Что случается с теми, кто по какой-то причине вынужден попрощаться с одной из своих конечностей? Да, им приходится существовать без утерянного, учиться выживать с неполным набором и быть не хуже других при этом. У таких случаются кошмарные фантомные боли и приступы нестерпимой тоски, ведь все любят свои конечности. Может редко задумываются о любви к своим ногам или рукам, но точно любят. Совершенно особенной любовью.
Группа Nemo curat была живым организмом и совсем недавно она потеряла свою конечность. Уход Стива Райта больно ударил по всем. В первую очередь по группе, ведь они столько времени существовали вместе, бок о бок, как лучшие друзья, как семья, как одно целое. И теперь у всех троих случались фантомные боли из-за отсутствия рядом одного из главных людей в жизни. Везде жили призраки былой жизни. Временами в студии звенела его любимая гитара, она мерещилась и на подставках, и на диване, и зачехленная у двери. Иногда пахло кофе, который он покупал в кофейне по пути из дома. Когда Эйвери с Майки хохмили, откуда-то со спины слышались смешки и хмыки, ведь Стив редко смеялся со всеми, но всегда был частью общего веселья. Они скучали по нему. Эта скука чувствовалась в каждом слове, каждом звуке, она отравила воздух и не позволяла забыть о себе даже в самые тяжелые рабочие будни, когда некогда даже вздохнуть спокойно, ведь так много нужно успеть.  Иен чувствовал себя виноватым за то, что случилось. Он обрек своих друзей на такую участь, он лишил свою группу, живой организм, одной конечности. Всеми любимой, важной конечности, без которой им тяжело было двигаться. Тяжело было жить. Но никто его не винил и никто не сдался. Никто не поддался унынию. Когда они встретились после ухода Стива, было принято единодушное решение продолжать играть и выкручиваться, как получится. Они существовали для этого. Чтобы бороться. За себя, за других, за мир, за блаженное и правильное бунтарство.
- Джефф, дай мне немного голоса. – Скомандовал Иен, стуча по микрофону пальцем. - Давай Майки!
Слушая отбивку, Иен медленно перебирал медиатором струны, наигрывая вступление очередной песни. Они готовились к выступлению на музыкальном шоу талантов, которое должно было состояться через пару дней. Жить без одной из конечностей они еще не привыкли, так что тестировали сессионщика, рекомендованного лейблом. Протез был неплох, но с живой плотью и кровью несравним, так что Иен отдал ему в руки ритм-партии, а себе забрал святое – лидирующие. Приходилось отказываться от свободы движения, зато он снова испытывал на себе нирвану, приходящую во время соляков.
- He was my best friend,
I tried to help him,
But he traded everything, for suffering,
And found himself alone.
I watched the lying.. Быстрее, быстрее, быстрее. Вот так. – Бубнил он в микрофон, пропуская свои слова, чтобы подстроить инструменты – в собственном голосе он был уверен, в остальном пока еще не очень. - With scars on both his lips,
His fingertips...
Were melted to the bone.
Придвинувшись ближе к микрофону, он перешел на припев, притопывая в такт. Эта песня была одной из старых, но многими любимой, а темой шоу в день их выступления стал «Клуб 27». Все условия соблюдены, все правильно.
- Just to get high-igh, igh, igh, high-igh, igh, igh).
High-igh, igh...oooooh!!
Одно из лучших соло за всю историю группы, написанное Иеном лично, выходило у него действительно неплохо. Внимательно следя за собственными пальцами, он хмурился и двигался в такт, отдаваясь магии гитары и ловя себя на мысли, что скучал по причастности к этому звучанию. К истерии, скулежу и реву своего черно-белого Гибсона. К ноющим пальцами, скользящим по струнам в безумном ритме. Было время, когда он стирал пальцы в кровь, а потом передал эту честь Стиву и даже успел подзабыть, какая это сладкая боль и натуга.
Отдыхая на медленном проигрыше, он медленно переводил дыхание, откинув голову назад. Музыка его заводила. Иен хотел концерт. Огромный, полный зал фанатов, кричащих и сходящих с ума. Хотел чувствовать эту энергию, заставляющую людей делать безумные вещи, скидывать с себя одежду и раскручивать её над головой.
- Ну как? – спросил он, когда последние аккорды стихли.
- Это ништяк, друг. Я даже успел забыть, что ты так хорош с гитарой в руках. – Пробормотал Майки, поднимаясь из-за установки и подтягиваясь. – Пойдемте, перекурим.
- Брат, это круто! – взвизгнула Эйвери, скидывая с себя гитару и кидаясь Иену на спину.
- Хорошо. Перекурим и… - Трель мобильного телефона сбила его с мысли, прервав рок-н-ролльную мелодию касанием пальца к экрану, Иен принял звонок. – Да?
И все. Рабочий день оборвался на этой ноте. Женщина, готовая начать рожать в любой момент… Вот что значит, с сюрпризом. Это не гитара, которой можно управлять, не голос, которым можно играть и не музыкальное телешоу, которое подбивали и монтировали под удобным углом. Все могло начаться в любой момент и эта мысль откровенно пугала Иена, который не знал о родах ровным счетом ничего, за исключением, конечно, того факта, что они с женщинами иногда случаются. Самое страшное заключалось в том, что самый хладнокровный из мужчин Гвинет сваливал в Париж, спасать своего друга от трагедии, а рядом с Иеном оставался самый ненадежный, слабонервный и суетливый парень на свете. Да, безумно любимый, но Брайден даже представить боялся, что с ним случится, если вдруг Гвин вздумает рожать, когда он окажется рядом.
Добравшись до дома, Иен оставил машину у ворот и взбежал по лестнице вверх. Быстро открыл дверь ключами, крикнул с порога:
- Джен! Иди сюда. Слушай, - сказал он, прислонившись плечом к стене. – Винни уезжает в Париж на несколько дней по делам. Нужно подежурить у Гвинет.
По расширившимся глазам, Иен предугадал вспышку волнения, если не паники, и добавил:
- Я позвоню маме.
[NIC]Ian[/NIC]

Гвинет стояла на пороге новой жизни, с огромным животом, вселенской усталостью и сладким волнительным предвкушением. Прошло девять месяцев с тех пор, как она узнала, что ждет ребенка и ей, если честно, не верилось, что они пролетели так быстро. Её беременность, к всеобщему удивлению, прошла довольно легко. Она несильно поправилась (хотя теперь чувствовала себя очень большой), капризничала редко, легкий токсикоз перенесла стойко, может, много ела, но зато не болела и не становилась чьей-то проблемой из-за своего особого положения. Беременность стала для нее счастливым временем, полным нового осознания жизни и своей роли в ней. Гвинет поняла, что хочет и может быть мамой, обрела уверенность в том, что происходит и словно бы, наконец, по-настоящему повзрослела, научившись жить здесь и сейчас, а не там и потом, потому что реальность полностью удовлетворяла её. Она впервые была безукоризненно счастлива и не боялась, что все снова повернется не так. Ну, почти не боялась. Гвинет настойчиво приказывала себе ничего не бояться, потому что бояться вредно для ребенка, а ей приходилось все время думать за двоих. И это было прекрасно.
Адам уже повернулся вниз головкой, доктор на последнем осмотре сказал быть готовой в любой момент собраться и приехать к ним в родильное отделение. Сердце Гвинет колотилось от одной только мысли о том, что вот-вот с ней случится самое важное событие её жизни. Она, конечно, волновалась и боялась боли, которую ей придется вынести, но уже пришла к тому осознанию, что это неизбежно и потому чувствовала спокойствие и уверенность в происходящем. Так что Гвинет составила список необходимого, собрала по этому списку сумку в роддом, приготовила чистую одежду и необходимые женские принадлежности. Она много отдыхала, спала всегда на боку, потому что живот слишком большой и спать в другой позе было неудобно. И чаще всего отдыхала именно днем, а ночью читала и смотрела фильмы, потому что ночью её сон был чутким и прерывистым, больше утомляющим, чем расслабляющим. Гвинет отлично представляла, что ей предстоит пройти, и спокойно к этому готовилась. Ровно до того момента, пока Винни не понадобилось отправиться во Францию.
Она восприняла эту мысль стойко и с понимающей улыбкой. Кивнула и наказала ему ехать, потому что он должен – друзей не бросают в беде, а он обещал вернуться так быстро, как только сможет. Он сказал «Я скоро» и Гвинет ему верила, стараясь не тратить нервы понапрасну. Только вот скучать начала сразу, как только дверь за ним закрылась. Тяжело вздохнув, она устроилась на боку в постели и прикрыла глаза устало. С минуты на минуту к ней должны были приехать Джен с Иеном и она была рада этому, потому что сама была мало способна позаботиться обо всем. Недавно присев за яблоком, она не могла подняться и если бы не Винни, то ей бы пришлось ползти обратно на четвереньках. Тяжело быть огромной, как слон. У нее всегда была хорошая фигура, она всегда была спортивной и гибкой, а теперь едва передвигалась, дышала, как паровоз, и кряхтела, когда для чего-то нужно было приложить усилия. Ей нужен был кто-то рядом. И эмоционального Дженаро, шугающегося изменений, отлично уравновесит спокойный Иен, обладающий мужественностью схожей с мужественностью Винни. Взрослые мужчины всегда знают, что делать.
- У тебя три папашки, Адам, - задумчиво пробормотала Гвинет, оглаживая свой огромный живот. – Один краше другого. Вот так нам с тобой повезло, да? Один уехал по делам, два других спешат на помощь.
Она и сама не заметила, как задремала. А проснулась от проворачивающегося ключа в замке. Улыбнулась, когда услышала шаги Джена и придвинулась к нему ближе, когда он устроился за спиной. Гвинет любила его и скучала по нему. Несмотря на счастливую жизнь с Винни и прошедшее время, она до сих пор скучала по нему и не могла привыкнуть, что он так редко появляется в их общей квартире. Не так давно она четко осознала, что ей совсем немного нужно для счастья – Гвинет хотела, чтобы все любимые люди были с ней рядом. Ей не нужны были несметные богатства, популярность и большой успех. Она не хотела огромную виллу с бассейном и статус светской львицы, не нужны ей были дорогие украшения, дизайнерские платья и туфли. Ничего ей не нужно было, кроме любящего Винни, чтобы он просто сидел рядом, спал рядом, жил рядом. Кроме Джена, громко рассказывающего о чем-нибудь, пока заваривает чай. И Иена, который делал его счастливым, а потому был очень важным человеком. Ну и малыша, конечно, который вот-вот обещал появиться на свет. Гвинет хотела семью. Вот такую странную, но любимую.
- Это Адаму. Скоро приедет Элизабет, чтобы тебе было спокойней. Как себя чувствуешь?
- Спасибо, малыш, - улыбнулась Гвинет, разглядывая красивого совенка. – Он такой милый.
Накрыв ладонь Джена своей, она закрыла глаза и прислушалась к нему. Он всегда был беспокойным, но с ним было тепло и по-особенному уютно, а Гвин не хотела сейчас находиться в одиночестве. Хотела родного человека рядом. Да и мало ли… Она действительно стояла на пороге новой жизни и в любой момент могла в нее шагнуть, срок уже пришел.
- Элизабет? – переспросила она, водя пальцами по тыльной стороне ладони Дженаро. – Я думала, что со мной останетесь вы. Хотя… может оно и к лучшему. Все-таки она прошла через все это дважды и больше нас всех знает, что нужно женщине в такой момент. Как твои дела, малыш?

[NIC]Gwyneth[/NIC]

Иен не привык отвечать за кого-то. Собственно говоря, именно поэтому он и не хотел детей. Он просто морально не был готов стать правильным человеком, способным править неправильность своего отпрыска. Вы когда-нибудь видели детей вблизи? Это же ужасные создания. Они не могут удержать свою большую голову, поэтому её приходится придерживать, они не умеют говорить и поэтому о взаимопонимании с ними и речи никакой быть не может, они даже сидеть на первых месяцах своей жизни не могут. Маленькие, хрупкие, что-то требующие комочки живой плоти, порабощающие всех вокруг. Самое яркое и критичное проявление ответственности. Завести такой значит попрощаться со своей личной жизнью на ближайшие восемнадцать-двадцать лет, а после этого огромного и тяжелого срока разве захочется снова жить свободным? Нет. Иен не любил детей, Иен искренне побаивался их и не хотел иметь с ними ничего общего. Но жизнь, как водится, преподнесла ему сюрприз. Хорошо хоть со смягчающими обстоятельствами.
Нелюбящий лишнюю ответственность Иен, теперь был вынужден следить за очень беременной женщиной и своим взбалмошным, эмоциональным парнем. Если ему повезет, то следить придется еще и за младенцем, которого Гвинет могла выродить из себя в любой момент – эта мысль Иену откровенно не нравилась, потому что он даже примерно не представлял, что нужно делать. Все его надежды возлагались на маму, которая уже сталкивалась со всем этим целых два раза и сумела достойно воспитать двух детей, повисших на её шее настоящей ответственностью. Иен, честно говоря, не знал, как его появление сказалось на родительской жизни, но вели они себя так, словно это событие было лучшим за обе их жизни вместе взятые. Думать об этом было приятно, но поэтапно вникать в суть дела Брайден ни разу не решался. Зачем? Для себя он уже все определил.
…хотя жизнь все-таки давала ему повод пересмотреть свои взгляды.
Мама Брайден, несмотря на принадлежность к женской половине человечества, собиралась быстро, как солдат в армии. Во всяком случае, в этот раз Иену не пришлось сидеть на диване полчаса в ожидании. Она встречала его у ворот, с сумкой наперевес и ласковой улыбкой. Им с Дженом здорово повезло, потому что у Элизабет стартовала практически свободная неделя без лекций в университете – её ученики ушли на практику – так что она согласилась пожить с Гвинет, пока ей нужна помощь. До этого момента они виделись несколько раз на семейных праздниках, но так близко еще никогда не общались. Элизабет не волновалась, Иен тоже – он не знал в своей жизни еще ни одного человека, с которым бы не поладила его мама. Даже с проституткой, которую он однажды в период бунта приволок на семейный ужин, она нашла общий язык и до сих пор с ней созванивалась. Что уж говорить о женщине, которая готовилась родить ей почти-внука.
В дороге они разговаривали о самых обычных делах, он рассказал маме о планирующемся выступлении, новом сессионщике, которому он так и не доверил лидирующие партии, о том, что Винни улетел по делам во Францию, так что теперь им придется присматривать за Гвинет, пузо которой похоже на огромный шар. Заметил, что это вполне справедливо, потому что Винни не оставлял Гвин с тех пор, как узнал, что она беременна, и решил к ней вернуться – научился справляться с хозяйством, готовить полезные для нее блюла и избавил не только свою женщину, но и их с Дженом, от хлопот, связанных с беременностью. Может, биологическим отцом он не был, но по мнению Иена он вполне заслужил звание хорошего мужа для Гвинет. Во всяком случае, с ним рядом она выглядела счастливой. Очень большой и очень счастливой.
В ответ мама рассказала ему, как у нее дела, что случилось нового у отца, поделилась его успехами на работе и вскользь рассказала о своей. Зацепила в рассказе тетушку Маргарет и её отпрысков, которые творили беспредел двадцать четыре часа в сутки, неустанно изводя своих мамочку и папочку. Иену всегда казалось, что дети военного должны быть так же хорошо дрессированы, как собаки, работающие в ФБР, но дети тетушки доказывали обратное. И то ли шальная кровь Брайденов виновата, то ли Глен (муж Маргарет) не был таким уж суровым, но дети у них вышли сущими порождениями ада. Смотря на них, Иен утверждался в мысли, что никогда не изменит своего мнения о них.
В дверях их встретил Джен. Взволнованный, но не слишком – могло быть и хуже. А это значило, что ребенок все еще надежно спрятан в животе у Гвинет и пока никуда не собирается. Иен мысленно попросил Адама пожить в том тепле и уюте еще немного, ровно до приезда Винни. Неизвестно почему, но мысль о том, что один из главных участников этого спектакля отсутствует, его немного напрягала.
Мама Брайден прошла в комнату к Гвинет следом за Дженом, Иен шел позади, прикидывая, как им действовать дальше. Оставить Элизабет с Гвинет наедине было бы эгоистичным, оставить с ними Джена означало прибавить хлопот, а как им всем четверым (пятерым, если с Адамом) разместиться в трехкомнатной квартире.
- Привет, Пузатая. – Ласково улыбнулся Иен, обнимая присевшую на кровати Гвинет и накрывая ладонью её огромный живот – Адам тут же толкнулся в ответ, здороваясь крепко и по-мужски. – Как твои дела? Я слышал, что ускорить роды можно попрыгав – хочешь попробовать? Устала, наверное, таскать в себе такую тяжесть.
- Сейчас наговоришь глупостей! – шутливо возмутилась мама, потянув сына за хвост несильно.
Отойдя от Гвин, Брайден прислонился плечом к стене, с улыбкой наблюдая за происходяшим. Элизабет же, тепло улыбаясь, присела рядом с беременной.
- Здравствуй, дорогая. Можно? – она деликатно кивнула на живот и, получив разрешение, огладила его ладонью. – Давно я не видела таких больших животиков. Как ты себя чувствуешь? Давно кушала? Я приготовлю тебе все, что захочешь – выбирай. А вечером мы можем выйти и подышать свежим воздухом. У вас через дорогу чудесная аллейка.
Пока женщины общались между собой, Иен притянул Джена к себе ближе за ворот футболки и приобнял одной рукой за талию. Им нужно было обсудить план действий, раз уж обстоятельства складывались таким образом.
- Мама уже взяла с собой вещи на несколько дней, так что она останется здесь, с Гвинет. Думаю, она может разместиться в твоей бывшей комнате, там как раз одноместная кровать. Гвинет будет спать у себя. А мы можем разложить диван в гостиной. Нужно съездить за вещами, если мы останемся на ночь здесь.
[NIC]Ian[/NIC]