выход. Свалился на стоящего рядом мужика. Я вмешался, иначе была бы если не драка, то тебя вывыволокли бы наружу. Ты едва на ногах стоял, что уж говорить о сексе, - ласково улыбаясь, глаголил Тео, поглядывая на мужчину. - Потом я привез тебя сюда, уложил. Сначала ты вроде уснул, а потом тебе стало хуже. Потом ты снова уснул. Вот. Я собираюсь делать омлет, хочешь?
Таки поднявшись с кресла, он подхватил стакан и направился на кухню. У Теодора была небольшая и уютная квартира, а кухня - совмещена с гостиной.
- Хочу, - отозвался Джо, так что заказ на дополнительный омлет был принят.
- Ванная там, если тебе нужно, - указал Теодор на коридор справа, а сам нырнул в холодильник.
Знакомый незнакомец ушел принимать водные процедуры, а Тео занялся завтраком. Взбил яйца и вылил на сковороду, затем сварил сосисок и сделал овощной салат. Завтрак - главный прием пищи за весь день, потому Тео трудился и для себя, и для Джо - тот был совсем тощим, он бы не удивился, если мужчина только и ест, что по пачке мальборо каждый день. Кстати, о сигаретах.. Когда Джо вернулся, завтрак уже был практически готов, а Теодор курил, выдыхая в окно на кухне.
- Угощайся, - предложил он новому знакомому сигарету, а затем закончил завтрак, ловко разложив по тарелкам аккуратными треугольничками омлет, рядом водрузив сосиски и довершив шедевр тремя ложками салата на каждого. Достал из холодильника сок и налил в стаканы.
- Приятного аппетита, - доброжелательно сказал Тео и принялся за завтрак.
[NIC]Theo[/NIC]

Кто это не болтал с набитым ртом и хорошенько пережевывал пищу? Конечно же, Теодор Франк. Он был рад поболтать, что вживую, что по интернету, но когда дело доходило до еды - он был внимателен и тщателен, все как учила бабушка. Это началось с тех пор, как он отучился в университете и после отправился в Париж - живя со своим первым бойфрендом, Теодор питался на бегу, жевал абы как, да и вообще был во всем торопыгой, даже музыку слушал иную. С тех пор все переменилось. Проникнувшись духом родины, он перенял многие привычки и манеры поведения, стал походить на истинного француза, хотя на деле им себя не ощущал. Его чувства были шире и всеобъемлимей, лишенные ярлыков и конкретизаций, они были, он переживал их, но не загонял в рамки. Франция всегда дарит человеку свободу, а тот, кто возвращается к корням, всегда испытывает радость, познавая мелочи в новом свете.
Так вот, Теодор медленно и упорно жевал, попивал сок, помалкивал. Ему комфортно было находиться в тишине, в его плейлисте была негромкая, крайне мелодичная музыка. Он уважал людей с глубоким тембром голоса и тяжело мог слушать тех, у кого голос писклявый. Голос нового собеседника был хриплым, а интонации - с ленцой. В принципе, это можно было назвать приятным, и Теодор бы даже ответил ему, прервав ненадолго трапезу, но тот тоже молчал. Франка это устраивало, потому тем он не заводил - через несколько минут они доедят и попрощаются. Джо пойдет домой, а Тео пойдет отмывать миску, каждому свое.
Доев, Тео как раз собирался подхватить посуду и вымыть ее, а затем заняться делами, чтобы все успеть до обеда - после часу ему нужно было заглянуть в школу, чтобы взять направление на прохождение медицинского осмотра. Эта была ежегодная, обязательная процедура, ведь здоровье детей - превыше всего.
Надо было попрощаться, указав спасенному на дверь, но Теодор всегда чувствовал себя неловко в подобные моменты. Хорошо было, когда гости сами уходили. Но Джо не уходил.
- Так что, хочешь со мной переспать?
- Эм.. - растеряно глянув на мужчину, Теодор хлопнул глазами и встал со стула, подхватив тарелки и со звоном водрузив их в раковину. Вот неугомонный - думал он, принимаясь за работу и, совсем не подумав, поворачиваясь к хищнику спиной. Точнее, задом, раз уж Джо так сильно это интересовало.
Но тут Джо засмеялся, поднимаясь из-за стола:
- Да я пошутил.
- Я понял, - краснея ушами, соврал Теодор, оглянувшись на него и продолжив мыть тарелки.
- Но вообще я не против. Если что - позвони мне. - игриво добавил Джо, все так же находясь сзади.
- Для начала хорошо проспись, потом обсудим это, - с улыбкой в голосе ответил Франк, домывая вилки и пряча их в ящик.
- Договорились.
Джо отошел куда-то вглубь гостиной, пока Тео принялся за стаканы. Так приятно было осознавать то, что он помог кому-то. Пусть эта помощь была и необязательной, пусть многие на его месте прошли бы мимо, Тео был не таким, не мог равнодушно смотреть на чужие проблемы. Помог парню, но в душу лезть не стал - он чувствовал, что такой тип ничего ему не расскажет, у него образ, достаточно симпатичный, к слову, образ, у него защита, которую проще не пробовать уничтожить, тем более, тем, кто вот-вот разойдутся раз и навсегда.
Тот просил по телефону кого-то забрать его, и Теодор любезно подсказал свой адрес, а затем отнес миску в ванную комнату, от греха подальше, ведь так через нее приходилось переступать.
Когда за Джо закрылась дверь, Теодор занялся своими привычными делами - сначала вымыл тазик и отнес его высыхать на солнце на балкон, затем и сам принял душ и побрился. Ему нравилось выглядеть хорошо, без заботы его волосы бы сбивались нелепыми комьями, а за кудряшками нужен особый уход. Расчесывал он их только мокрыми и применял специальный шампунь. Глядя на себя в зеркало, оттянул кудряшку и решил, что перед учебным годом сходит к парикмахеру.
А затем отправился в школу. Как оказалось, он здоров и ничем не заражен - разнообразные тесты нового поколения позволяли узнать результат на считанные минуты, потому домой он вернулся в прекрасном настроении. Включил музыку, сделал ужин, выпил вина, а затем завалился на диван с книгой. Он даже не удивился, когда обнаружил, что диван пахнет его ночным знакомым, а точнее духом его спиртзавода. Побрызгав диван освежителем воздуха и дав ему слегка высохнуть, он завалился обратно и читал до средины ночи, а затем ушел в спальню.
Утром наступила суббота. Он, подобно самому романтичному романтику, заварил себе крепкий кофе со сливками и устроился на подоконнике на кухне, с книгой и сигаретой. Выпуская дым на улицу, кое-как переворачивал страницы, щурясь и сжимая сигарету губами. Ему оставалось немного, он почти дочитал роман Вирджинии Вульф - "Комната Джейкоба", а затем планировал взяться за книгу другого автора, но со схожим названием - "Комната Джованни". Это была книга гомосексуального характера, и Тео ощущал себя вуайеристом, который решил подсмотреть за чужой жизнью через щелочку в двери, которую образовывал прямоугольник книги. Стыдно, но интересно.
Он провозился с книгами до самого вечера и оторвался тогда, когда в дверь к нему внезапно постучали. Гостей он не ждал, потому, удивленный, помедлил, прежде чем открыть дверь. На пороге оказался позавчерашний невезунчик Джо Грант, который этим вечером выглядел гораздо более свежим, отдохнувшим и даже не пьяным.
- Привет, это тебе, - тут же заявил Джо, протягивая ему пакет.
- Привет, - растянулся в улыбке Тео. - Проходи, - и пропустил его в квартиру, только потом взяв пакет. - Ух ты.. спасибо, - достав из пакета вино и поставив его на журнальный столик, он отправился за бокалами и штопором. Затем достал из пакета коробку конфет и еще одну, поменьше и поувесистей. - А это что? Это мне?
У него в руках была коробка с телефоном.
- Тебе, - улыбнулся Джо, усаживаясь на диван.
- Ты что? Мне не нужно, у меня есть телефон, - залепетал мужчина, пряча коробку с телефоном обратно в пакет и принимаясь открывать бутылку с вином. Ему не нужны были подарки и особые благодарности. Он готов был принять вино и конфеты, чтобы выпить и съесть их в компании Джо, но телефон он принять не мог - не считал свою помощь достаточно весомой для подобных трат, ведь он делал это не ради денег или подобных даров, он не был меркантильным, он делал это, потому что иначе не мог, считая свой поступок правильным, этот подарок мог бы его обидеть, если бы Джо умел обижаться так просто. Вместо этого он вонзил в пробку штопор, легко вкручивая его и затем с силой вытаскивая из горлышка затычку.
[NIC]Theo[/NIC]

Знаете, как это называлось? Шантаж! Примерно с самого бара Тео понимал, что представший перед ним Джо Грант - человек не простой, не открытый, не обычный, в нем есть подводные камни, а, возможно, и гора острых скал, что возвышаются над поверхностью; ох, о них так легко пораниться. Теодор уселся рядом, неловко держа в руках свой бокал вина. Ну, вот что он мог сказать? Выброшу? Нет, это было еще более неблагодарно, чем принять подарок, который был, конечно, полезен, но совершенно ему ненужен. Сделав пару глотков, он посмотрел на Джо изучающе, чуть нахмурив брови. Ему показалось, или только что его пальцы царапнули ту самую острую скалу, порезав кожу до крови? Нужно было наложить лейкопластырь, а до этого - хорошенько обработать. Обрабатывал вином, затем взял конфету из коробки. Вкусные. Очень сладкие. Годный пластырь, рана затягивалась.
- Пресса? - наконец спросил он, глотая сладкое месиво из шоколада и тягучей начинки. Интересный поворот. Он просто хотел помочь, а не прятать у себя звезду мировой величины. Вот только правдой было то, что ему было совершенно плевать на то, кто перед ним - студент первого курса или Элтон Джон; доброта распространялась на каждого, вне зависимости от статуса и положения в обществе, ведь все люди равны. Тео свято верил в это.
- На меня ведут вечную охоту и чем грязнее новость, тем лучше.
- А ты звезда?
- А ты не знал? - Джо улыбнулся, и Теодор отзеркалил его улыбку, покачивая вино в бокале и поглядывая за этим действом. Эта самая звезда неплохо так упала с небес, а затем и со стула, а теперь пришла к нему с подарком, вином и конфетами. Вернулась с благодарностью. Любопытно.
- Нет, увы, - пожал плечами он, допивая вино и разливая по бокалам снова. Было вкусно, сладко, терпко. Отличный вкус, Джо разбирался в вине. Или просто взял подороже, зная, что не прогадает.
- Я музыкант. И люди просто мечтают поймать меня на каком-нибудь дерьме, чтобы получить побольше денег, - ответил ему Джо, тоже смакуя вино.
Красный код! Теодор не так уж и хорошо реагировал на ругательства, старался не употреблять их и убеждал детей, что ругаться - это плохо, дурные слова портят душу, а "дерьмо" - это плохое слово, оно пятнает дух, как и настоящее, но Теодор ничего не сказал мужчине по этому поводу, он потерпит, ведь для Джо, видимо, подобные слова были привычны. Так уж и быть, отдельные слова Теодор готов был ему прощать, веря в то, что дело не дойдет до настоящих агрессивных ругательств.
- И что же ты исполняешь? - поинтересовался Франк, закинув ногу на ногу, а руку разместив на спинке дивана. К его удивлению, разговор неплохо клеился, сравнительно с тем, что было за завтраком. Они встретились снова, и Тео был не против поболтать и провести время с кем-то. Джо казался ему интересным, потому мужчина слушал и спрашивал, был готов удивляться и улыбаться, вздергивать брови и смеяться над шутками другого. Он любил все эти прелести общения и ничуть не смущался того, что они так быстро оказались на одном диване, уже не разделенные столами.
- В основном инди-рок, немного постпанка.- Джо разглядывал его, заставляя то смущенно улыбаться, то опускать глаза. Теодору было неловко от подобного близкого внимания, но почему нет? Отсесть в кресло подальше он всегда успеет, а посидеть вот так близко рядом с кем-то - редкая удача, которую Франк хватал за хвост. Все эти слова для него практически ничего не значили, он любил музыку прошлого века, в ней была душа и смысл, не то что в современных звуках, которые дети звали настоящей музыкой. Нет, глупость, настоящая душа - это эра джаза, эра великих голосов.
- И как называется группа? - из вежливости все-таки спросил Теодор.
- Mardy Bum. - улыбнулся. - Хочешь послушать?
Такой группы Теодор не знал, потому согласился - никогда не поздно открывать для себя что-то новое. Но, когда Джо выудил из кармана телефон и нашел нужную песню, включив ее, Теодор мягко запротестовал:
- Нет-нет, спой сам.
Зачем ему записанные в студии треки, когда рядом с ним сидит обладатель голоса, записанного на технику? Ведь гораздо приятнее слушать песни в живую; в таких случаях даже современным песням можно дать душу. Если это, конечно, не Майли Сайрус (удивительно, но об этой даме Теодор был наслышан, он ведь в школе работал).
Джо сполз на пол, устраиваясь удобнее, и запел, а Теодор то разглядывал его с интересом, то прикрывал глаза. Приятно. Это определенно было приятно и он пил вино, слушая голос и наслаждаясь.
[NIC]Theo[/NIC]

Можно многое узнать о человеке по его плейлисту: характер основной массы его песен - о его характере, слова - о его мыслях, количество - об уровне его любви к одиночеству. Точно так же можно было узнать о музыканте, взглянув и послушав то, о чем он поет. Песня Джо была спокойной, расслабляющей. Беспечная серенада. В нее была заключена красивая история влюбленного юноши, потому Теодор заслушался, будучи не столь удачливым игроком в отношениях с женщинами, но обожающий красивые истории. Закрыв глаза, он слушал, а перед глазами вспыхивали картинки, подобно кинофильму, который он лично снимал и монтировал в собственном мозгу, будучи для себя прекрасным режиссером, а актеры какие, актеры!.. Ему нравилось увиденное, пожалуй, он послушал бы еще раз, но не стал просить об этом своего гостя, боясь показаться невежливым - хорошего понемножку, потому он улыбнулся Джо, как только тот вернулся обратно на диван, и склонил голову набок, изучая его лицо. Помимо того, что Джо был хорошим певцом, его можно было назвать вполне симпатичным молодым человеком. Он был в образе, такой себе сын итальянского мафиози, ни разу толком не видевший солнца. Даже его оттопыренные уши добавляли какого-то очарования в полный образ; конечно, возможно его и дразнили в школе, но теперь мужчина этого ничуть не стеснялся, выставляя на всеобщее обозрение свои уши, которые внезапно вызвали во французе симпатию. Вот так всегда и бывает: наши минусы оборачиваются нашими плюсами, стоит верно их преподнести.
- Хорошо звучит, - честно ответил Тео. Он немного стеснялся выражать свое мнение иными словами, вдруг он скажет что-то не так, он ведь не великий музыкальный критик, а случайно обидеть Джо ему хотелось меньше всего. Потому он улыбнулся и кивнул в знак подтверждения своих слов. Правда хорошо. Может, позже вечером он купит парочку композиций и зальет себе в плеер, чтобы послушать перед сном. Звучало до невозможного романтично, но Теодору правда пришлось по душе. Он был любителем глубокого звучания и бархатного голоса. И тем и другим Джо обладал. Грех закрыть на это глаза.
- Спасибо, - поблагодарил его музыкант и налил обоим вина. - А ты чем занимаешься?
Ну вот, Тео знал, что этот вопрос рано или поздно его нагрянет. Врать, конечно же, он не планировал, но прекрасно знал, как люди относятся к его работе - уважают за то, что учитель, смиренно работающий с детьми, но в то же время считают его неудачливым художником, который не сумел ничего добиться и найти работу получше. Мало кто понимает, что талантом рисовать хорошо обладает огромное количество людей, а действительно выдающихся художников в итоге единицы. Почему так происходит? Жизнь жестока, не каждый может пробраться через тернии к звездам, не каждому дано разрисовывать стены Сикстинской капеллы, кому-то дано учить маленьких детей рисовать пальцами. Теодор никогда не жаловался на свою работу, но много раз слышал, как на нее сетуют его коллеги, учителя физики или биологии. Работа в школе поглощает все время, а затем и все нервы. Но Теодор пока этого так толком и не заметил, он любил проводить дни в школе и общаться  с детьми, особенно любил дополнительные уроки рисования, которые проводил для тех, кому было мало и кто хотел развиваться дальше или для тех, у кого ничего не получалось; огромным удовольствием было видеть их маленькие успехи и радоваться вместе с ними.
- Когда-то я работал учителем рисования в школе, затем работал организатором школьных праздников. Теперь я работаю и тем, и другим - новый год, новые обязанности, - он улыбнулся уголком губ. - Иногда бываю учителем на замене, ну, когда кто-то из коллег заболевает. В основном литературу, но имею опыт и преподавания языка. Я работаю в не очень уж и большой школе, потому штат сотрудников небольшой, каждый друг друга поддерживает вместо того, чтобы искать действительного учителя на замену. То есть, если я могу - я делаю. Вот. А в свободное время я рисую для себя.
- Покажешь рисунки? - вдруг попросил Джо, от чего Тео едва не поперхнулся. Вот такие просьбы он слышал действительно редко. То ли потому что давно не приглашал к себе мужчин и не рассказывал чего-то о себе, то ли потому что даже не ожидал того, что Джо заинтересуется этим.
- Мм.. - помедлил он, отставляя бокал на столик. - Я давно не рисовал.
- Ну и что?
И снова - неугомонный. Теодор встряхнул головой и оттянул одну кудряшку задумчиво.
- А ты не знаешь? Художники не любят свои старые работы, они кажутся им ужасными.
- Просто принеси мне их и отвернись, я посмотрю сам, - мягко настаивал Джо, а Тео не смог больше держать оборону. Поднялся и пошел в спальню за своим блокнотом для скетчей. Он давно забыл, что такое - рисовать красками для себя, в основном он использовать карандаш, а в школе иногда пользовался гуашью, но что такое гуашь по сравнению с масляными красками.
Принеся блокнот, он сел рядом и отвернулся, попивая вино и ожидая, что скажет Джо, как единственный критик его скетчей.
[NIC]Theo[/NIC]

Он рисовал только тогда, когда было вдохновение. Не умел выжимать из себя что-то, не умел рисовать на чистом умении, Теодору необходим был порыв, ему нужна была муза, как любому творцу. Но стоящего момента приходилось ждать очень и очень долго, потому он предпочитал с головой погружаться во что-то иное - написание или адаптирование сценария для школьного спектакля, проверка альбомов своих маленьких школьников, уборка в доме. У Теодора было чисто и уютно, рисуй он на крыльях бесконечного вдохновения, дом выглядел бы иначе. Вся его жизнь была бы иной. Иногда он задумывался об этом, не ощущая во рту горечь великой утраты, потому что итак считал свою жизнь достаточно хорошей, пусть не имеющей великой славы и исторической ценности, но все же он делал важные для общества вещи, а потому и душа радовалась. Он не был бесполезным и никогда не стоял в стороне - обычно именно на таких людях мир и держится, потому Теодора устраивала его жизнь.
- Времени не хватает. Я готовлюсь к новому учебному году, нужно многое сделать, убрать, купить. Тут не до себя. - ответил он на заданный Джо вопрос. Он действительно был сейчас слишком занят, очень и очень многое нужно было привести в порядок. Если не в кабинете, то в собственной голове. Каждый год никогда не был похож на предыдущий, все новое начиналось у Тео не с первого января, как у многих, а с первого сентября: новая глава, новые люди, новые трудности. Ему нравилось все это, осени пахли для него по-особенному, потому перед каждой новой осенью он садился и думал, сравнивал, вспоминал что-то хорошее за прошедший год, ведь теперь он с ним распрощается, смело войдя в новое для себя. Да, с какой-то стороны это было рутиной - школа-дом-школа, как будто бы в детстве, но Теодор умел находить приятное в мелочах, потому не особенно разочаровывался подобному колесу. У него были книги, сигареты, ну и карандаш, на случай, если действительно нахлынет.
- Ты так любишь детей?
Мужчина уже насытился созерцанием его шедевров и отложил скетч-бук на стол, потому Тео смог повернуться к нему, не наталкиваясь глазами на собственные каракули, кривые линии и полное несоблюдение художественных норм.
- Это моя работа, а я умею с ними ладить, - с улыбкой сообщил он. Нельзя было с уверенностью заявить, что Франк любит детей, он просто умел их учить и находить с ними общий язык. Он не был каким-нибудь детским фанатиком, не кричал, что дети - цветы жизни, он просто видел в них личностей, которым нужна помощь, и он помогал. Вот и все. Не заморачиваясь, не делая из них объекты из Красной Книги, общался едва ли не на равных, потому его ценили и любили, как учителя, который не надевает на голову корону и не говорит, что знает все лучше всех. Теодор охотно общался с ребятами. А в этом году ему будет поручен целый класс.
Выставка? Мечты-мечты! Каждый художник мечтает о собственной выставке, но не хватает то таланта, то популярности, а у Тео не было ничего, даже достаточного количества годных работ, одни лишь скетчи. Он не был Фрэнсис Бин Кобейн, которая с огромной радостью сделала выставку своих зарисовок, он был Теодором Франком, сыном Франка, а не Кобейна, потому такие простые победы, заслуженные одними лишь связями, не воспринимал. Ему нужно было бороться, а времени не было. Он все откладывал на светлое будущее, ведь ему всего двадцать девять - впереди вся жизнь.
- Я далек от совершенства, но спасибо, - он кивнул мужчине, польщенный его высокой оценкой.
- Совершенству нет предела.
Тем более, далек, - подумал с улыбкой Франк, допив очередной бокал вина. Бутылка заканчивалась, потому он не спешил доливать себе остаток. Хотелось поделиться с Джо, ведь это его подарок.
Этот человек был для Тео загадкой. Сейчас он совершенно отличался от того парня, которого он вытащил из бара. Он был приятным собеседником, отличным музыкантом и смог оценить его художества, он больше не был пьяным деревом, что неловко заплетается в собственных ногах. Разительные изменения, а Теодора все еще терзал глупый вопрос, почему. Почему Джо тогда так напился? Неужели у него что-то в жизни идет не так? Или это тяжелые будни рок-звезды? Напиваться - обязательный пункт его жизни? Теодор многого не понимал, он был человеком двадцатого века, если не девятнадцатого, и потому многое давалось ему не так легко, ведь он видел жизнь в простых тонах, в пастельных красках, она была для него размеренной и понятной.
- Почему ты так напился тогда? - тихо спросил он, не уверенный в том, что вопрос придется по нраву его гостю.
- Со мной случается. Дерьмовый день. Та часть, которую я помню.
Как Тео и ожидал, что-то изменилось. Но отступать сразу он не решился.
- Не хочешь рассказать?
- Нет, не хочу. - улыбнулся таки Джо. - Никто не любит говорить о своих проблемах.
- А по-моему все только об этом говорить и любят, - вернул ему улыбку Теодор, разглядывая тепло и доверительно. Он мог его выслушать, мог чем-то помочь. Лишь бы тот захотел. Тео бы все смог.
- Я не из них. Но я все же скажу, что до такой степени я напиваюсь нечасто.
- Меня это радует. Но, если что, мой диван к твоим услугам, - с улыбкой, но совершенно серьезно сказал Франк.
[NIC]Theo[/NIC]

- Ты хочешь меня или просто секса?
- Я хочу секса с тобой.
Об этом нужно было подумать. Нет, не сейчас, а заранее. Как-то Тео пропустил мимо своего внимания ту серьезность Джо, с которой он предлагал ему переспать. Но ведь тем утром он сказал, что это было шуткой. Или он сказал это только для того, чтобы избавиться от настигнувшей неловкости? Нужно было обдумать это его предложение, пусть даже оно было шуточным, не надо было так легко выбрасывать его из головы, тогда бы Франк был на сто процентов уверен в том, что он делает, а теперь он не знал, что будет верным - поддаться или избежать. У француза давно никого не было, он являлся приверженцем всех этих старомодных отношений со свиданиями, цветами и конфетами, с обещаниями быть вместе и не торопиться, если не готов. Он привык к такому, именно такими были его самые первые отношения, потому не так уж и быстро закончились. Их основой был не просто секс, их основой была глубокая взаимная симпатия, уверенность в своих чувствах и чувствах партнера, они и расстались-то только потому, что жизнь развела их пути, одного зашвырнув в Англию, а другого оставив жить в Америке.
А теперь ему предлагался секс. Сразу. По сути, они были знакомы несколько часов, и надо бы отказать такому великому предложению, потому что оно шло вразрез всем привычным канонам жизни Франка, но он пока медлил это сделать. Отказать он всегда успеет, а пока ситуация только и требовала, что согласия. И не потому, что у него давно не было секса, а близости хотелось всегда, и не потому что этот мужчина был так настойчив. Он был привлекателен, и Теодор отлично понимал, что подобная связь не будет для него ничего означать. Для него, но не для Франка. Долгие годы он открещивался от случайного секса, отказывал тем, кто хотел стать его любовником на одну ночь, а теперь, глядя на Джо, готов был нарушить все свои правила?.. Сам не знал, почему. Что-то гипнотическое было в этих глубоких темных глазах, и он притянулся к мужчине за поцелуем. Только чтобы попробовать.. Легко прикоснуться, изучить, как школьнику. И увлечься.
Своими поцелуями он прикасался к губам Джо, пока тот зарывался пальцами в его волосы и притягивал ближе. Тео тепло выдыхал, все еще не до конца уверенный в том, что позволить этому мужчине все будет правильно. Но соблазнительно. Он даже не был уверен в том, есть ли у него дома все необходимое для того, чтобы разделить с Джо удовольствие. Тут Тео и пришла в голову мысль, что он совсем запылился, закопавшись в школьную работу, забыл о себе, отдав и душу, и тело школе. Теперь тело было против, оно хотело Джо, да, переспать с Джо, заняться сексом с Джо, и, если разум еще пытался думать и сопротивляться, то в остальном Теодор уже сдался. Огладил плечи мужчины и сжал их пальцами, а затем скользнул вверх по шее, притягивая его к себе ближе за поцелуями. Теодору нравилось смаковать его, ласкать губы своими, он быстро увлекся, позволяя Джо прикасаться к себе. Даже если потом все закончится так, как Франк и предполагает, что мешает ему у порога третьего десятка взять и изменить своим принципам? Хотя бы на одну ночь. Хотя бы на чуть-чуть.
Он поднялся с дивана, увлекая за собой Гранта. Это должно было быть порывисто и романтично, но вместо этого он едва не потерял равновесие и крепче схватился за мужчину, отрываясь от его губ и борясь с силой гравитации. Чертово притяжение.. Улыбаясь, он расцепил пальцы и повел Гранта в спальню, в которой последний мужчина был черт знает сколько времени тому назад. Там было чисто и убрано, Тео каждое утро чинно застилал постель и по выходным объявлял субботы великих уборок. Гораздо проще было поддерживать чистоту в доме, чем затем разгребать весь тот бардак, что мог сотворить человек в отведенной ему комнате.
Стискивая плечи мужчины он притягивал его к себе, укладываясь спиной на постель и принимаясь расстегивать пуговицы своей рубашки. Неторопливо. Позволяя Джо изучить его взглядом. Теодор волновался перед новым мужчиной, о котором он не знал практически ничего - только сегодня услышал, как он поет, что он известный музыкант. Можно ли ему доверять? Можно ли разделить с ним постель? Эти вопросы терзали Теодора, точно губы Джо - его шею.
- Джо.. Ты мой первый за долгое время.. - несмело шепнул он мужчине на ухо, стягивая с него футболку. Это должно было означать многое, но на деле было лишь просьбой не торопиться и действовать аккуратно. Всем своим поведением Теодор настраивал их на что-то более, чем просто перепих двух встречных, потому что он так не привык, пусть изменял своим правилам, но привычкам - нет. Пока еще нет.
Он потянулся к тумбочке и где-то на дне ящика нашарил тюбик смазки. Бросил на кровать и поднял взгляд на Джо, а после притянулся к нему за поцелуем.
[NIC]Theo[/NIC]

[audio]http://pleer.com/tracks/115417909HUO[/audio]
Сжав пальцами плечо мужчины и закусив до боли нижнюю губу зубами, Теодор сорванно выдохнул, впуская его в себя. Все было хорошо, Джо действительно не торопился и готовил его внимательно, как и обещал, Тео получал удовольствие от каждого его пальца, поцелуя, вздоха. Он чувствовал его кожей и поддавался ему, все тело льнуло ближе к Гранту, он умел обращаться с людьми в своей постели, он определенно был хорошим любовником, а Теодор наслаждался тем, что происходило между ними, стесняясь, он все-таки позволял ему брать себя, присваивать себя, просто позволял, решив на время забыть о том, что было для него привычно. Никогда не поздно пробовать что-то новое, тем более, когда ему казалось, что он уверен в Джо. Тот был известным, как оказалось, человеком, и Теодору казалось, что ему можно верить. Наивно, но Франк не привык сомневаться в чеснотах других людей, он просто знал, что в каждом есть что-то светлое и хорошее, именно это он и видел в Джо, позабыв о его пьяных приключениях с зеленым тазиком, простив ему то неправильно состояние. Джо был горячим и целовался прекрасно, это кружило французу голову, заставляя быть откровеннее, чем он привык быть. И вот, вздыхая с жаром, он привыкал к мужчине, пальцами пробегая сверху вниз по его плечу, лаская кожу прикосновениями и дивясь самому себе. Его доверие и привязанность нужно было завоевывать, все не приходило так скоро, но их флирт на диване увлек Теодора больше, чем следовало. Нужно было вести себя иначе, отвести взгляд, подняться и сделать что-то привычное, чтобы отвлечься, но он поддался, как загипнотизированный, и пока не жалел. Ничуть не жалел, тепло дыша в шею Джо и обнимая его за плечи. Скользил по гладкой коже спины, изучая его подушечками пальцев, закрыв глаза.
Тепло и мягко. Так и все начинаось. Приглушенный свет лампы отражался от белых стен спальни, и Теодор видел лицо Джо в полутонах, видел глубокие тени, замечал блеск глаз, когда мужчина смотрел на него, когда ласкал этими изучающими взглядами. Это смущало Тео, как и глубина темных глаз мужчины, потому он легко улыбался, разрывая эту улыбку несдержанными вздохами, когда Джо толкался в него. Кусал губы, чувствуя то жаркое нетерпение, которое от Джо передавалось и ему, подрагивающими пальцами оглаживал его грудину и цеплялся за бока, прижимая ближе к себе. Терся носом о шею и постанывал, хватая всем естеством чужое удовольствие, смешивая его с собственным и тая, расплавляясь, растекаясь под мужчиной, запрокидывал голову, упираясь в подушку и выгибаясь на постели, чтобы быть ближе, чтобы показать, что полностью, целиком, без остатка готов отдаться, пусть такому незнакомому, но в то же время желанному человеку. Что хочет прикасаться к нему и изучать пальцами, полностью доверяя собственным чувствам, ощущением, которые гнали кровь быстрее, заставляли сердце так яростно отстукивать в груди. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Оно билось о ребра, пока Теодор шумно выдыхал, жаром лаская ухо мужчины. Пока пальцами, не задевая кожу ногтями, скользил вниз по спине, к пояснице. Ему не хотелось царапать Джо, не хотелось оставлять на нем все эти собственнические следы, что отпечатком страсти останутся на нем на неделю. Хотелось остаться на дольше, но ведь не в царапинах дело.
Припухшими губами целуя его губы, скулы, подбородок, двигаясь вместе с ним, Теодор постанывал, позволяя ему с каждой минутой большее. Это было удивительно и, наверное, он бы засмеялся от щекочущего удовольствия, если бы был уверен, что это не озадачит Джо. Он не хотел, чтобы тому подумалось, что Теодор смеется с него. Нет, просто ему и правда было хорошо. Даже когда их общий темп стал быстрее, даже когда дыхание Джо сорванными потоками опаляло его шею. Застонав громче, Теодор потянулся к нему за поцелуем, потянулся к нему за той же откровенностью, которую демонстрировал мужчине сам. Они не трахались. Тео не мог назвать то, чем они были заняты, каким-нибудь грубым словом, потому что это не было грубо, это были иные материи и понятия. Может, просто секс, может, просто нежное соединение, что-то абстрактно-постопределннное, не важно. Теодору было хорошо, ему нравилось зарываться пальцами в волосы мужчины и подставлять ему шею для поцелуев и укусов, его ничуть не смущали чужие отметины на своем теле, ведь это значило, что Джо не все равно, а Тео просто не привык так выражать свои эмоции. Пока не привык. Было еще рано для подобного, но кто знал, может, в будущем ему еще представится такая возможность, когда следы будут не только на теле, но и на душе, а пока он влажными губами скользил по шее Гранта, прижимая его ближе к себе.
Тепло и порывисто застонал, доходя до пика удовольствия, подушечками пальцев впиваясь в гладкие плечи и замирая, ненадолго замирая, выгнувшись под Джо на кровати, совершенно сбиваясь с дыхания. Горло сжало разгоряченным спазмом, и он глубоко выдохнул, постанывая и зарываясь носом в шею мужчины.
[NIC]Theo[/NIC]

Теодор уже и успел позабыть, каково это - быть голодным по отношению к другому человеку. Соскучился по этому сладкому и тянущему чувству необходимости, простому желанию лечь кому-то на плечо и согреться в руках, ведь ночи обычно такие темные и такие холодные. Джо целовал его плечи, а затем касался губами губ, вызывая у Теодора на устах улыбку. ВСе это разлилось внутри не опустошением, а нежностью, потому Франк повернулся на бок, без особых трудностей отпуская от себя мужчину и устраиваясь на кровати удобней, подложив руку под голову. В душ он сходит позже, пока ему хотелось поваляться, дождаться Джо и таки подмять его плечо под свои одинокие нужды. Главным было не привязаться. Не срастись к этим самым плечом так скоро, ведь если это произойдет - уже следующей ночью ему будет тяжело уснуть одному. Теодор не любил спать сам, но жизнь вынудила его привыкнуть к подобному положению вещей и научиться спать в одиночестве. Сначала было тяжело, но человек - это существо, что может свыкнуться с чем угодно, потому по ночам он спал на животе, обнимая собственную подушку, а по утру не жаловался, спеша в школу, где его тут же окружали дети и коллеги, где никогда не бывало одиноко. Разве что под самый вечер, когда коридоры пустеют, а звонки перестают звонить. Порой ему приходилось оставаться допоздна, доделывая необходимые дела и взглядом провожая закатывающееся солнце.
Ему не хотелось спать, но Франк блаженно прикрыл глаза, спрятавшись в темноте от полутьмы. Ему было хорошо и уютно, несколько стыдно, потому он натянул на нижнюю часть тела одеяло, но, в принципе, прекрасно. Осталось только дождаться Джо, который или вернется к нему в постель или оденется и уйдет, как того требует жанр их случайного секса. Теодор не смог бы сразу ответить, чего ему хочется больше - чтобы тот залез к нему под одеяло или чтобы вжикнул молнией брюк и захлопнул за собой дверь. Пожалуй, больше ему хотелось, чтобы Джо остался, ведь необходимость коротать остаток ночи наедине с собой разбила бы Теодору сердце - меньше всего он любил это чувство пустоты в самом центре живота, именно оно бы поглотило его полностью, уйди Джо вот прямо сейчас. Пусть уйдет завтра. Утром или днем, но не сейчас, потому что слишком темно.
Джо вернулся, и Тео встретил его ласковой улыбкой. Тот поднял свои штаны, заставив Франка мысленно разочароваться, ощутить колющую боль в сердце, услышать в мозгу тот скрежет, с которым он тяжело отпустит от себя мужчину этой ночью, но Грант достал из кармана сигареты и вернулся к нему в кровать, как ни в чем ни бывало. Теодор заулыбался. Так-то лучше.
Они курили прямо в спальне - Тео не запрещал это делать, ведь именно так обычно поступал и сам. Он мог курить где угодно и когда угодно, слишком уж сильной была эта привычка, да и квартира полностью принадлежала ему. Главное - чаще стирать занавески, которые так легко впитывают в себя запах сигарет. А в остальном проблем не было. Они курили, а Тео рассматривал Джо, лежа на боку. Не удержался и мягко поцеловал еще раз. На вкус Джо был как сигареты Парламент, красное вино и музыкальное дыхание, что сладкими каплями оставалось на его зубах и нёбе. Теодору нравилось, потому он нехотя оторвался и снова устроился рядом, с мягкостью во взгляде рассматривая мужчину.
- Теперь ты оденешься и уйдешь, да? - задал он волнующий разум вопрос. В душе Теодор понимал, что рано или поздно это произойдет, это неизбежно, как наступление зимы или как то, что скоро он будет учить детей рисованию.
- Хочешь, чтобы я остался? - негромко поинтересовался Джо, поглядывая на него и докуривая сигарету.
- Ты не похож на того, который остается.. - честно ответил Франк, глядя на то, как он давит окурок о дно пепельницы. Пусть в его жизни было не так уж и много мужчин, но кое в чем Тео разбирался. И конкретно Джо не был человеком, которого интересуют все эти серьезные отношения, браки и дети. Он был тем, кто уходит после оргазма. И Тео готов был принять это, пусть нехотя и против собственных призывов большого сердца. Он любил людей и уважал их выбор.
- Ты не ответил на вопрос. - напомнил Джо, большим пальцем касаясь нижней губы Теодора. Тот поцеловал аккуратно палец и глянул мужчине в глаза.
- А ты снова ответил вопросом на вопрос, - с надуманным недовольством в голосе парировал Франк, готовый укусить палец мужчины и готовый прижаться ближе к его ладони щекой. Он был сентиментальным человеком, любящим тепло и ласку. Ему нравилось так лежать рядом с Джо, который был человеком совершенно иной породы и иного типа мышления. Интересно было его узнавать. Теодор мог бы узнать больше, но не был уверен, что у него есть время. Конечно, он хотел, чтобы Джо остался. Но в то же время где-то в душе боялся получить отказ. Ведь это больно, когда тебе отказывают в самых нежных желаниях.
[NIC]Theo[/NIC]

Кто бы мог подумать, что, вытаскивая пьяного в дрова мужика из бара, Тео вскоре обнаружит в нем любовника? И, как знать, может быть на продолжительный срок, а не на раз. Он не исключал того, что это - мысли романтика до мозга костей, но кто запрещал французу верить в хорошее и только хорошее? Франк был позитивной природы человеком, он любил находить удовольствие в мелочах, а так же смотреть на проблему со светлой стороны. В большинстве случаев проблема оказывалась простой и вполне решабельной, а он, думая над ней, не испортил себе ни карму, ни нервы, ни настроение. Он был спокойным человеком, избегающим ссор и глубоких душевных ран. Это не значило, что он не находился в опасной близости ко всему этому, это значило, что Теодор был мастером налаживания отношений и смягчения острых углов.
Совершенно не смущенно целуя Джо, Тео грелся в его руках и влажным языком касался его губ. Еще вчера они были незнакомцами, Франк даже думать не думал о том, что скоро окажется в постели не один, более того, что будет вот так с кем-нибудь целоваться. У Джо отлично это получалось, потому Теодор не спешил отрываться от мужчины, он растягивал момент удовольствия, лаская его губы своими. Теперь уже он не думал о том, что стоит оттолкнуть Гранта и указать ему на дверь, нет, его бы поглубже в постель, придавить собой к кровати и так и уснуть, греясь в его руках и отираясь носом о шею. В Теодоре легко просыпалась нежность, а вот усыпить ее было делом сложным. Он потерся носом о плечо Джо и улыбнулся ему. Почему бы и не поесть суши среди ночи? Храни Вселенная круглосуточные рестораны с доставкой, потому что Тео было откровенно лень подниматься, выбираться из постели и идти к плите. Его разморило и все, на что бы его хватило, это улыбаться, целоваться и медленно пережевывать. Джо был упоительным, как лучшее вино, от которого Франк не мог оторваться, как бы ни хотел.
В дверь позвонили и Тео в первые секунды после этого разрезающего тишину общей ночи звука сделал вид, что ничего не слышал. Ничего не было. Но Джо был музыкантом, он услышал и быстро свесился с постели, доставая из бумажника деньги.
- Держи.
С тихим вздохом, Тео поднялся с постели и натянул белье. В душ все так же было нужно, но он все так же никуда не пошел. Забрал деньги и, легко улыбнувшись Джо, вышел за суши. Курьером был молодой паренек бодрого вида, явно - подрабатывающий школьник или студент. Его ничуть не смутил вид клиента в трусах, а Тео внезапно понял, что он стоит перед незнакомым человеком в белье.. Джо Грант развращал. Быстро расплатившись и сказав, что сдачи не надо, он забрал суши и пошел прямиком в спальню, прихватив по дороге с журнального столика бутылку с остатками вина чуть ли не на донышке. Мелочь, а приятно.
- Вот и суши, - сообщил он Гранту, показывая на пакет и забираясь в постель. Поставил пакет на одеяло и принялся раскрывать коробку с суши, вручил Гранту палочки. - Я вышел к нему в одном белье, ты представляешь? - поделился Тео своим внезапным, ужасающим открытием, открывая пластиковые коробочки с имбирем, вассаби и наливая из бутылочки соевый соус в специальную емкость.
Имбирь Теодор не любил, потому сразу отставил его подальше. А вот филадельфия и суши с лососем ему пришлись по вкусу. Он пробовал подобные основы японской кухни только дважды в жизни - пробовал бы больше, если бы было с кем; ему казалось, что есть суши в одиночку это все равно что совершать медленное харакири. Грустно. Скучно. Пресно. А так даже комочки риса казались Тео очень вкусными, когда рядом сидел Джо и ел с ним. Он все так же тщательно пережевывал каждый кусочек и разглядывал мужчину с интересом, ведь тот, выбросив прочь палочки, предпочел трапезничать руками. Теодор улыбнулся, любуясь этим зрелищем.
- Ты не умеешь палочками? - поинтересовался у него, щелкнув умело в воздухе двумя палочками, зажатыми между пальцев.
- Умею, - отозвался Джо, поглядывая на него лениво, и клацнул зубами, словно пытаясь поймать палочки. Теодор ловко зажал ими ролл филадельфии и поднес ко рту мужчины:
- Эти мне нравятся больше всего.
Забрав ролл и прожевав его, Джо одобрительно кивнул:
- И мне.
Это было чертовски здорово - ужинать вот так, заказанными суши, на теплой постели, где недавно у них был секс, улыбаться друг другу и обсуждать еду, разглядывая лица и заглядывая в глаза. Не удержавшись, Тео поцеловал мужчину в уголок губ и отстранился, тут же забивая рот очередным роллом, как чувствуя, что подобные проявление нежности до добра не доведут.
Видимо, Джо пришлась по вкусу идея со взаимной кормежкой, так что теперь пришла очередь Тео, но ел он не с палочек, а с пальцев Гранта, которые после обхватил губами, слизывая с них любые остатки суши.
[NIC]Theo[/NIC]

После еще одного эмоционального забега и теплого душа среди ночи, они легли спать. Джо, как обещал, не ушел. Доев суши, он остался, губами изучив тело француза и заласкав его, взбудоражив соскучившееся по чужим прикосновениям тело. Теодору нравилось это, он разрешал Джо целовать и трогать его, как тому захочется, он просто плавился на собственной постели от удовольствия, пальцами сжимал подушку, тепло и рвано выдыхая от ощущения жара тела другого человека. Джо умел делать другим приятное, и Теодору это льстило, ведь так старался Джо не для каждого, он был особенным - это можно было понять только по тому, что Грант согласился остаться на ночь. Подобное не могло остаться незамеченным, потому Франк довольно льнул к нему, целовал плечи и шею, устраиваясь рядом для сна. Впервые за долгое время он отдастся сновидениям не один, впервые за столь долгое время он будет кого-то обнимать, а кто-то будет обнимать его. Пусть звучало сладко, может, слишком наивно, но Теодору все это нравилось - он не боялся Гранта, он доверился ему, а потому не видел причин, которые бы не позволили оставить мужчину на ночь у себя. Или не позволили бы так прижиматься к нему, ловя тепло прохладной летней ночью.
Они быстро перевернулись на бок, и Тео довольно улыбнулся, пока мужчина не видел. Темнота всегда скрывает самое сокровенное, вот и в этот раз Франк решил спрятать эту счастливую улыбку, чтобы не показаться Джо уже влюбленным по уши, уже размечтавшимся и донельзя удовлетворенным. Он гладил руку мужчины и прижимался к нему спиной, чувствуя лопатками жар его груди. Засыпать было совсем не страшно, совсем не темно, ведь он не один. Может, всего на одну ночь, но эта ночь прекрасна, потому Тео выдохнул, наслаждаясь теми ласками, которыми одарила его жизнь и уснул, не видя сновидений, крепко и тихо.
Проснувшись, он обнаружил себя прижатым к постели тяжестью тела Гранта, который бессовестно спал сверху на нем. Чуть пошевелившись, Тео пришел к выводу, что так просто ему не выбраться - он не хотел будить мужчину, а иного способа выбраться не было. Ясным было и то, как Джо оказался сверху - по привычке Теодор перевернулся на живот во сне, утащив за собой и Гранта, что обнимал его со спины. Они напоминали французу коалу и эвкалипт. Вы видели уши коал? А уши Джо Гранта? То-то же. Теодор тихо хихикнул, представив Джо коалой, а затем притих, обнимая подушку и легко дыша, стараясь не будить Джо. Был выходной день, школа смиренно ждала его, а он наслаждался тем жаром, что шел от сонного тела мужчины, что возлежал на нем и даже не думал просыпаться. Ладно, всегда можно было вздремнуть еще, потому Франк закрыл глаза и принялся размеренно дышать - доступ кислорода убаюкает мозг, и он проспит еще какое-то время. А потом они позавтракают, он проводит Джо и закроет за ним дверь. Наступит прежняя жизнь, наполненная школой, стиркой и готовкой. Иногда - книгами. Иногда он будет браться за карандаш и рисовать. А еще курить. И купит бутылку-другую такого же вина, которое они пили прошлым вечером. Для таких людей, как Тео, ностальгия была неотъемлимой частью жизни. Возвращения в прошлое - священным ритуалом, что выкручивает душу и делает ей и тепло, и больно. Теодор всегда мог забраться на свой диван с ногами, взять альбом и нарисовать Джо по памяти - его растрепанную челку, с которой почти стерся гель для волос, его карие глаза, хитрым миндалем размещенные под небрежной линией бровей. Его губы, что целовали каждую родинку тела француза, его большие уши, которые зашевеляться подобно пропеллеру, если почесать Гранту живот. Он мог скачать песни его группы и рисовать его портрет, слушая то, что он упустил в своей жизни. При этом Тео мог бы пить вино, острее ощущая то счастье, что прошло, оставшись в памяти одним вечером, наполненным музыкой, суши и сексом. Возможно, он займется всем этим через пару-тройку дней, когда Грант и думать о нем забудет. Тео был чувственным человеком, потому не забывал крепкие переживания, что выпали на его жизнь, он знал, что не сможет стереть это из памяти, даже если очень сильно захочет. Его мышление в корне отличалось от мышления многих современных мужчин, он легко принимал удары судьбы, он не мучил других людей, желая остаться в их мыслях приятным образом, чем и оставался, со временем бесследно затираясь.
Не успел Тео заснуть, как о него бессыдно потерлись стояком, от чего тот вздрогнул и смутился. Нет, серьезно, кто так делает с самого утра? Или это он отвык от подобных проявлений внимания? Не мог припомнить Тео, чтобы с ним кто-то заигрывал подобным образом, так что в этом Джо был первым. И, как победитель, первопроходец, он должен был что-то открыть. В Тео. Заворочавшись, тот поднялся, глядя на сползшего сбоку Джо. Он был сонным, но не менее красивым, чем прошлым вечером, напротив, Франку так даже больше понравилось - его знакомый казался невинным и до ужаса нежным, без всего этого геля для волос и наглой усмешки. Тео улыбнулся ему и навис сверху, беря с тумбочки презерватив. Разорвал его и, не глядя на Джо, раскатал по члену мужчины. Нужно ли было что-то говорить? Все ясно и без слов. Джо раскрыл в Теодоре эту жадность, которая угасла под пылью времени, проведенного наедине с самим собой.

[NIC]Theo[/NIC]

Бесстыдство характера Теодора Франка было для мира загадкой. Один лишь Джо сумел разгадать ее, повернуть нужный ключик в нужной замочной скважине (никаких эвфемизмов, сплошной полет мысли) и получить заслужденную награду, найти клад, который покоился, скрытый ото всех на протяжении многих лет. Он был достойным человеком, потому Теодор не ощущал себя скованным или вульгарным, он просто вел себя так, как подобало в подобной ситуации, так, как было приятно им обоим. Джо улыбался и ласкал его, а Теодор отзывался всем телом на прикосновения, поцелу и хриплые вздохи мужчины себе на ухо. Горячий воздух щекотал кожу, и Франк нежно улыбался от этого ощущения, чувствуя дрожь, которая зарождается изнутри, и жар, который растекается по всему телу из низа живота. Давно ему не было так приятно - самоудовлетворение не шло ни в какое сравнение с тем, что вытворял с ним Грант. Да и прошлые любовники как-то подзабылись под тонной многолетней пыли, а в момент высшего наслаждения и вовсе поддались забвению.
Наглость, безграничный эгоизм и жадность Теодора Франка мир тоже пока не познал. Но, тем не менее, он отвлекал Джо, целуя и лаская теплыми ладонями, чтобы тот и думать не думал, чтобы поднимать трубку и переключаться на какие-то посторонние дела. Теодор был до одури милым человеком, но сейчас ему было настолько хорошо, что не хотелось делиться этим мужчиной с другими. Хотелось выжать из их встречи все, до капли, до атома, чтобы потом, если и жалеть, то только о том, что было, а не о том, что слишком рано отпустил. Но рано или поздно момент истины настал, и Теодор оторвался от поцелуев с Джо, чтобы тот смог если не уладить свои дела дистанционно, то хотя бы выключить звук. Устроился подбородком у мужчины на груди, разглядывая его и кончиками пальцев изучая гладкие плечи. Так он и думал, что музыка ворвется в эту жизнь, став разлучницей, к которой Франк не сумеет должным образом приревновать, потому что пока не имеет на то права, и потому что никогда не будет права на это иметь. Музыкант и музыка - вещи столь неразделимые, как печеньки орео - никогда не открутишь половинку так, чтобы крем остался только на одной стороне, а не мазками, кусочками находился и на другой. Вот так и эти понятия неразделимы, проще съесть целиком, чем пробовать совершить невозможное. Теодор мягко, но чуть грустно улыбнулся, всем телом ощущая скорую разлуку и то, что остаток дня ему придется провести наедине с собой, постепенно возвращаясь в привычное течение жизни, из которого он был так легко вырван этим человеком. Может, будет легко. А, может, он окажется в безвыходном положении, терзаемый темнотой вечера и тишиной собственной квартиры. Быть с кем-то всегда лучше, чем быть одному.
- Хочешь со мной? Стол у тебя, конечно, классный, но на гитаре я играю лучше.
Теодор хлопнул глазами, а затем растянулся с нежной улыбке. Вот, так было гораздо лучше. Планы кардинально изменились, и больше Тео не представлял себе этот скованный тишиной вечер.
- Да, я с радостью, - закивал француз, приподнимаясь и оставляя на губах Гранта легкий поцелуй. Где-то благодарный, где-то признательный. Он симпатизировал Джо, а потому ему было приятно находиться так близко.
- Отлично, - довольно улыбнулся в ответ Джо, не выпуская его из своих рук.
Концерт должен был начаться в одном из клубов на Манхэттене. Они заходили с черного входа, но Теодор успел краем глаза заметить толпу у обычного входа, он успел ощутить кончиками пальцев их волнение, из опьянение ожиданием и предвкушением прекрасного вечера. То же самое испытывал и Теодор, поспешив проскользнуть в дверь вслед за Джо. Ему было интересно послушать, как тот поет живьем, интересно было увидеть его на сцене, да и вообще понять эту его музыку, ведь одно дело - слышать о чем-то, а другое дело - слышать что-то.
В гримерке он с интересом наблюдал за подготовкой Джо к концерту, а затем поцеловал его, молчаливо пожелав удачи и отличного концерта. Пусть тот и казался профессионалом, Теодор верил в удачу, а потому не пожелать ее было бы несправедливым конщунством. Пусть без слов, одними глазами, губами, ладонями, что мягко смяли плечи мужчины. Он улыбнулся и вышел из гримерки в зал, где устроился за столиком и заказал виски-колу, один бокал которой и потягивал весь концерт, устремив все свое внимание на сцену. Народ визжал и ликовал, чуть ли не рвал на себе одежду, когда группа появилась на сцене и зазвучали первые аккорды.
Джо Грант прекрасно выглядел на сцене. Он будто бы был рожден для этого, он уверенно двигался и отменно играл на гитаре. Он заводил толпу, он знал каждую ноту, он так управлялся со своим музыкальным инструментом, словно был с ним един словно это не вещь, а что-то живое, родное, что было с ним всю жизнь. Теодор улыбался и покачивался на стуле, наслаждаясь ритмом и мелодией. Он подобрал хорошую группу, которая смотрелась и звучала как нельзя гармонично. Никто не молчал, все подпевали на бэк-вокале, а одну из песен Джо пропел в один микрофон вместе с басистом. Они вообще весь концерт то переглядывались, то улыбались друг другу. Джо подходил и шептал ему что-то на ухо, а затем начинал новую песню, глядя как басист смеется. Теодор с легкостью счел бы их любовниками, если бы лично не стонал под Джо Грантом как минимум этим утром, потому только любовался этой гармонией и любовью внутри коллектива, да попивал виски-колу.
Когда концерт закончился, он остался сидеть на своем месте, глядя на то, как с шумом катается кусочек льда по дну стакана. Он ждал Джо, который велел быть внутри, он сказал, что подойдет. А, когда наконец подошел, Теодор осмотрел его, взбудораженного и все еще подвижного после выплеснутого на концерте адреналина, и заулыбался, любуясь:
- Ты звучал прекрасно.
Совершенно искренние слова, ведь Джо заслужил любую похвалу, оказавшись великолепным музыкантом, исполнителем и мужчиной, от которого были без ума практически все в этом клубе.
[NIC]Theo[/NIC]

Он позволял себе дикие, невообразимые вещи. Будь на него месте не он, а кто-то другой, чтобы Тео смотрел со стороны, он бы смутился подобной картине, он бы отвел взгляд и уткнулся носом в стакан со своей выпивкой. Никогда не любил публичные ласки, предпочитая интимное оставлять интимным, но людей в клубе становилось меньше и меньше, на них с Джо, казалось, никто даже не смотрел. И Теодор шел на риск. Ему хотелось показать, насколько сильно ему понравилось выступление Гранта, насколько по-особенному он к этому отнесся. Голос у мужчины был действительно шикарен, а все его движения на сцене только будоражили душу, которая танцевала и двигалась внутри тела в такт его мелодии, она извивалась, ведомая тембром голоса Гранта. Теодору действительно понравилось, он покачивался на своем месте, если бы стоял - точно принялся бы танцевать, пусть и делал это крайне редко. Ритмы захватывали, звучание было приятным, несмотря на то, что музыка Джо не была той музыкой, которую Теодор привык слушать. Это было здорово, и француз получил удовольствие от концерта. Наверное, стоило расширять рамки собственных увлечений, находить что-то новое, а не зарываться в давно известные и приятные композиции; надо было рисковать. Он бы ни за что не послушал Марди Бум просто так, а теперь был уверен в том, что будет слушать их дома в свободное время. С удовольствием.
- И какая же песня тебе настолько понравилась?
Тео поднял на него потемневший взгляд и тепло выдохнул - рука Джо все еще лежала на его самом интимном месте, ей было там хорошо и приятно, а Франк не спешил сдвигать ноги, отворачиваться или таки убирать ладонь мужчины, он ведь сам ее туда положил. Но надо было отвечать, а мысли в голове - цветной калейдоскоп, Тео было тяжело выловить подходящую мысль или вспомнить конкретную мелодию, все были хороши и вычленить самую-самую казалось задачей не из легких.
- Да мне все понравились.. - ответил мужчина. - Но вот та классная, где "туду-туду, туду-туду", - напел Франк и хрипло засмеялся, после глубоко вздохнув. Пел он неплохо, но увы, слов не запомнил. Ему показалось, что Джо может обидеться на это, но тот рассмеялся в ответ. А затем подхватил:
- You got the lights on in the afternoon
And the nights are drawn out long
And you're kissing to cut through the gloom
With a cough drop coloured tongue.
Да, это была именно та песня. Тихо напевая ее на ухо Тео, Джо ласкал его сквозь ткань штанов, а Франк хрипло выдыхал ему в шею, подаваясь бедрами навстречу. Прикрыл глаза, полностью обращаясь в слух и в чувство, сжал пальцами плечо мужчины, неосознанно учащая дыхание, возбуждаясь от этого голоса до предела. Джо знал, что такое - дарить удовольствие. И он мог делать это любым способом, он выкручивал Тео и так и эдак, и словами, и действиями. Он превосходно владел своим голосом, в то время как Теодор терял контроль над собственным телом. Оно льнуло к Джо, оно поддавалось его ладони, оно выгибалось в пояснице от его голоса. Теодор жарко дышал мужчине в шею и мял его плечи, совершенно не понимая, почему так себя ведет. Это было неправильно и порочно, но в то же время так хорошо.. И он смущался рядом с Джо, буквально сгорал со стыда, но при этом крепко подавался навстречу его ладони, готовый стонать от удовольствия.
- When the zeros line up on the 24 hour clock
When you know who's calling even though the number is blocked
When you walked around your house wearing my sky blue Lacoste
And your knee socks
Теодор улыбался, наслаждаясь звучанием голоса своего нового любовника. Тот ласкал его настойчивей, показывая, что может делать с ним, что угодно. И, что главное, Тео позволит ему все.
- Что же ты делаешь.. - зашептал он, отчаянно кусая нижнюю губу. Джо не ответил, но и не оторвался от него. Напротив, эта фраза словно подбодрила его, подтолкнула на новые подвиги, и вот он уже кусал мочку уха Франка, а затем продолжал петь, сжимая его член через штаны. Теодору было тяжело дышать, было трудно глотать все эти стоны, рвущиеся наружу через закушенные губы. Джо прятал его от других за своей спиной, и Франк ему поддавался без лишних мыслей. Точно так же без мыслей он кончил, выгнувшись в пояснице и тихо застонав на ухо Гранту. Вздохнул рвано и глубоко, сжимая пальцами плечо своего искусителя, своего мучителя и удовлетворителя. Улыбнулся ему и мягко ответил на поцелуи, которыми принялся тот ласкать губы француза. Это было так страшно дико. И так безумно приятно.
- Я рад, что тебе нравится, - заулыбался Джо, слегка отрываясь от него, на что Франк тихо засмеялся - вот же человек!
- Да, очень нравится, - тихо шепнул в его губы француз.
- Обожаю, когда так происходит. Ребята собираются пить и гулять, хочешь остаться?
С мокрыми штанами, совершенно безумными мыслями и бешеным сердцбиением? Ох, серьезно?..
- Нет, я, пожалуй, домой.. А ты не пей так, как в прошлый раз, ладно? - коснувшись ладонью его щеки пальцами, Теодор рассматривал Джо, не особо-то и желая прощаться. Но нужно было. У музыкантов своя жизнь, а у учителей своя. У кончивших в штаны на музыкальном концерте учителей..
[NIC]Theo[/NIC]

Этот вечер приносил ему невообразимые открытия. Теодор даже думать не думал, что на неделе окажется на классном музыкальном концерте и обзаведется любовником, с которым отбросит все смущения, правильные мысли и прежние привычки. Он не знал, что Джо, этот мужчина, которого он притащил домой только потому что не хотел, чтобы с ним произошло что-то по собственной глупости, Джо станет его любовником, его желанным приятелем, который очарует как голосом, так и разумом. Ему нравилось видение ситуации Грантом, ему было интересно его слушать и задавать вопросы, ведь больше всего Франку хотелось добраться до истины, почему же тот не ушел сразу, и вместо этого заказал суши и остался еще надолго. Он мог закрыть за собой дверь и продолжить свою вольную жизнь, но он остался. Он ласкал Теодора всю ночь, он целовал его и нежил в этом клубе, не испытывая и капли застенчивости. Он был очарователен, властен, нагл. И в другой ситуации Тео попытался бы избавиться от такого человека как можно быстрее, потому что подобные черты характера по всем фронтам нарушали душевный покой и личное пространство француза, но Джо он поддавался. Виной тому длительное пребывание в одиночестве или действительно тот факт, что Джо Грант - человек особенный, Тео так и не смог бы понять и ответить. Всего было слишком много, все было слишком быстро и ярко, он не отказывал этому человеку и чувствовал себя так, словно попал в подводное течение, которое несет его неизвестно куда. Теодор покорно несся. Пролетал мимо стай рыб, мимо кораллов и ленивых черепах, которые смотрели на него без интереса, а у Тео в душе - водовороты, там водяные взрывы, и он несется куда-то, не ведая направления, и он чувствует, как приятно ласкает его вода.
Он зарылся носом в ухо Гранта, закрыв глаза и полностью поддаваясь прикосновениям его рук. Он был взволнован, возбужден, от того, что кончил, ничего не прошло, эта жадность, которую вскрыл в нем Джо, хотела Гранта к себе и наедине, без клуба, без посторонних, которые могли бы запечатлеть моменты их ласк. Ему было интересно, почему Джо так относится к нему. Он не ушел, хотя давно мог. Он мог попрощаться в этом клубе и закончить все уже сегодня, но вместо этого он был с Тео и дарил ему новое удовольствие, новое переживание, которое заставляло сердце вылетать из грудины, вышибая ребра. Он не был человеком, который бы нуждался в серьезных отношениях, как, например, Франк. Они были разными, но до сих пор не разошлись. И это кружило голову, это опьяняло, и потому Тео позволял ему многое. Слишком уж многое, не понимая собственных мотивов, но понимая, как же с Джо хорошо.
- Трахни меня сегодня нежно. - попросил он, переступая черты грубости, глуша их необходимыми настроениями, цеплялся за плечи Джо и шептал ему в губы, тут же прижимаясь к ним с поцелуем. Раз Джо уступал ему, говоря то, что приемлемо для Теодора, значит, и Теодору нужно немного уступить.
- Я обещаю.
И Тео расцвел. Они вышли из клуба и забрались в машину Гранта. Французу было до ужаса неприятно это ощущение мокрого белья, неловко от того, что кончил в штаны. Приеду домой, - думал он, - и в душ.
Глядя на Джо, который сел за руль, он так же думал о том, что только что произошло. Во-первых, он, как сумасшедший или пьяный, позволил развратить себя, во-вторых, Джо Грант только что сказал, что хочет только его. И быть только с ним. Может не настолько серьезно и буквально, но Тео воспринимал это именно так. Можно ли влюбиться в человека за один день? О боги, конечно же! Пусть Тео и не верил в ту самую любовь с первого взгляда, он верил в то, что судьба готовит для каждого человека свою половину. И, встретившись, эти две половины никогда не будут долго шагать по пути к сближению, они просто перепрыгнут месяцы ухаживаний и полунамеков. Так и было у них с Джо, и Теодор ничуть не жалел. Думал разве что о том, что же было в жизни Джо до него. То есть.. Кто в ней был. Это не было ревностью, ему просто вдруг стало интересно, какие люди окружали Джо, с какими личностями он был в отношениях.. Это же было важно - знать прошлое человека, с которым собираешься провести завтрашний день.
- Кому ты написал песню, которую пел мне, когда..? - тихо спросил Тео, откинувшись на сидение и глядя на Джо, который сосредоточился на дороге.
- Почему ты думаешь, что я написал ее для кого-то? - переспросил мужчина, бросив на него взгляд.
- Там интимные образы.. - замялся Теодор, чуть выпрямляясь на сидении. Впереди - ночная дорога с частыми светофорами, а через приоткрытые окна в салон проникал свежий воздух.
- Может я просто фантазировал и искал человека, которому можно подарить мои фантазии? - со всей серьезностью снова переспросил Джо. Вот уж эта манера вопросом на вопрос, а затем еще вопрос и снова вопрос. Может быть, он был и прав. Наверное, Тео сказал глупость, потому он тут же попытался как-то перевести все в шутку:
- ..но я не ношу гольфы.
Шутки не получилось, и Теодор почувствовал себя глуповато.
- Какая разница? Это просто образы. - отмахнулся Грант. - Это идеал, мужчина и женщина. Слова, которые хотят слышать люди. Не факт, что я подразумеваю под ними то, что говорю буквально.
- И что ты подразумеваешь под ними сейчас? - серьезно, так серьезно.
- То, что я не писал эту песню никому конкретному. Она плод моей фантазии, как и многие другие истории, оживающие в моих текстах. Но я не исключаю того, что когда-нибудь появится человек, для которого я смогу петь их правдиво.
Теодор кивнул и тихо вздохнул. На мгновение ему показалось, что он испортил вечер своими идиотскими вопросами. Но ему правда было интересно, кто ж знал, что творческие люди способны на.. что-то такое. Теодору всегда казалось, что вдохновение идет из вне, что художник, музыкант или писатель черпает идеи из собственной жизни, именно так делал и он, предпочитая вдохновляться тем, что он переживал и уже из этого вытаскивать какие-то образы, а не рождать их только в своей голове. Джо Грант и здесь имел иное мнение, разрушая создавшийся в мыслях Франка канон.
- Возможно, я даже хочу, чтобы у меня появился такой человек. - добавил Джо совсем тихо.
- Появится, - мягко заверил его Теодор, про себя отмечая то, что хотел бы вдохновить Джо собой на песню.
[NIC]Theo[/NIC]