Это можно было принять за гарантию. Слова Джо действительно казались честными, они были до ужаса простыми, но при этом правдивыми, Теодор верил каждому, чувствуя, что Гранту можно доверять. Он был непростым человеком, возможно, у него в душе полчища демонов, а в голове - туманности далеких звезд, возможно он не такой простой в быту, зато он талантливый, слово - его оружие, и он умеет словом пользоваться. Теодор слушал его, впитывая все, как губка, задавал вопросы, как бы пытаясь сопротивляться всему этому потоку обаяния; но не мог. Это было больше и сильнее, чем он, это было желанно, потому не за чем было выставлять армию и вскидывать в воздух копья. Он открывал ворота Трои, готовый ко всему, чему угодно.
- Останови машину, - попросил Франк тихо, выслушав его монолог.
- Эм.. Сейчас. - несколько растеряно сказал Джо и припарковался на первом же удобном месте. Должно быть, в душе он был испуган, ведь обычно на такие слова отвечают чем-то подобным, говорят, какое же это счастье - оказаться рядом с таким честным и хорошим человеком, но Тео ничего не сказал. Он выбрался из машины на воздух.
Летняя ночь была прохладной. Он глубоко вздохнул, закрыв за собой дверцу. По тротуарам бродили редкие прохожие, неоном светились вывески любимых и привычных магазинов Манхэттена, в некоторых окнах еще горел свет. Теодор поежился и развернулся, обогнул машину, приблизившись к Джо, который, последовав его примеру, тоже выбрался из машины. Он крепко обнял мужчину за шею, прижимаясь к нему всем телом. В машине сделать это было невозможным, потому он и попросил об остановке. Ему нужно было обнять Джо, ему хотелось без слов сказать все, без этих крутых и трогательных фраз, которые могли бы отдавать пошлостью, ему хотелось выразить мужчине все то, что он чувствует. Слов Джо действительно зацепили его, даже потрясли. И от этой искренности Тео готов был ничего у него не просить, но при этом все ему пообещать. Почему бы им не попробовать? Тео было по-своему страшно, ведь каждые отношения - это риск, огромный риск обжечься, если не сгореть дотла. Тео смотрел на Джо и понимал, что после таких людей уже не восстановишься, как феникс. Они - пламя, которое охватит, они - стихия, от которой нет спасения. И потому Тео был согласен. Он достаточно долго болтался на мелководье, пришла пора нырнуть на самую глубину океана. Без ласт и емкости с кислородом. Захлебнуться, так захлебнуться. Ему уже не подходило правило "любить мирно и спокойно", он познакомился с Джо, который жил по кардинально иным правилам, и Тео увлекся этим. Ему захотелось попробовать что-то новое, изменить что-то в своей жизни.. Может, это и будет вспышкой, но.. Ему казалось, что, не пережив ее, он упустит что-то очень важное. Потому обнимал Джо крепко, оставил поцелуй на его шее и спрятался в нее носом. Джо хотел человека, который мог бы спасти его от грусти, хотел кого-то, кто сможет носить его футболки и при этом быть полностью с ним. И Тео как-то соглашался на это. Он чувствовал, что и Джо хочет попробовать, значит, надо рисковать. Иначе он снова закроется в своем доме и будет читать на кухне книгу за книгой, пытаясь заполнить пробел внутри, который так строчками великой прозы и не затрется. Над столом будут виться мушки-дрозофилы, садясь на фрукты, а он будет то курить, то читать, чувствуя себя сонным, погребенным в размеренный темп бытия. Теодор понял, что не хочет этого. Жизни. Вот чего он хочет. И чтобы Джо пел ему. Пусть до мокрых штанов, пусть до мокрых глаз и слез на ресницах - Тео был уверен, что и с этим Грант справится на отлично, - лишь бы рядом был. Хотя бы ночью. Или, если получится, под утро.
Погладив его по щекам, Тео оторвался от мужчины и окинул его взглядом. Такой красивый, слегка взволнованный, он нравится французу, он привлекал его каждой черточкой лица. Этот разбалованный пьянчуга, он вжился в сердце, как неизлечимая болезнь, недуг, от которого Франк мог умереть. Но пускай. На него нападала сентиментальность, потому Тео поспешил отлипнуть от мужчины и забраться назад в авто, пока не скажет что-нибудь не то, нарушив настроение до основания.
Вернувшись домой, в квартиру Тео, которая стала любовным пристанищем для них двоих, они прижались друг к другу так, словно это не они совсем недавно были друг другу чужими людьми, словно они провели вместе уже достаточно долгое время, узнали друг друга хорошо, испробовали и так, и эдак, словно это было делом привычным, а не порывистым, одним из первых, более того, первым после того, как они решили рискнуть. Так быстро, но так охотно.
[audio]http://pleer.com/tracks/12423596mhSV[/audio]
Наспех расстегивая рубашку Гранта, Тео утаскивал его в свою спальню, где в кои-то веки была незастелена кровать, она ждала их двух горячих тел, она радовалась наличию второго тела, которое с жаром и пылом пробудет на вкус и на ощупь другое. Эта кровать никогда не была местом для разврата, но тут пришел Джо Грант и понеслось.. Все бы хорошо, да Тео слегка запутался в собственных ногах и впечатал Джо в дверной косяк; сделав вид, что так и надо, он все же затащил его в спальню, где снял с него рубашку и прижался губами к острым ключицам, крепко обняв его за пояс. Он хотел этого мужчину, он испытывал к нему и страсть и нежность, он завалил его на постель, но вскоре оказался снизу, подмятый ловким телом Гранта и сраженный его крепкими поцелуями.
Утром Теодор приготовил завтрак, решив, что пора бы начинать возвращаться к старым привычкам и, вместо жаренного, есть по утрам каши. Мама учила его, что каша - это отличный завтрак, который помогает организму и хорошо насыщает его до обеда. Именно потому что ему нужны были силы после всех этих скачек с Джо, Франк приготовил овсянку с вареной курицей. Так всяко вкуснее, чем с сахаром. Накрыв кастрюльку крышкой и перекусив чашкой кофе, он сел в кресло в альбомом для рисования, дожидаться Гранта к завтраку - ему не хотелось есть одному и не хотелось, чтобы потом Джо ел в одиночестве. Взявшись за карандаши он приступил к рисованию. Рука послушалась не сразу, но он не использовал стирачку, просто вырвал лист и начал заново. Со второго раза стало получаться лучше. Он так увлекся, что не заметил, как из спальни (кривоногий и хромой, умывальников начальник и мочалок командир) сонно выплыл Грант.
- Что рисуешь? - поинтересовался сипло он.
- Тебя, - с улыбкой ответил Тео, закусив кончик карандаша и поглядывая на него.
Подойдя, Джо уселся рядом, разглядывая рисунок.
- Я тебя вдохновляю?
- Да, весьма, - честно сказал Франк и спрятал рисунок от любопытных глаз, продолжая рисовать.
- Я могу раздеться, нарисуешь меня голым. - с улыбкой заявил бесстыжий Грант, но Тео лишь кивнул смущенно в ответ. Не покраснел, что уже прогресс, но замялся, совершенно увлеченный свои делом и мыслями о Джо, который был способен, казалось, абсолютно на что угодно.
- А ты быстрый. Овсянка на кухне, - нежно улыбнувшись, кивнул в сторону кухни Теодор.
..как потом оказалось, Джо Грант был способен на все кроме поедания овсянки.
[NIC]Theo[/NIC]