Она полезла на барную стойку как только клубничный леденец растворился у нее на языке, оставшись на поверхности небольшим красным пятнышком. Она, лишенная стыда и комплексов, в свои восемнадцать лет танцевала под незнакомую музыку, бесстрашно вышагивая пьяной походкой по стойке, переступая через чужие руки, держащие стаканы с выпивкой. Она кружилась и покачивала бедрами, и руки взметались вверх, как крылья подбитой пулей птицы. Алекса кусала губы и мычала невпопад музыке, совершенно не путаясь в ногах, хотя ощущая вокруг себя тот самый мутный туман, который появляется, как только достигаешь состояния если не нирваны, то как минимум состояния предпосылок к нему. Это - небольшие схватки перед рождением, это миг перед тем, как упадешь, не сумев взлететь, это состояние загипнотизированности и свободы, когда ты можешь или опрокинуться вниз со стойки, или продолжать танцевать так, словно не стоишь на узеньком коридорчике из хлипкого материала, а словно танцуешь на большой сцене театра. Алексе нравилось быть на грани. Нравилось качаться на этих пьяных волнах, подчиняя тело ритмам музыки. Она шла сюда не ради того, чтобы насладиться аудиально, она шла хорошенько выпить и отдохнуть. Работа модели - дело не легкое, пусть глупые сучки, всю жизнь грызущие гранит науки, скажут иначе. Быть моделью - это работать на износ, это быть и актрисой, и скульптурой, быть вещью и быть духом, быть всем и ничем; и это было сложно. Ходить в обуви, которая на размеры меньше, по подиуму, переживать диеты, пусть ты и худышка от природы, иметь выверенное чувство стиля, быть лучшей. Это огромная работа, которая изнашивает тело и нервы, потому Алексе нужен был глоток никотина, бурбона и хорошей музыки, под которую можно или не думать, или просто забыть обо всем. Завтра ее ждет новая работа, легкий птичий завтрак и вечерняя ванна с пенкой. Но все это будет потом, а сейчас она наслаждалась жизнью, как могла, окуналась с головой в ночное существование, распахивая перед ним всю себя, впитывая эту неимоверную атмосферу темного счастья, которое накатывает поздно после заката и блестит, как сотня далеких звезд. Кончиками пальцев она хватала легкое веселье, как тончайший шелк, она окутывала себя этим флиртом юных мужчин, что были очарованы то ли ее красотой, то ли молодостью, свежестью, то ли смелостью, ведь она все делала со вкусом, без спроса, так, как только ей одной того хочется.
Совершенно забыв о других, она двигалась под музыку, танцевала всем телом, грязно совокупившись с ритмичной мелодией, она чувствовала ее в каждой своей клетке, она уже не была собой, растворившись, она стала звуком, вибрацией на фоне остальных гуляк. Вскидывая вверх, к потолку, к самому небу руки, она опускалась вниз, острыми коленками разрезая темное помещение клуба, она сдвигала колени, а затем раздвигала их, танцуя, как ей нравится. Приоткрывала глаза и вскидывала руки, чтобы не потерять равновесие, ведь хмельную голову уже вело, она ухмыльнулась, когда заметила перед собой типчика мужского пола (а длинные волосы всегда в моде), который с энтузиазмом пытался заглянуть ей под платье.
- Э-э, нет уж, - улыбнулась она, сдвигая колени и поглядывая на него. Наглый малец, что он себе позволяет? Она же просто танцует, плевать, что в достаточно коротком платье и откровенном белье, которое и за белье-то можно не считать. Плевать, что привлекает к себе внимание, стоя на барной стойке. Это не повод! Но Алекса не спешила отталкивать его или строить из себя ханжу - ей хотелось поиграть, пококетничать, как девочке, что только что обнаружила то, что может привлекать к себе мужчин.
А он засмеялся, взглядом изучая, веселым блеском в глазах рассматривая ее. И сказал:
- А для чего тогда ты забралась так высоко?
- Думала, что такой красавчик, как ты, протянет мне руку и поможет даме слезть, а затем угостит виски, - слегка поведя плечом, сообщила она.
И слово дамы - закон. Он протянул руку, за которую схватилась Лекси, чтобы спуститься вниз, и кивнул бармену, удовлетворяя все ее прихоти и капризы. Усевшись рядом на барном стуле, она закинула ногу на ногу и с интересом посмотрела на нового знакомого.

- Я - молния, - довольно шепнула ему Алекса и сделала глоток напитка, что даже не обжег горло - привыкла, наобжигалась, уже была пьяна, откровенна и свободна. Какие банальные вещи.. Они сидят и болтают об именах. Скоро придет пора болтать о днях рождения, вкусе любимого шоколада и том, какого цвета на них белье. Обоги, пол клуба уже увидело ее белье! О чем тут еще говорить? Пораскинуть языками о погоде, работе родителей, о том, сколько лет домашнему попугаю? Алексе хотелось не этого. Она сменила позу, закинув на этот раз правую ногу на левую. Она любила таких вот мальчишек, ей нравилось нравиться. А еще смущать. Почему-то ей отчаянно хотелось смутить его - плевать, что пытался сам заглянуть под юбку, плевать, что подошел знакомиться; внутри нее билась агрессивная энергия, которая заставляла ее быть такой раскрытой, не сидеть на месте и вытягивать сокровенное из других людей.
- Взбираюсь только по желанию своего сердца. Что говорит твое? Может, тебе тоже стоит попробовать? - она мило засмеялась и схватила его за колено, чтобы не упасть - все-таки трудности с координацией присутствовали, и свалиться со стула было бы в разы позорнее, чем свалиться с барной стойки. Но там-то она устояла. Вот и теперь устоит.
- Я предпочитаю сцену, если ты не заметила, - придерживая ее и по-мальчишески улыбаясь, ответил паренек.
- Ммммм! - задумчиво протянула она, делая еще пару глотков. - Возможно, заметила. Я не исключаю этой вероятности. Я буду более уверенна в этом, если ты поделишься подробностями.
- Сегодня был мой концерт. - все так же улыбался лохматый, удивленно вздернув брови. - Ты же была на концерте, верно?
- Да. Да, была, - закивала она, присматриваясь к нему получше. На самом деле, она не смотрела на сцену, когда слушала концерт. Она танцевала позади всех, она пила, она хваталась за людей и увлекала их в танцы - и парней, и девушек. Это ведь было в разы интереснее, чем просто стоять и пялиться на музыкантов. - И мне понравилось. Это было.. Антиэклектично, антидекадансно, антиклассично, так взрывно-рвано, в общем, я раньше такого не слышала, - поставив пустой стакан на барную стойку, она взяла его за руки, притянувшись поближе. - Скажи, я тебе нравлюсь?
- Да, ты красивая, - сказал он, погладив ее ладонь.
- Очень?  спросила она тише, мягко сжав одной ладонью его плечо, а вторую так и не убирая из его рук.
- Очень.
Он тоже понизил тон, рассматривая ее и поглаживая большим пальцем ладонь. Алекса улыбнулась и легко соскочила со стула, да прямо к нему в руки. Выдохнула, рассматривая близко-близко, ладонями скользнула вверх по плечам.
- Знаешь, приятно нравиться тому, кто только что уделал весь Ливерпуль, - поделилась с ним своими мыслями мисс Моул и прижалась к его губам своими, мягко и медленно целуя. Ладони скользнули вверх по шее, обняли лицо, выдернув его из завесы длинных волос. Она не знала имени парня, она просто целовала его, увлекая в собственную свободу, прижимаясь к нему легко, и в то же время крепко, она целовала победителя, который пришел и завоевал, который veni, vidi, vici ее настроение, который captured ее внимание, который charmé ее рот, ее язык, ее губы. Presentada ее тело. Ей нравилось.
- Споешь потом как-нибудь для меня лично? - спросила она, рассматривая вблизи его лицо и приглаживая волосы, закладывая их ему за ухо, чтобы лучше видеть и изучать.
- Хорошо. - согласно кивнул он. - Только тогда нам нужно выбраться в место потише.
- Пойдем. Я знаю, где тебя не достанет слава и все эти знакомые незнакомцы.
И она утащила его за руку, чуть танцуя под звучавшую музыку, которая приводила в движение особые женские механизмы внутри, она кружилась, держа его за руку и улыбаясь. Вела в местечко потише, где сейчас практически никого не было - она надеялась, что их пустят, она же держит за руку настоящую звезду, что ему замки и грозные взгляды.
Они пробрались в коридорчик для персонала - здесь и правда было тихо, даже музыка звучала приглушенней. Она обняла его за шею и улыбнулась, рассматривая и тепло вздыхая. Пол несколько плавал под ногами, а стены - как морские волны, - туда-сюда, вверх-вниз, выгибались, как змеи; она закрыла глаза, мурлыча довольно и не отпуская его. Казалась такой доступной и развратной, но не все так просто. Она могла бы опуститься на колени и совсем осквернить этого мальчишку, могла задрать платье и станцевать перед ним канкан, чтобы наблюдал и любовался, но нет, она скользнула губами по его шее, сминая пальцами плечи. Ей нравилось то, как он все ей позволяет, как оказывается во власти ее рук. Коснулась губами подбородка, который совсем недавно познал лезвие бритвы, прижалась ближе, с удовольствием находясь в плену его рук. Ему было немного лет, едва ли он был старше нее. Прижимаясь к его бедрам, своими чуть ли не обнимая его ногу, Алекса легко танцевала под музыку, тем самым притираясь к нему.
- Спой, - попросила, поднимая подбородок и заглядывая ему в глаза.

Его голос был как влажная дымка. Через уши проникал в разум, заставляя ее тело выгибаться, танцевать около него, сжимать пальцами плечи. И целовать кожу, скользить языком по его шее, пальцами сжимать его, твердого, через штаны. Без стыда, позабыв о совести, о том, что "ты же девочка", она делала, что хотелось. Руководясь исключительно желаниями, Алекса нежилась к нему, как к самому-самому, запускала пальцы в волосы, горячим дыханием скользила сверху вниз по шее. Он был ей симпатичен, и помимо виски ее пьянила та власть, которую он вложил ей в руки, позволив делать, что угодно. Он слушался ее; шепнула продолжить - продолжил, поцеловала в шею - склонил голову набок. Он не был куклой в ее руках, о нет, он совсем не походил на куклу, ей казалось, он делал это не из-за слабохарактерности или каких-либо заумных комплексов, он делал это потому что оно приносило удовольствие. Будоражило. И бабочки в животе, и миксеры в самом низу, и горячая лава, что не дает покоя, все поет и льнет к нему, струится по венам, плещется, стукаясь о берега тонких темных артерий. И он своим голосом прибавляет крови темпа, он задает скорость, он руководит парадом, а она сжимает его через штаны крепче, жарко выдыхая на свои влажные поцелуи, оставленные на бледной шее.
А затем - губами к губам, и крепче прижиматься к нему, вдыхая запах куртки и кожи, забирая его тепло и касаясь языка языком. Он был сладким, совсем не пьяным, таким музыкальным и нежным, молодым. Ей доводилось целовать взрослых мужчин. Ее губы пробовали губы тех, кто годился ей в отцы. Интереса ради, развлечения ради, чего-то нового ради. Только не ради карьеры. Ее Алекса строила своими усилиями, не мешая модельный бизнес и постель, интимные радости ей были важнее по обоюдному согласию, это не было способом, не было конечной целью. Приятное промежуточное, спрятанное между точками начала и конца. Только так. Иначе - фальшивка, иначе просто смешно, а ей не хотелось смеяться с подобных вещей. Ее притягивал к себе этот паренек, он был совершенно новым явлением в ее жизни - с виду такой простой, школьник из глубинки, а на деле целовался, как опытный мужчина, прижимал ее к себе без стеснения, так, как ей нравилось. Он был определенно хорош. Горяч. Тверд. Переступить бы с ним привычно недозволенное, открыть бы все свои загадочные сущности, ведь именно здесь и просыпается вечное "ты же девочка", полная загадок, леди-ребус, хрен соберешь, дурацкий кроссворд, всех слов не разгадаешь, отличий не найдешь, путь не отыщешь. Лалалала. Скука. Она могла в эту же минуту вручить ему ключ от города по имени Алекса Моул, назначив его королем, но заслужил ли он? Горячими поцелуями - убеждал, пением - уговаривал, телом - доказывал, что готов стараться на благо процветания.
- Хочешь поехать ко мне?
Улыбнувшись ему и глянув в темные глаза в ответ, Алекса выдохнула тепло.
- Хочу. Но позже.
Скользнув носом по его носу, она крепче сжала пальцами его член сквозь брюки. Ей не хотелось идти дальше, не хотелось физически откровенничать здесь. Ей просто..
- Сейчас я хочу, чтоб ты кончил.. - шепнула она ему в губы влажно, касаясь их своими легко, жаром опаляя нежную кожу. - Прямо здесь, сейчас, вот так.. - шептала она, массируя его, сжимая, лаская. Ей хотелось довести его, подарить удовольствие, которое он еще точно в своей жизни не испытывал. Затем она может быть действительно поедет к нему домой. Посмотрит по настроению, подумает, глядя на его реакцию. Она затевает эти игры, значит, ей нужно соблюдение правил, установленных ею. Хотя бы на эту ночь. Хотя бы ненадолго. До того, как он кончит второй раз. Алексе казалось, что он сделает это уже сегодня.
Тепло застонав, она прижалась всем телом к нему ближе, двигаясь под музыку и лаская его более сильно и откровенно, более крепко, она уже сама была одним большим клубком честного желания, ей хотелось близости с этим парнем, хотелось узнать его получше и поближе, языком коснуться ключиц, подушечками пальцев огладить подрагивающий низ живота, а затем зайти дальше, настолько далеко, насколько позволит ей этот человек.
- Давай.. - шепнула нежно в губы, не отстраняясь от него. Давайдавайдавайещеещенемного
Она и сама, распалившись, дрожала в объятиях его рук, она целовала его и вылизывала губы, забиралась языком в его рот, она была нежна с ним, и в то же время обращалась, как с чем-то данным, она была внимательна к нему, но тянула, не переходя ко всему сразу, она испытывала его, проверяя на веру и прочность. Ей хотелось нравиться ему. И быть для него самой. Самой-самой.

Хороший мальчик. Молодец.
Алекса довольно выдохнула ему в шею, сжатая тисками мужских рук. Она улыбнулась, всем телом чувствуя его оргазм, проникаясь его жарким удовольствием. Удивительно - он делал все, чего ей хотелось, он легко поддавался ее провокациям, говорил мало и ничего банального не спрашивал. Только по делу. Настоящий англичанин. Конечно, она планировала нанести ему визит домой - как бы она могла отказать такому очаровательному юноше с мокрыми штанами и пальцами у нее между ног? Юноша был пылким, настойчивым, но в то же время мягким; Алексе казалось, что, скажи она "нет", он перестанет. Но хотелось ли ей говорить "нет"? Может быть в самом начале. Сейчас бы она сказала "да". По правде, она это и сделала, когда пальцами он толкнулся глубже, а она сжала нетерпеливо его плечи, горячо дыша куда-то в ухо. Не так-то прост оказался послушный мальчишка, первым подошедший к нему у бара. Музыкант, говорите? О да, у него были умелые пальцы. Вот только она не была гитарой, что послушно звучала бы в ответ на его касания. По крайней мере, ей тогда так казалось. Двигаясь бедрами навстречу его пальцам, Лекси обнимала парня за шею, прерывисто выдыхая то ему в шею, то куда-то в сторону. Это был странный танец удовольствий, которые два незнакомца дарили друг другу. Никогда еще Лекси не была развязной девкой, но сегодня любезно разрешила какому-то музыканту забраться пальцами под ее белье. И ничуть не жалела об этом. Зачем жалеть, когда так хорошо? Он заводил ее, он ее ласкал. Лекси не была уверена в его великом опыте в данной сфере удовольствий, но возможную неопытность он с головой окупал стараниями. Ох, он был очень старателен..
Но она соскользнула с пальцев, не дойдя до пика, улыбнулась загадочно. Дада, эта самая банально-женски-загадочная улыбка, и забралась ладонью ему в джинсы. Провела по влажному - а затем пальцы в рот.
- Ммм.. Давай к тебе, - сказала, облизнув пальцы и поправив платье. Даже едва не кончив, нужно быть красивой.
Мир вокруг них ожил, как только они расцепили руки, оторвавшись друг от друга. Внезапно появился коридор, полумрак которого прятал их от самих себя, появилась глухо звучащая музыка и звон бокалов, гул сотен голосов, чей-то смех. Мир жил, в то время как они уединились, чтобы отдохнуть от мира. К слову, бар сегодня ее больше не интересовал. Произошедшее, да и происходящее, выветрило алкоголь из головы Алексы, она уже не чувствовала себя такой уж пьяной, тотальная легкость покинула тело, но, идя к выходу и держа музыканта за руку, она ступала легко и мягко, если бы вокруг не было так громко, то было бы слышно, что бесшумно. Такая уж у нее была походка, кто-то бы сказал - отличительная черта. Воздушность образа никак не портил ни алкоголь, ни сигареты. Должно быть, в зале было полным-полно друзей или знакомых музыканта, но она не стеснялась быть с ним и не особенно переживала за его репутацию. Увиденный с девушкой, которая развязно танцевала прямо на барной стойке.. Пф, какая ерунда!
На улице они даже не задержались для того чтобы перекурить - и нет, не потому что не было времени или сигарет, просто это не имело смысл делать до того, к чему они с таким трепетом шли. Им было по двадцать или около того, для такого возраста секс все еще дико будоражит, распаляет что-то внутри одной своей мыслью, ведь это запретно, это так долго было недоступным. Дорвались. Потому музыкант быстро поймал такси и назвал свой адрес. А она прижалась ближе, забравшись на заднее сидение, и без стеснения притянула его к себе за куртку чтобы поцеловать. Водитель остался без внимания, он делал свою работу, пока она целовала музыканта то мягко, совсем легко, то забиралась языком в его горячий рот. Этот рот пел такие сексуальные песни.. Ей было интересно, что ее умеет делать этот прекрасный рот.
Этот тип был истинным джентльменом - он даже не попытался забраться ей под платье снова, он обнимал ее и отвечал на поцелуи, лишь слегка касаясь бедра пальцами. То бедра, то коленки. Как в школе. Разве они все еще школьники? О нет, Алекса понимала, что нельзя за пару лет стать умелым и опытным музыкантом, тут не до контрольных по алгебре или химии, здесь иные сферы, она знала это, потому что прошла тот же самый путь, она жила на профессию, а не на диплом, потому чувствовать себя внезапно школьницей старших классов, которые она закончила экстернатом - странное и необычное удовольствие. А еще - чувствовать его едва ли не невинность. Странные контрасты, в коридоре он вел себя иначе, чем в такси. И это подливало масла на раскаленную сковороду интереса Алексы Моул. Познать его от А до Я? Интересная задача. Пожалуй, она возьмет ее как свою цель. Раздеть его? Прекрасный опыт. И бросить кожаную куртку на пол, улыбнуться, цепляясь пальцами за плечи - о да, все, как надо. И его руки на талии - прекрасно, просто лучше не бывает, приглушенный свет и влажный рот, который так нравится очерчивать кончиком языка.

Она всегда была привлекательной девушкой, потому получить чье-то расположение было делом пустяковым, сесть кому-то на колени - привычной ерундой, а лечь с кем-то в постель вообще любимым занятием. Иногда она кончала, иногда нет, но всегда оставалась довольна собой и тем удовольствием, которое дарил ей процесс соития с кем-то. Это было что-то больше физического, столкновение на эмоциональном уровне, взрыв паутины нервных окончаний и сладкий горячий сок вместо консистенции крови. Он стекал вниз живота и оставался на пальцах вместе с прикосновениями.
Губами изучая его шею и плечи, Алекса выгибалась на постели, раскрываясь для него, прижимая его к себе ближе. Ласковый незнакомец. В этот момент он был ее всем, был для нее всем, был единственным желанным мужчиной, тем, которому она готова была отдать всю себя. Вот так вот просто, без документов и обязательств, лишь бы брал, еще и еще. И она, надавливая ему на плечо, переворачивалась и брала его, как единственного и только одного желанного. Рот музыканта не показал особых чудес, но она не расстраивалась - не сразу Рим строился, она готова была ждать, ведь эти музыкальные пальцы делали ей действительно приятно, а еще он так очаровательно стонал. Она отзывалась, хватая звуки рваными, хриплыми стонами, короткими глотками, облизывалась и влажно целовала его музыкальные губы. Они были нежными и податливыми, она выпивала его, как могла, опрокидывалась на постель, совсем пьяная не от виски, а от горячего мужского дыхания, которому она всецело доверяла свое тело.
Проснувшись утром, Лекси какое-то время не поднималась с кровати. Похлопала ресницами, разглядывая потолок и опустила взгляд на тело рядом. Тело спало, спрятав лицо за волосами, убирать которые она не спешила. Уселась удобнее, осмотрев комнату, затем заглянула под одеяло, оценивая парнишу рядом - увиденное ей понравилось, так что визуально она наверстала все упущенное, что не сделала прошлым вечером. Она была не дома, но туда пока не торопилась: Лекси не хотелось обнаружить рядом с собой говнюка, а не джентльмена, который даже не угостит ее завтраком, именно поэтому она не исчезла бесшумно с первыми лучами солнца. Голова не болела, все похмелье прошло во время секса, сейчас ей было хорошо и, придвинувшись поближе, она подула парню куда-то в волосы, что спутанными прядями лежали на щеке. Сдула. И прижалась к коже губами, которые тут же приняли форму улыбки. Лекси нарушала чужое личное пространство уже после любовного акта и ничуть не смущалась тому, что нежничает с незнакомцем, который даже имени ее не слышал. Для него она Молния, тем более, он уже слышал, как она кричит.
- Просыпайся, лохматик, а не то солнце съест твои волосы, - шепнула ласково она, подушечками пальцев погладив его по плечу.
Мальчишка пошевелился, переворачиваясь на спину, а она поднырнула ему под руку, устраиваясь головой на плече и довольно улыбаясь. Лежать вдвоем в постели - естественное удовольствие, получить которое достаточно легко; так в мире меньше одиночества и как-то теплее на душе, особенно когда обнимаешь человека, который всю ночь делал тебе приятное. Его теплая рука погладила ее по спине, и Лекси прикрыла глаза, едва ли не зарываясь от удовольствия носом в его шею. Мальчишка сонно вздохнул и глянул на нее, хрипло говоря:
- Я думал, что ты странная, потому что пьяная, но ты просто странная.
Лекси прыснула.
- Тебе же говорили, что ты магистр утренних комплиментов, да?
Скользнув пальцами по его груди, Алекса огладила сосок парня и опустилась вниз, очерчивая сантиметры живота прикосновениями ногтей, не царапала - нежничала, губами прикоснулась к местечку, где шея переходит в плечо, чуть втянула бледную кожу. На ней тут же оставались красные следы, которых можно было насчитать с десяток, если не больше, если хорошенько осмотреть ночного любовника.
Парень без дела лежать не стал, быстро перевернулся, устраиваясь сверху и разглядывая ее с теми же чувствами, что Лекси целовала его щеку минутами назад. Всем этим трепетным и сладким было прошито утро. Она облизнулась и улыбнулась ему, огладив щеки пальцами. Он был нежным, но мужчиной. Совсем юным, скорее всего, во многом неопытном, но ей было с ним вот так хорошо. Приоткрыв губы, Лекси приглашала его поцеловать ее, забираясь в длинные волосы пальцами, притягивала поближе, такая доверчивая и такая словно снова только его.

Лекси нельзя было назвать опытной женщиной. У нее были связи, не единожды был секс, были мальчики, даже разок девочка, но при всем при этом она не обросла фальшивой шкурой, не перестала получать настоящее удовольствие, не притворялась в своих чувствах. Ей было хорошо с мальчишкой-музыкантом и она не стеснялась показывать это самыми различными способами - она царапала его спину, впивалась пальцами в плечи, она выгибалась под ним и хрипло стонала, повышая тон. Он был нежным, но при этом уверенным, он знал, как сделать другому человеку хорошо. Он делал хорошо Молнии, которая отвечала взаимностью, не оставаясь простым получателем удовольствия, она хотела, чтобы юный музыкант запомнил ее, пусть без имени и номера, но в будущем, ложась в эту постель с другой, всегда вспоминал то, как она царапала его спину и стонала, когда он целовал ее в шею. Просто целовал. Так банально целовал, наполняя простое большими чувствами, горячим теплом, что жило у нее в животе и расцветало особенно сильно, когда его губы касались ее тела. Везде. Когда она пальцами зарывалась ему в волосы и прогибалась на постели, закрыв глаза и закусив губу, такая вся его, словно нет в мире других мужчин, да и всего мира нет, только эта постель и они вдвоем.
Не очень хотелось смывать с себя его поцелуи, но пришлось, и Лекси провела в душе не менее сорока минут, разглядывая баночки, бутылки и скляночки, которые стояли в ванной парня, с которым она провела эту ночь. Ей не хотелось надевать старые вещи, потому она решительно достала у него из шкафа его футболку - переодеться и уйти она всегда успеет, но, если не сделала этого до сих пор, значит, всегда успеет сделать это позже. Она всегда так думала. Но не знала, что так и не сможет уйти навсегда.
В синей футболке, она появилась на кухне и слегка улыбнулась ему. Несколько неловко спокойно находиться на кухне рядом с мужчиной, который своими ласками доводил до крика, неудобно просто стоять с ним рядом и курить, выдыхая дым в открытое окно, но Лекси все же с этим справилась. Прижалась к нему, разрешая трогать себя, прикрывая глаза и наслаждаясь ощущением его ладони на своем животе - он все же был очень нежен, но при этом оставался очень мужчиной. Прекрасное сочетание, которое легко может разбить девушке сердце. Но не Молнии.
- Так ты, наконец, назовешь мне свое имя? Или мы все еще недостаточно близки для таких откровений?
Она улыбнулась и закинула ногу на ногу, усаживаясь удобнее. Вчера это было игрой, теперь это стало реальностью. Вчера она была полна секретов, сегодня от секретов остались одни лишь ответы на вопросы, которые он мог бы вчера задать сам себе. Осталось лишь имя, его музыкант не знал, а Алекса не была уверена, что ему это нужно.
- Меня зовут Джо Грант.
Она откусила кусочек хрустящего тоста и улыбнулась. Красивое имя, оно пришлось ей по душе, оно шло ему, как хороший костюм, он был вылитым Джо Грантом.
- Скажи мне, Джо Грант, почему люди всегда бегут к банальному, даже тогда, когда есть шанс бежать в иную сторону? - спросила она, делая глоток сока и улыбаясь. Не то, чтобы ее интересовал ответ на этот вопрос, просто она взвешивала все за и против, просто ей было интересно тянуть игру, которая уже заканчивалась.
- Банальное не кажется опасным. - ответил Джо, и Лекси даже хохотнула.
- То есть, тебе хочется знать мое имя, потому что незнание его кажется тебе опасным? - веселым тоном задала она вопрос, покачиваясь на стуле.
- Нет, мне хочется знать твое имя, потому что... - взяв задумчивую паузу, Джо выглядел действительно тем мужчиной, которому интересно. -  У меня нет логичных причин. Мне просто хочется знать твое имя.
Алекса хрустнула тостом и принялась медленно жевать, разглядывая его. Она могла бы сделать все быстро и давно, могла уйти еще ночью, поставив точку много часов назад, оставшись мгновением без имени и особой ячейки в памяти, но нет, она делала все наоборот и теперь ей казалось, что промолчать - обидеть человека, который всерьез был заинтересован в том, что спрашивал. Ей не хотелось это обижать, потому, после глотка сока,  она облизнулась и сказала:
- Меня зовут Алекса Моул. Можешь называть меня Лекси, - Молнии не стало, зато теперь перед ним сидела девушка, о которой Джо мог узнать едва ли не все, что захотел.

Наверное, это будет не важным, когда ей будет тридцать девять. Подобные переживания имеют ценность лишь в данный момент, насущный отрывок времени. Пройдут годы - и она забудет о том, как стонала под ним, о том, как пахли его волосы. Имя его тоже забудет, как и музыку, закрутится в водовороте жизни. Может, вспомнит о нем, лишь оказавшись на грязной обочине, голодной, в подранной одежде. А пока.. А пока Алекса намеревалась отдыхать.
Вернувшись тем утром домой, она приняла пенную ванну, включила музыку, даже свечи зажгла, поспорив с дневным светом и устроив себе романтичную атмосферу тет-а-тет в самый разгар обеденного перерыва. Ей не нужна была еда, не нужны были перерывы; устраивая рай для самой себя, Лекс отдыхала и душой и телом. Прикасаясь к себе, она чувствовала руки Джо Гранта, проникающие туда, где так хорошо. Его музыкальные пальцы, которым она позволила несколько больше, чем пальцам обычных мужчин. Хмыкнула, внезапно увидев себя со стороны - мистеру Гранту не следовало бы надолго оставаться в ее мыслях, но все-таки именно это и происходило. Он был рядом, был мыслью, совершенно не навязчивой, но приятной, от которой не хотелось скоро избавляться. Все это было иллюзией, своеобразным обманом, но Лекси любила обманываться, пока возраст позволял. Она разрешала себе быть легкомысленной и игривой, она наслаждалась своими так называемыми странностями. Она не считала их таковыми, считала их проявлением свободы, но кто уж виноват, если не понимал ее. Лекси считала себя банальным существом, и мысли ее были банальными. Кто не думает о мужчинах, с которыми только что переспала? То-то же.
Лекси не любила мужчин с неаккуратными, шершавыми пальцами. Не любила она и слишком нежных и слишком грубых любовников. Но так или иначе, встречалась и теми, и с другими. Кто-то доводил ее до слез, кто-то вызывал трепет восторга в животе. Кто-то говорил ей, насколько она хороша, кто-то пытался унизить ее, на деле вызывая лишь смех. Губами она то кололась о мужскую щетину, то ласкала мягкие губы подруг, коллег по подиуму. Воспоминания о Джо Гранте постепенно начали затираться, но это не помешало ей тут же узнать его на одной из вечеринок, куда она пришла с подругами, не помешало легко улыбнуться в знак приветствия, не помешало слегка разочароваться от того, что он даже не подошел. Ушел с другой под песню Боуи, вызвав у Лекси на лице недовольный прищур. Нерешительные и слишком самоуверенные мужчины - бич современного общества; она сделала глоток мартини и отвернулась от искрящего тягой к познанию оплота похоти в лице Джо Гранта и его спутницы. Улыбнулась своим подругам и остро встряла в разговор, клинком своего очарования проигнорировав подобный выпад со стороны сильной половины человечества.
Один взгляд - и она улыбается ему, с одной стороны очаровательно, с другой - так, словно два ее уха затянули резинкой на затылке.
Другой взгляд - и он приближается к ней, с усилием слушая трескотню ее напомаженного рта, с усилием не шлепает ее по лицу, принуждая заткнуться.
Третий взгляд - его ладонь ползет по ее бедру к белью, рассчитывая, что его на ней нет.
Какая мерзость. Какое безвкусие.
Отставив бокал, Лекси направилась прямо к диванчику, на котором удобно развалились будущие несложившиеся любовники: маленькой шлюшке не удастся оттяпать кусочек удовольствия от большого Джо Гранта, ей не удастся ощутить в себе его музыкальные пальцы.
- Эй, Джонни. - позвала она его, остановившись прямо напротив на расстоянии пары метров. Остановилась, глянула на Джо и стянула с себя через голову платье, оставшись перед ним в одних трусиках. Небольших и черных, приняв одну из своих прекрасных модельных поз.
Ее не смущало подобное положение вещей, ей не было стыдно обнажаться посреди людного бара, наполненного мужчинами, женщинами и алкоголем. Она видела на себе взгляды подруг, улыбнулась им, затем снова улыбнулась Джо. Она не была его фанаткой, не была его девушкой. Просто ее воротило от пошлой банальности производимых им действий. Ей хотелось растормошить его, а так же показать, что он упускает, желая музыкальными пальцами забраться в другую девушку. А на нее - пусть смотрят, Лекси привыкла ко взглядам, к вниманию, которым никогда не была обделена ни как девушка, ни как профессиональная модель.

Ногами она готова была ходить по воде, ловить в волосы ветер, обращать вино в мед, чтобы пускать его струйками по своей небольшой  бледной груди с маленькими сосками. Аккуратная. Наполненная смелостью и, немного, ядами, она смотрела на Джо с вызовом, словно спрашивая, а не слабо ли ему? Подняться, взять ее к себе. Или тоже раздеться, устроив революцию в столь скучном и пресном месте. Слабо, Джо Грант? Не слабо сидеть на диване и лапать девиц, пить виски, думая, что такой взрослый, не слабо играть в чужие игры. А свои слабо придумать? Присоединиться. Губы изогнулись в подобии вызова - идеальная картинка спасения, которое так трудно достать утопающему.
На нее уже действительно смотрели. Сделали центром дешевого праздника, а Алексе хоть бы хны. Перед ней был мужчина, которого срочно нужно было брать на буксир и силком вытаскивать из болота, куда он так и норовил попасть. Талантливый, но глупый, она слышала его песни, скачала несколько и прохаживалась под его музыку босиком по полу в своей небольшой квартире. Тянула носок, держала осанку. Думала, что у него есть пузырьки таланта, боялась, что он лопнет их, потратив на вечеринки, алкоголь и общение со скучными людьми. Такие ходят с затуманенными глазами, боясь дождя и сильного ветра. Унесет? Да кому они нужны. Миллионы таких, а он грозил потерять свою звезду. Сейчас держит - бульк - пропадет. Пожалуй, ошибкой Алексы была влюбчивость в людей, которые хотели загубить себя. Она симпатизировала известным наркоманам и надоедливым людям, ела пищу тех, кто продал душу за пачку сигарет. Вот и теперь, ее тянуло к Гранту, она горела желанием оторвать его от дивана, выпить его стакан и увести с собой, подальше от танцующих, говорящих, пьющих, живущих так обыденно людей. Превратив праздник в рутину, счастливые, плывут они по течению, не осознавая того, как несчастны. Иллюзии хороши - она сама их великий потребитель, но иллюзий иного вида.
У тебя будет еще миллион девиц, в которых ты сможешь со спокойной душой кончить, но сначала встань на ножки, дорогой, окрепнешь - отпущу. Если сама буду готова.
Подруга Гранта вскинула остро заточенный подбородок и походкой женщины-ножниц удалилась прочь, а Алекса растянулась в ухмылке. Ее граната была брошена верно, солдаты разбежались, остались одни самоубийцы.
Они предавались любви на глазах у искушенной публики. Поцелуями Джо Грант понукал ее сдаться в плен, отдать хрупкую себя в лапы его варварам, но Алекса пока трепыхалась, мяла пальцами его плечи и вздыхала так глубоко и влажно. Пересыхали губы, которые она то и дело облизывала, но руки становились мокрее, скользили по одежде Гранта так, что невозможно зацепиться. Где-то в животе что-то разливалось. Опрокидывалось. Растекалось. Она ощутила, как к спине краем коснулась ткань ее брошенного, покинутого платья.
- Тебе не нравится голая женщина на твоих коленях? - поинтересовалась Алекса, поглядывая на парня и жадно вздыхая, чувствуя то упоение, с которым он ласкал ее кожу. Ее медовые ключицы, малиновые губы, ореховую шею. Собственник, кричащий беззвучно "моя". Языком слизывающий вкус чужих грязных взглядов, отмывающий ее неидеальность. Разбивающий чужие мнения. Она неидеальная, она не покладистая, она принадлежит ему. Смешные сказки, в которые публика хотела поверить, треснули по швам, оголив гниющие внутренности. За каждой картинкой - ворох непотребства. А он все вылизывал ее шею и прятал тело в легкое платье. Надевал броню, отправляя ее на очередные войны.
- Ты не ответил. - напомнила она Джо, поправляя платье, но оставаясь верно сидеть на его коленях, обнимать его ногами, ластиться к нему.
- Мою женщину не должен видеть голой кто попало. - с улыбкой сказал Грант, ладонями блуждая по ее бедрам.
Бум! Где-то выросло до необычайных размеров чье-то мужское самомнение. Уперлось в потолок, покачивалось лениво, как на волнах, грозя сломать крышу. Алекса улыбнулась вопросительно:
- Ах теперь твою?
Прижавшись ближе, она носом коснулась носа Джо, прикрыв глаза. Приятно чувствовать себя чьей-то, приятно быть в сильных руках, приятно знать, что у кого-то растет ЧСВ от обладания. Приятно. Когда тебе тридцать. Но Алексе было намного меньше, ее забавляло такое поведение, Джо Грант заставлял ее узнавать новое о мужчинах, понимать, что с возрастом они не особо меняются. Не особо вырастают, она уже видела Джо через десять лет, сердцееда Джо, у которого по подбородку течет кровь девственных сердечек, которые положили к его ногам жительницы Земли. Ленивый хищник.
- На сегодня. - добавил Грант, плюсанув в чемоданчик своих мудачеств еще очко.
- То есть, разденься так та выдра, ты бы с ней поступил так же? - поинтересовалась Алекса, выпуская когти. Она тоже была не из простого теста, ее альтруизм погиб где-то между желанием спасти его от посредственного секса и желанием не быть использованной. Гордость мягко ступала на лапы со своего ложа.
- Нет. - скользнула его ладонь по ее щеке, успокаивая дикость в груди. Алекса прикрыла глаза, ласкаясь к мужчине, прикрыла глаза, чтобы чувствовать его кожей сильней. Пусть играется. Все равно все его песни будут только о ней.

The Rolling Stones - Paint It Black

Эй, Джо Грант, хватит болеть банальными вещами! Хватит прятать от других себя, свой мир и настоящее я, хватит запирать душу в рамки приличия, хватит отливать с таким музыкальным достоинством, ведь все в мире умеют отливать и делают это не хуже, чем ты, мой лохматый. Почему бы вместо лимона не положить в чай апельсин? Почему вместо шампуня не вымыть голову гелем для душа? Люди так любят усложнять, родной, люди любят быть свободными, теми самыми криками о свободе лишая себя ее как таковой. Загоняя под ярлык. Ты же не футболка, Джо, зачем тебе ярлыки?
И вот она уже в платье и на ногах, со всей девичьей страстью танцует под приятную музыку. Никогда не понимала клубный обрезок музыкальности, который невозможно было слушать, который сбивал весь внутренний ритм, расстраивал тело. Во всем необходима гармония, установленная космосом - Алекса прислушивалась к музыке и находила порыв внутри себя, находила те движения, которые будут соответствовать музыке. Не скрывалась и не пыталась копировать других. Никогда не была зажатой, напротив, она радостно кружилась, прыгала и вскидывала вверх тонкие руки, похожие на ветви весенних деревьев. Покачивала ими, шелестела пальцами. Сквозь смеженные веки она видела одним чувством перед собой ту ясную картинку танцующих, видела Джо, который танцевальным талантом не отличался, но был рядом и разглядывал ее. Алексе нравилось подобное внимание с его стороны, казалось, ей было все равно: танцевать перед ним в людном клубе или танцевать наедине, быть голой при всех или голой тет-а-тет. На деле и не было никакой разницы - это он считал, что есть. Он вообще во многом ошибался, но Алекса не спешила показывать ему его ошибки: мужчины - горделивые звери, сначала их нужно приласкать и приручить, а затем уж щелкать по носу. Пока нос Джо ей нравился - она обнимала его губами, улыбалась довольно, обнимая парня за шею одной рукой. Музыка текла по венам быстрее крови, а Грант не попадал танцем в ее ритм. Легко смеясь, Алекса закружилась около него так, словно он был принцессой на балу, а она - изысканным кавалером. Держа за руку, крутнула вокруг оси и оказалась в его руках, довольная и улыбающаяся, готовая слизывать с его губ эти полунамеки и полуулыбки.
Его слова, ах его слова, - бочка дегтя в ее открытые океаны. Алекса растянула чуть розовые губы в улыбке, разглядывая его и кончиками пальцев касаясь груди.
- Между нами уже есть отношения, если ты об этом говоришь. - с удовольствием фигурально щелкнула его по носу Моул, рассматривая самоуверенное лицо в ритме клубного свечения.
У них был секс, поцелуи и даже завтрак. Он с легкостью променял на нее какую-то псевдофранцузскую шалавку местного разлива. Обнимал ее, прижимал к себе, любовался и даже танцевал. Нужно было быть или откровенным слепцом или идиотом, чтобы не увидеть отношений там, где они были. Алексе казалось, что со зрением у Гранта все в порядке - по крайней мере, он неплохо обшаривал ее, голую, взглядом.
- И какие же?
Объятия не разорвались, настроение Джо Гранта не кануло в пучину мужского сомнения. Алекса могла бы контролировать ситуацию, но в данный момент лишь направляла течение событий. Ей хотелось не оставлять его на растерзание тем диким животным, которые открыли охоту на него, едва завидев на экране своего телевизора. Не хотелось подталкивать его к краю, в котором кишит алкоголизм, шлюхи, сифилис и скрипящие кровати дешевых мотелей. С другой стороны, спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Если Джо Грант не поймет и не захочет, она ничего не сможет сделать. И тут как ни раздевайся, хоть при принце Уильяме, хоть при Чаке Норрисе, толку не будет.
- Те, которых ты боишься. - мягко сказала она, вздернув подбородок. Это был вызов. Прими его, Грант, или я вывешу твои трусы вместо флага в британском посольстве.
- Кто сказал, что я боюсь? Я сказал, что они мне не нужны. - заметил Джо, оглаживая ее острый подбородок. Не порезался? Не испытал жизни.
- Все боятся серьезных отношений. - закрыв глаза, сказала тихо Лекси. Помолчала с пару секунд и добавила: - И я тоже..
Она была слишком молода для этого дерьма. Ей не нужны были ни брак, ни дети. Ей хотелось танцевать и развлекаться, взбираться на стойку, кружить голову и фантазию таким мужчинам, как Джо. Наверное, хотелось менять их, как перчатки. Все потому что она действительно могла это. Но только сердцем понимала, что так легко сейчас не получится. Если бы Джо обладал меньшей харизмой, более писклявым голосом, если бы у него была короткая стрижка и очки со стеклами-иллюминаторами, то она бы не обратила на него внимание, а если бы и обратила, то не захотела бы надолго остаться рядом. Ее окружали симпатичные манекенщики, работники мира моды восхищались ее свежестью и красотой. Зачем ей постоянность, когда весь мир готов лечь покорно у ног? Ее привлекали бушующие воды, а не спокойная гладь прозрачного озера. Впрочем, сейчас она садилась в лодочку, которая отправлялась в небольшое плавание без конечной точки. Кто сказал, что они с Джо не смогут взволновать стоячую воду?

На самом деле, ничего сверхъестественного Алексе Моул не было нужно. Как и любая девушка, она хотела свободы и независимости, хотела показывать свой характер и то, что благодаря этому характеру она способна сама достигать высоких целей. Ей нужен был свой просторный уголок для отдыха, танцев и косметики, ей нужен был шкаф, в котором аккуратными стопками будет лежать ее легкая одежда, ей нужно было зеркало, чтобы быть красивой для самой себя, а там уже - и для окружающих. Ей нужен был мужчина, который не будет ограничивать ее свободы. Пусть не приносит кофе в постель, пусть не выглядит как чемпион мира по бодибилдингу (да какой бы она, такая маленькая, смотрелась на фоне такого огромного мужчины?), пусть будет не особо выдающимся в чем-то, но настоящим. Пусть поддается ее провокациям, пусть слушает ее глупости, пусть не посчитает унизительным ласкать ее без предубеждений и запретов. Этого хватит, чтобы по ночам не ронять слезы одиночества в чашку с молоком.
Спорить с Джо Грантом было сложно. Доносить до него свои мысли - тоже. Он был мужчиной, а они, как известно, с совершенно другой планеты и уши у них не там, где у нормальных людей. Она пыталась выведать из него правду, а он талдычил о работе и своих желаниях, ни на йоту не затрагивая душевных чувств. Но ведь она слышала его песни! У него не пустота в груди, так почему же он ведет себя, как засохший маффин, которым ей предстоит пообедать во время перерыва между ходьбой по подиуму. Вредный и тредноперевариваемый, но такой вкусный.
- А что, если я захочу тебя себе?.. - спросила она, сквозь полуприкрытые глаза поглядывая на парня и позволяя ему целовать себя, прижимать себя к нему ближе, пытаться сделать ее своей безответно. Она ведь тоже не так-то и проста, у нее так же не пусто внутри, пусть она и не пишет песен, а только и умеет, что красиво ходить туда-сюда с каменным лицом - это не повод говорить, что она ненастоящая, тогда как внутри горит пламя, которое желает согреть собой руки музыканта.
- Серьезные отношения не вписываются в мои планы. - ответил негромко, все так же стоя на своем, Джо. Не понимал, что, отстаивая свою позицию, она так же ботинком прижимает к полу свое сердце. Где у тебя сердце, Джо? Отряхни его и вставь на место, иначе это сделаю я, да так, что ты навсегда запомнишь где и как оно бьется.
- А если ты захочешь меня себе? - шепотом сквозь грохот музыки спросила Алекса, ладонями оглаживая острые, еще не поросшие стальными мышцами, плечи. Они играли в игру, где она задавала вопросы, а Джо говорил что угодно, лишь бы оттянуть ее движение вперед и к правде. Сокрытие истины, пожалуй?
- Значит, я тебя заберу себе. - самодовольно сказал Грант, ведя ладонями вниз по бедрам.
- Вот ты какой.. - хмыкнула девушка, разглядывая его лицо. Нет уж, Джо, так дело не пойдет. Не для того я тут стараюсь добраться к твоему настоящему, чтобы играть по твоим правилам и не иметь в твоих глазах ни цены, ни уважения.
Джо обнимал ее, скользя носом по уху и вниз по шее, а Лекси прижималась легко в ответ и задумчивым взглядом окидывала бар. Окидывала танцпол, где они находились. Поглядывала на бармена, который наблюдал то за посетителями, то за танцующими. Она могла в трижды крепче обнимать Гранта своими руками, кивать в ответ на все его собственнические замашки, соглашаться с теми точками, которые он над нужными буквами расставил. Вот только она - не одна из его поклонниц. Она - не слепая девочка-группиз, которая позволит собой вертеть. Джо Грант пока еще не понял, что она будет рядом только пока сама этого хочет и что попытка управлять Алексой Моул, Кричащей Молнией, это попытка управлять горящим автомобилем, у которого отказали тормоза. Еще немного, и она с легкостью пушечного ядра врежется в дерево, взорвется, а там уж не разберешь, где чья нога.
Они провели вместе и порознь еще несколько дней. Тяжело было одновременно обожать кого-то и при этом сражаться с его упорством не признавать очевидного - то и дело серые волны поднимались до небес и затмевали ясное небо. Алекса то работала, то кусала пальцы, не зная до конца, устраивает ее такая жизнь или нужно что-то менять. В конце-концов, ей не так уж много лет, чтобы держаться за свое место и положение, все впереди - о, в этом она была уверена, как и в том, что Джо не любит причесываться по утрам. Разок она даже сама взяла в руки свою щетку и принялась причесывать мужчину, как ей вздумается. Это можно было легко счесть любовной игрой, если бы не та серьезность, с которой она занималась своим делом. Первое время Грант молчал, но затем скинул ее руки, улыбнулся, растрепал волосы и принялся терзать гитару. Ну да, у них же нет отношений, она не его девушка (по крайней мере, не на долгий срок), ей нельзя причесывать его волосы. Вот только у Алексы Моул были свои демоны-помощники, и она знала как ими воспользоваться.
- Так что, мы все еще не в отношениях? - милым тоном поинтересовалась она, когда они с Джо переступили порог излюбленного бара с целью отдохнуть и послушать хорошую музыку. У нее уже давным-давно был готов план.

Моє серце буде тільки твоїм,
До останньої весни, останньої весни.
Моє серце не покине твоє,
До останньої сльози, останньої сльози.

Она пыталась разжать мертвую хватку его пальцев, но это оказалось совершенно непросто. Похоже, Джо Грант совсем с катушек съехал, раз позволяет себе такое поведение с девушкой. Она, конечно, не мешок картошки, но и точно не подарок. Разве она заслужила подобную грусть в ответ на свое совершенно отрезвляющее поведение? Или Джо считал, что все его суждения так легко сойдут ему с рук? Нет уж. Ни с левой, ни с правой. Он должен был в полной мере осознать, чем он владеет, чем хочет обладать и чего может с легкостью лишиться, если продолжит жить и думать столь однобоко и недальновидно. Алекса была не просто девушкой, она была женщиной, которая способна привести в порядок как разум, так и жизнь мужчины, доверившемуся ее нежным рукам. Правду ведь говорят, что женщина делает мужчину, а пока Джо упирался рогами - она ничего сделать не могла. Он человек, но с ним срабатывает тот же трюк, что и с акулой - больно стукнуть по носу, и та тут же приходит в себя, вот и Джо получил моральную оплеуху и опомнился, пришел и взял свое, думая, что имеет на то полное право. Собственно, так это и было.
– Полезай в машину.
Он отпустил руку, и Алекса обиженно потерла саднящее место. Его пальцы так и остались на коже крепким красноватым отпечатком, словно сжимали ее не обычные пальцы, а раскаленные пласты железа. Вот вам и ожог.
- Думаешь я поеду к тому, который хватает меня и тащит за собой силой? - с интересом, легкой тенью издевки поинтересовалась она, глядя на Гранта без страха и упрека. В чем его упрекать? Она сама дала зеленый свет всем его поступкам, позволила полный карт-бланш, чтобы он не ощущал себя ни скованным, ни запертым в клетку. Нет, Алекса видела отношения не клеткой, а путем к большей целостности. Жаль, что взгляды на одни и те же вещи у них были такими разными. Но, похоже, Джо начинал что-то понимать.
- Да, Лекс, ты поедешь. Садись в машину. - настойчиво гнул свое он, открыв заднюю дверцу такси и подталкивая ее в спину. Галантен варвар, ничего не скажешь.
Закатив глаза, Алекса согласилась:
- Ладно, поеду. - и залезла в машину. Дверь захлопнулась. Она не видела, как Джо огибает машину, чтобы сесть с другой стороны, но мысленно ощущала его шаги по асфальту. Не так много, не больше семи - и вот он уже здесь, хлопнул дверью со своей стороны, грубо бросил адрес своего дома и отвернулся, обидчиво спрятавшись за волосами. Машина тронулась, а ей хотелось тронуть его волосы. Зарыться в них пальцами, притянуть к себе его голову, чтобы зацеловать лицо и отругать за грубость. Все же он не должен был так поступать с ней.. Не должен был делать вид, что между ними ничего нет, не имел права отпускать ее черти с кем, думая, что для них так будет лучше. Глупец! Нельзя же так с любовью! Она тепло вздохнула, отворачиваясь от него, не смея нарушать повисшую грозовую тишину. Хочет молчать - пусть молчит. Нечего сказать - она поймет и без слов. А в душе что-то теплилось приятное, осознание того, что Джо не плевать, что в самый последний момент все же что-то щелкнуло - и он забрал ее себе, как обещал. Не думал ведь, что с ней будет легко? Знал, что связывается с Молнией. Должен был предвидеть. Она чуть улыбнулась и закусила улыбку, рассматривая радиоприемник. Хотелось попросить включить музыку и сделать ее громче, чтобы не плавиться в этом изнуряющем молчании, но не осмелилась. Не хотела, видимо, злить Гранта еще больше. Пусть его злоба и совершенно не пугала ее, даже напротив, казалась желанной и забавной, все же бросать поленья в камин она не решалась. Не хотела пожара, потому что после пожара остается только пепелище.
На улице взяла его под руку и прижалась к плечу, все так же молча, но с новой нежностью в каждом прикосновении. Она любила взрослых, сильных мужчин, и сейчас Джо был именно таким - одни могли видеть его прыщавым лохматым подростком, но Алекса умела видеть больше. Она была другой, и это стало решающим фактором их отношений.
Как только за Джо закрылась дверь, поднялся новый вал, которого она так ждала, еще сидя в машине. Он прижал ее к двери и едва ли не навис сверху, вплотную вопрошая:
- Если еще раз ты позволишь кому-то себя касаться - я сломаю ему руки, поняла?
Большой, злой, гневный. Он возбуждал ее, будучи таким. Являясь собственником, он будоражил ее до жара в животе, до желания попасться в зубы зверя и быть растерзанной, порванной на кровавые ошметки опрометчивой браконьершей. 
- Тшшш.. - успокоительно зашипела она, оглаживая его острые плечи, сжимая их в попытке успокоить и укротить. Но вихрь так просто не усмиришь, безумного не успокоишь, от смерча не спасешься.
- Поняла? - ожидая ответа, продолжал он. Алекса слегка кивнула в ответ, не проронив и слова. Вот снова он груб. Снова творит ошибки, за которые рискует поплатиться. Огромным промахом было уйти после этого на балкон, скинув в прихожей ботинки, оставив в прихожей Лекси. Здесь ее место? Это хотел сказать Джо Грант?
Он ушел, а она осталась. Медленно опустилась на пол, лишенная поддержки и мыслей. Хотелось обдумать произошедшее, проанализировать и сделать выводы, но ей не хотелось делать это. Самообладание дало трещину, и ей просто хотелось быть маленькой и защищенной, а на деле она осталась одинокой и в холодной прихожей. С балкона дуло ночью, а она прижалась затылком к входной двери. Простудится - и ладно. Умрет здесь - тоже ничего. Ей так хотелось, чтобы Джо ударил себя по лбу и вернулся к ней, потому что он был ей нужен. Здесь и сейчас, а не до или после, нужен в прихожей, в туалете клуба, нужен. Не на балконе, не курящий, не такой холодный. Глупый, но не холодный.
И он пришел. Все так же молча, сел рядом. От него пахло Парламентом и кожей куртки, которая была натянута на плечи. Немного - ветром. Алекса положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Прижалась сбоку поближе, чтобы согреться и не быть потерянной. Потерявшимся девочкам сложно найти путь домой. Верные дорожки либо стерлись с земли дождями, либо спрятались под первым влажным снегом.
- Хочу в постель.. - сказала тихо, обняв его за шею. Устала выносить это молчание, так сильно хотела согреться. Ну же, Джо, не будь и здесь ледяным изваянием, ведь ты так нужен.
Adam Lambert – Better Then I Know Myself (acoustic)