Гвинет нервно грызла длинный ноготь указательного пальца и не сводила взгляда со своей постели. На ней лежало целых пять тестов на беременность, все из них положительные. И можно было бы, конечно, пожурить фирму производителя, выкинуть тесты в ведро и обманывать себя, пока живот не станет появляться в дверях первым, но... она уже знала все наверняка и уже целый месяц стояла на учете у врача. Утром она обнималась с унитазом, на работе ограничивала свои нагрузки, а вечерами сидела в одиночестве на диване и думала, думала, думала... Ей казалось, что она уже все для себя решила. Ей почти тридцать, она ждет ребенка и когда рожать, если не сейчас? Когда-то она мечтала о детях. Мечтала подарить своим детям все, чего была лишена сама, но так ли она хотела стать мамой? Переспав со своим другом и сожителем, который встречается с другим мужчиной и не станет ей мужем? Нет, не так. Джен был удивительным человеком, он был лучшим человеком на свете и Гвинет любила его всем сердцем так, как никогда и никого не любила, так, как никогда и никого больше не полюбит. Но они не были парой. Они не пойдут под венец и не станут растить своего ребенка, как показывают в романтических комедиях. Эта сказка не про них. У них взрослая сказка, они объединены одиночеством, связаны навеки, как родные друг другу люди, которые рады заняться сексом на столе, но при этом никогда не рассмотрят свои отношения, как отношения.
Он побледнел, позеленел и потерял дар речи, когда она перебила его веселый, беззаботный треп о чем-то роковой фразой. Гвин взяла его за руку, кусая губу и не знала, чего ей ожидать. Радости? Горя? Криков? Истерик? Денег на аборт? Он обнимал её и молчал, она обнимала его тоже, они прислушивались к мультикам по телевизору, укутавшись своим зеленым пледом вдвоем. Она уснула рядом с ним в тот вечер, а проснулась посреди ночи, когда услышала хлопок дверью. Джен ушел к Иену. Она осталась одна с этой оглушающей новостью, думая, что ей теперь делать? Жизнь только начала налаживаться. Она работала в хорошем центре, танцевала вдоволь, вечерами готовила ему и они вместе ели мороженное, сидя на своем уютном диване, а новость о беременности стала для нее приговором. Ребенок - большая ответственность. Беременность - большой срок. Паника сменялась скупым безразличием, безразличие сменялось паникой. Она узнала, где делают аборты, сколько они стоят и чем это чревато. Перерыла кучу сайтов о беременности и запуталась еще больше. Да, ей почти тридцать, за спиной у нее годы платного секса, единственная большая любовь осталась позади, уехала на свои чертовы гастроли, а она носит в своем чреве ребенка своего друга. Её жизнь полная катастрофа.
Она решила оставить ребенка на втором месяце, примерно в его середине. В этом месяце её плод обрел ножки и ручки, судя по прочитанной информации, а еще у него забилось сердце. Он официально стал живым существом, их автоматически стало двое. Аборт казался ей предательством, чудовищным и неправильным. Внутри нее рос человек, её плоть и кровь, убить его казалось бесчеловечным. И она, кусая губы и заламывая руки, решилась оставить его. Родить и будь, что будет. В конце концов, Джен был особенным для нее человеком, она была в нем уверена и знала, что он единственный её не бросит. Если призадуматься, то он представлялся хорошим отцом. Пожалуй, лучшим. Гвинет верила, что они справятся. И пускай у ребенка будет такая странная семья, за то он будет любим, потому что его мама и папа узнали на себе, какими плохими бывают родители, и они не допустят такой участи для своего ребенка. А еще они безукоризненно и искренне любили друг друга, пусть по-своему. Это тоже очень важно. Так ей казалось.
Собрав тесты, Гвинет выкинула их в ведро и глубоко вздохнула. Подошла к большому зеркалу, осматривая себя, медленно задрала кофту, оголяя живот. Она незначительно, но поправилась. Для неё изменения казались огромными, хотя, в сущности, никто бы не догадался, что она беременна. Огладив живот ладонью, Гвинет оправила кофту и взъерошила волосы. В этот день, с утра, она позвонила Джену и попросила приехать вместе с Иеном, чтобы поговорить. Если у них все так серьезно, то они оба должны знать. И, может быть, правильным было бы предоставить право рассказать о таком Дженаро, это ведь его отношения, но она решила, что обязана все объяснить и поговорить с ними. Поставить перед фактом, грубо говоря. Она оставляет ребенка. В ней маленький, крохотный, но живой человек. У него уже есть ручки и ножки, у него уже бьется сердце. И ей, конечно, было страшно узнать, как отреагирует Джен, как это аукнется в его отношениях с Иеном, но решение было принято. А вообще ей просто было страшно. Мысль о том, что так будет еще не один месяц, сводила её с ума, ровно, как и пустая квартира, как и отсутствие в её жизни Джена последние две недели.
Когда позвонили в дверь, она наливала себе зеленый чай и вздрогнула от стука. К ней домой ломились. Звонили в дверь, стучали ногами, настойчиво и без перерыва. Так Джен не спешил попасть в квартиру даже когда был вдрызг пьяным, но память услужливо подкинула образ человека, который всегда так извещал о своем визите. Отмахнувшись от ненужных мыслей, Гвинет медленно пошла к двери, хмурясь и чувствуя, как из недр её естества поднимается убийственная волна раздражения. Какому идиоту, кроме вышеупомянутого, может придти в голову так ломиться в чужую квартиру?
- Что за..?! - Она так и замерла, смотря перед собой и сжимая кулаки.
- Привет. Я соскучился. - Такой знакомый голос, такой знакомый запах, такой нежелательный сейчас - никогда - человек. - Не говори, что не скучала. И что не хочешь меня видеть. Я ни за что тебе не поверю.
- Что ты тут делаешь? - спросила она, упираясь затылком в стену и смотря в глаза Винни, человека, который разрушил её жизнь, взорвал её мир и выпотрошил, проявляя свою "любовь". Впрочем, их отношения никогда так не назывались.
Она ненавидела этого человека. Всеми фибрами души. Всем своим телом. Она не выносила его прикосновений, не могла слышать этот самодовольный голос, видеть эту дурацкую ухмылку, которую всегда хотелось сбить с его лица кулаком да посильнее. Её тошнило от его запаха, внутренности скручивало жгутом просто оттого, что он находился в зоне досягаемости. И все потому что его прикосновения делали её послушной и охочей до всего, чего ему захочется, его голос выбивал все мысли из её головы, кроме так и несказанного "люблю", его ухмылка означала, что она снова ему сдастся. Его запах сводил её с ума, его близость отключала здравый рассудок. Этот мудак был худшим человеком в такой момент. Хуже и не придумаешь.
- Да что ты прицепился, как клещ?! - вспылила она, силясь отпихнуть его, но разные весовые категории давали о себе знать. - Отпусти... Отпусти ты меня! Что тебе тут нужно?
Выбравшись из его объятий, Гвинет отскочила, как ошпаренная. Взъерошенная, со съехавшей на одно плечо кофтой, возбужденная.
- Просто уходи, ясно? Уходи. - Она облизнула губы взволнованно и ткнула пальцем на дверь. - Проваливай, я не хочу тебя видеть.
[NIC]Gwyneth[/NIC]

Его слова всегда били в цель. Он знал слишком много. Он знал её слишком хорошо. Как бы она не противилась, как бы не убеждала себя и как бы с собой не боролась, обманывая себя, силясь закрыться и сбежать от него подальше, он все равно все знал и был прав. Она  никогда не хотела, чтобы он уходил. Всегда наивно ждала, что он опомнится, сожмет её в своих сильных, грубых руках и останется. Она всегда хотела, чтобы он остался. Хотела не отпускать его, цепляясь пальцами за его одежду, впиваясь ногтями в его кожу. И она любила его так же сильно, как и ненавидела. А он любил её. Она знала, что он искренен. Только было поздно..
- Я так скучала по тебе… - тихо выдохнула Гвин, крепко обнимая Винни ногами. – И так надеялась, что ты никогда не вернешься. Твоя привычка всегда возвращаться мне больше не нравится…
Выгнувшись, она тихо всхлипнула от удовольствия, притягивая его голову к своей шее. Позволяя клеймить себя снова, оставлять следы после себя, в последний раз. Гвинет знала, что он больше не вернется, когда узнает всю правду. Винни Мэттьюз не из тех мужчин, что готовы принять любимую женщину любой и помочь со всем справиться. Он не был надежным. Раньше её это устраивало, теперь она не могла об этом не думать. Даже когда наступал момент ярчайшего удовольствия, она сжимала его всем телом, впиваясь ногтями в его спину, яростно царапая, и не могла избавиться от этой мысли. Он уйдет. Снова. Она в последний раз закроет за ним дверь, в последний раз оплачет их отношения и в последний раз соберет свое разбитое им сердце, царапая и обжигая свои нежные пальцы. В последний раз… В последний.
- Мне нужно в душ. – Поднявшись с пола, она отвела волосы назад пальцами и воровато покосилась на Винни. – Ты получил, что хотел. Можешь идти.
Собрав свою одежду, она на цыпочках, быстро побежала в ванную, бросила все на пол и скользнула в кабинку, включая теплую воду и подставляя лицо под струи. Ей хотелось смыть его отпечатки со своего тела, содрать их вместе с кожей, но, даже избавившись от его запаха, от ощущения его прикосновений, она будет помнить их, чувствовать вопреки всему, потому что Винни сжимал в своих руках её сердце, её душу. Он везде наследил, все пометил своим собственническим «Это мое». Как же сильно она ненавидела его за это!
- Ну что ты делаешь? – выдохнула она, когда открылась кабинка, и Мэтт снова оказался слишком близко. – Я ведь… К черту!
Притянувшись вплотную, она сжала пальцами его волосы и отдалась снова. Поддалась ему, боясь отпустить этот момент, прощаясь с ощущениями, которые мог подарить только он. Оттягивая момент прощания. В последний раз?

- Знаешь, я тоже тебя люблю. – Сказала она, отбросив полотенце и повернувшись к нему решительно. – Но мы не можем быть вместе. Поэтому тебе пора… На этот раз я серьезно.
- Почему? – Она пытливо заглянула в его глаза, пытаясь подобрать правильные слова и думая, стоит ли вообще их искать, как услышала щелчок замка.
- Поэтому! – выпалила она, быстро натягивая на себя кофту и, глянув в последний раз в зеркало, выскочила из ванной.
В коридоре слышались голоса. Иен и Джен были на месте, как она и просила. Хорошо, что они пришли теперь, а не десятью минутами раньше… Порывисто обняв Джена, она прижалась губами к его щеке и, отстранившись, заглянула в глаза, погладив по щекам большими пальцами. Грустно улыбнувшись, она отстранилась и коротко обняла Иена в знак приветствия. Видимо, всем было ясно, что это вовсе не вечерняя посиделка с китайской едой, громким смехом и дурацкими шоу по телевизору. Обстановка напрягала, Гвин было неуютно.
- Проходите. Мне нужно с вами поговорить. – Сказала она, отправляясь за ними следом, села в кресло и посмотрела на ребят.
Она думала, что сможет выпалить это сразу. Поставить перед фактом, просто воспроизвести свои мысли, но язык прилип к небу, она снова чувствовала себя липкой от пота и задыхалась от жары. Под ложечкой волнительно сосало, пальцы дрожали, и она сжала кулаки, скрестив руки на груди восьмеркой.
- Я жду ребенка. – Сказала она тихо и прикусила губу, наблюдая за реакцией собравшихся в комнате мужчин, так или иначе связанных с этой новостью. – Джен его отец. Срок уже два полных месяца и… Я решила оставить его. Я дам ему свою фамилию, и буду растить. Это ответы на все ваши вопросы?
Она глянула сначала на Винни, после на Джена, нервно теребя пальцами ткань своей кофты. В какой-то момент она снова засомневалась в правильности своего поступка. Возможно, не стоило говорить об этом им всем, сказать только Джену и тот бы сам решил, как поступить с этой информацией. Но она почему-то считала, что так будет правильнее. Сказать Джену, как отцу ребенка. Сказать Иену, как его партнеру и проследить за ситуацией, в каком-то смысле, объяснить что-то, дабы его негодование вдруг не ударило по Эскобару. И сказать Винни, чтобы отпугнуть навсегда. Так было нужно.
[NIC]Gwyneth[/NIC]

Рабочий день окончился оглушительным соло «Love» в исполнении Иена. Оно всегда звучало иначе, но вариант собственного исполнения неожиданно пришелся ему по душе. Он давно не брал на себя ведущую гитару, теперь у него не было выбора, а он старался об этом не думать. Неожиданно для себя Брайден пытался быть оптимистом, потому из всего стремился извлечь удовольствие и выгоду. Играть ему нравилось, петь тоже. Не в первый раз, осталось только вспомнить, как оно делается, чтобы без ущерба. За то записывать было легче, он частенько записывал несколько звуковых дорожек для песен, первые записи группы и вовсе записывались практически только им. Эйв брала на себя бас, он все остальное. Выходило неплохо. В переиздании лучше, но четыре человека – это не два.
Явившись домой и оказавшись атакованным, Иен улыбнулся и с нежностью подумал, что не может быть ничего лучше, чем ожидающий дома человек, который неравнодушен к тебе и к которому ты неравнодушен тоже.
- Ну, привет, зверюга. – Улыбнулся он, оглаживая обнимающие его руки. – Как дела?
- Нас Гвин к себе сегодня звала. – Развернувшись, Иен крепче обнял Дженаро, разглядывая и коротко целуя в губы.
- Тогда поехали, - кивнул он, бросив взгляд на часы. – Я итак задержался, а с утра рано вставать.
Он чувствовал изменения. Что-то ощутимо изменилось. Джен жался к нему, как запуганный щенок, хватался, беспокойно искал его, как только Иен отстранялся. Он постоянно искал телесного контакта, словно боясь чего-то. И в душу Брайдена закралось пакостное ожидание какой-то проблемы…

- Я жду ребенка. Джен его отец. Срок уже два полных месяца и… Я решила оставить его. Я дам ему свою фамилию, и буду растить. Это ответы на все ваши вопросы?
Когда-то Иен читал книгу, в которой был описан нехитрый способ изменения собственной судьбы на иную. Автор считал и авторитетно заявлял при помощи своего героя, что нужно закрыть глаза и побежать вперед, останавливаться нельзя, пока тебя кто-то или что-то не остановит. С того-то момента и должна начаться новая жизнь, с чистого листа, конечно. Если переживешь. Брайден пережил, хотя под фуру он свернул не из желания изменить свою судьбу, а из желания покончить со своей жизнью, будучи пьяным вдрызг и едва ли соображающим. Он не помнил двух лет своей жизни, но аварию он видел слишком часто во снах, прожив сотни, если не тысячи, раз. Так или иначе, какими бы ни были мотивы, последствия поражали своим разнообразием. Первый шок от всего произошедшего казался теперь чистой чушью, детским лепетом, легкой разминкой перед настоящими событийными горками. В отличие от «Русских Горок», весело не было.
Сначала его жизнь перевернулась с ног на голову, ему приходилось переживать страшные изменения, последствия поступков того Иена, который стерся из его памяти. Он оказался женат, выпустил альбом и откатал целый всемирный тур. Представьте, какого это, видеть себя и слышать себя, но не помнить, когда ты это делал? Видеть и слышать себя, как чужого? Иену было страшно. И все эти обследования, мозгоправ, повышенное внимание… Он сходил с ума оттого, что происходило. Но это в действительности было лишь разминкой. Пережив личностный кризис, оказавшись по уши в дерьме, он кое-как выбрался, решив, что самое время браться за голову. В его жизни на какое-то короткое время оказалось все спокойно, сцена приносила все то же удовольствие, близкие были рядом, он снова чувствовал запахи, вкус еды и удовольствие. Он чувствовал себя живым и неожиданно для самого себя влюбился в человека, которого регулярно покупал. Отношения родились сами, естественно, правильно. Иен боялся их, но медленно отпускал себя, решив, что попытаться он должен, раз уж так влип. И попытки были чрезвычайно приятными, новая жизнь оказалась полной открытий, с Дженом было легко и приятно, несмотря на неурядицы. Брайден даже было поверил, что все налаживается, когда из группы ушел Стив. В тот же день Дженаро схватился за нож, едва не попрощавшись с жизнью. Одна боль выбила другую, Иен пытался быть сильным, а втихаря зализывал собственные рваные раны, кровоточащие черной кровью, разлагающие его душу подобно кислоте. Но все проходило, медленно затиралось количеством работы, залечивалось  прикосновениями любимых, нежных рук. А теперь, после очередного штиля, наступал шторм – Гвинет беременна, Дженаро отец ребенка, а все это вкупе означало большие изменения в их жизнях. У Иена не было ни слов, ни мыслей, даже матом.
Поднявшись со своего места, вырвав свою ладонь их теплых рук Джена, Иен взъерошил свои волосы и отошел к окну. Стоит ли говорить, что ситуация ему не нравилось? Он не мог сказать точно, чем, потому что верным ответом было – всем. Она откровенно не нравилась ему всем. Что теперь будет? Как быть дальше? Соглашаться помогать Гвинет растить ребенка, оставлять Джена рядом с собой и содержать их? Иену бы хватило денег, ему было не жалко, просто он не был готов к этому. К этому никто из них не был готов. В какой обстановке вырастет этот ребенок? Мать всю свою жизнь провела в порно, только-только выбравшись и устроившись нормально в жизни, отец, который отличился тем же самым, а теперь и вовсе проживал с другим мужчиной. Дженаро обещал подумать об окончательном уходе из порно, Иен терпеливо ждал. Тогда это было важно для него, теперь это решение было необходимым. У него будет ребенок. Его деятельность уже предали огласке из-за их отношений. Слишком много внимания. Иен, как никто другой, знал, как пресса обожает обсасывать подробности, додумывать факты и развивать темы, которые даже сами участники событийного хода обсуждать не хотят. Катастрофа. Иначе он никак не мог описать сложившуюся ситуацию.
Потерев пальцами переносицу, он устало вздохнул, смотря в окно и ероша пальцами свои волосы. Больше всего Иена всегда коробило собственная невозможность действовать. Что он мог решать в этой ситуации? Сколько они с Дженом встречались? Три месяца, если считать «платное» время? Маловато для того, чтобы вмешиваться в его жизнь с этой стороны и навязывать свое мнение. Да и нечестно. Гвинет была ему и вовсе чужой, она решила оставить ребенка, а, судя по тону, серьезно решила. Оставить её одну с ним низко, разделить это все на троих (четверых?) возможно, но вариант неправильный. Правильного просто не было дано. Он впервые чувствовал себя настолько ответственным за ситуацию и в то же время таким чужим всем её действующим лицам. И это выводило его из себя.
[NIC]Ian[/NIC]

Оттаскивать старого приятеля, порывающегося если не убить, то покалечить Джена, никак не входило в планы Иена на этот вечер. Даже подозревая, что во всем этом есть подвох, потайное дно с неприятным содержимым, он даже подумать не мог, что все так получится. Все произошло слишком быстро, он кинулся и сначала вцепился пальцами в майку Винни, потянув скрипнувшую ткань, а после дернул за плечи, с силой оттаскивая его от Джена. Было видно, что он рассчитывает силу и не бьет со всей силы, но энтузиазм, с которым он отвешивал хлесткие пощечины, несколько пугал.
- Винни! Винс! - Иен уперся руками в его грудь и похлопал несильно, отстраняя подальше от упавшего на пол Джена. - Остынь, остынь, приятель. Угомонись.
Отдав его в руки подскочившей Гвин, Иен помог Джену подняться. Ошалевший, напуганный, он попытался прижаться ближе, ища поддержки, защиты. Иен был уверен, что он чувствует себя одиноко в этот момент. Ему страшно и он чувствует себя виновным. Ему кажется, что он совсем один. Поэтому он так отчаянно искал Иена всем естеством, цеплялся за него, словно постоянно нуждался в контакте, желая быть ближе, взяться покрепче. Он боялся, что его снова прогонят, что Иен не станет разбираться и просто уйдет, потому что и дураку ясно – ему такие неприятности вовсе не нужны, у него и своих порядочно. Гвинет же неожиданно оказалась по другую сторону баррикад, там, с Винни, который разве что огонь не изрыгал, провалившись в свою ярость. Иен, подбитый неожиданной новостью, оставил его одного, сжавшегося под гнетом происходящего, маленького, на огромном диване, беззащитного на фоне выросших обстоятельств. А теперь у него горят щеки, дрожит нижняя губа и взгляд побитой собаки. Брайден был готов убить любого, когда видел его таким. И понимал, что в очередной раз отчасти виноват в нем сам.
- Все, успокойся... – Бегло огладив горящие щеки, Иен на мгновение прижался своим лбом к его лбу. - Мы поговорим позже. Оставайся здесь, с Гвин. Я уведу Винни.
Отстранившись, он попятился, смотря на Джена, развернулся на пятках и подошел к Винни, обняв на ходу его одной рукой поперек груди, тем самым подталкивая к выходу. Вскоре вялое сопротивление было отставлено и они просто шли рядом к Хаммеру Иена. Сегодня он изменил своей красавице Камаро ради этого монстра, чтобы Джен заимел удовольствие повести на обратном пути. Свою девочку Брайден ему не доверял, а джип уже был готов подарить. Не в метро же ему теперь кататься, когда, после пары первых страниц с их общими фотографиями, им не давали покоя папарацци.
- Поехали, выпьем. – Сказал он, забираясь на водительское сидение и дожидаясь Винни. – Сами боги велели.
Они оказались в схожих ситуациях. Ситуация Мэттьюза была даже более незавидной, чем ситуация Иена. Судя по всему, его женщина носила чужого ребенка. В переплетениях их отношений он разбираться не желал, но понимал, что это в любом случае неприятно и болезненно. Чужой ребенок в чреве любимой женщины – это не то, что можно забыть и простить со временем. Это навсегда, это часть жизни, которую нельзя вычленить никак, никогда и ни при каких обстоятельствах. Конечно, из жизни Джена ребенок тоже никуда не денется, но Иен не чувствовал себя обманутым и обиженными, это случилось до него. Его смущали обстоятельства и ситуация ему откровенно не нравилась, но он почему-то очень четко осознавал, что как бы ни было тяжело им с Винни, поистине тяжело сейчас только Джену и Гвинет, которые оказались в эпицентре этого события. Должно быть, их разрывает на части, ломает и колотит…
- Спросить «как дела?» будет издевательством, верно? – усмехнулся Иен, закуривая и предлагая сигарету Винни. – Идиотская ситуация.
Он понятия не имел, что в таких ситуациях нужно говорить и нужно ли говорить вообще, но тишина его напрягала, музыка казалась лишней, потому он сразу же её выключил, а воздух в салоне машины словно сгущался, все неохотнее обеспечивая мужчин необходимыми вдохами-выдохами. Иен почти ощущал исходящие от Винни негативные волны, и ему хотелось поскорее развеять это неприятное ощущение.
- Что у вас с Гвин? – осторожно поинтересовался он, смотря то на дорогу, то на приятеля, пытаясь понять реакцию на вопрос.
Не лучший момент для обсуждения их отношений, да и неуверен был сам Иен, что хочет знать все, но он решил, что разобраться во всем этом просто нужно, хотят они того или не хотят. А для того, чтобы хоть что-нибудь понять, нужно было разобраться, кто и какую роль во всем этом играет. Иену были ясны роли Гвинет и Джена, ему была понятна собственная, и только Винни оставался для него своеобразной загадкой.
Эх, хотел бы Иен встретиться с ним при других обстоятельствах. Они с Винни были знакомы уже порядочное количество лет, столкнувшись на каком-то концерте. На фестивалях они делили одну сцену, после них напивались и развлекались на пару. У них были общие знакомые и приятели, даже не особенно стараясь сохранить какую-то связь, жизнь их снова и снова сталкивала по долгу службы, так сказать. А теперь они столкнулись в совершенно другой ситуации, чужой и какой-то даже неправильной. Что за издевка? Иен даже не знал, кого ругать. Богов? Дьявола? Судьбу? Карму? Джена, который в двадцать пять лет не знает, что без презерватива бывают дети?

[NIC]Ian[/NIC]

- У нас с ним, как ни странно, тоже. – Вздохнул Иен, докуривая и выбрасывая окурок в окно. – Чертова Санта-Барбара.
Винни не был расположен к беседам, его можно было понять, да и сам Брайден не очень хотел чесать языком, хотя ему и было любопытно узнать, что происходит. Лезть в чужую душу, он не решился, потому молча вел машину, направляясь в бар. Он вовсе не шутил насчет выпивки: душа требовала, а ситуация оправдывала.
«Бурбон» встретил их хорошей музыкой и пока еще довольно тихой обстановкой - слишком рано для привычного гомона завсегдатаев-рокеров, что вышло Иену и Винни только на руку. Джейк, бессменный бармен и душа заведения, махнул им рукой, подзывая, но заметив мрачные рожи и тишину, лишь спросил, как дела и, получив дежурный ответ «Нормально», задал коронный вопрос:
- Что будете заказывать? – бармен выглядел настороженным, но старался удержать радушную улыбку на своей широкой физиономии.
- Мне как всегда. – Иен кивнул одобрительно, когда Джейк потянулся к бурбону, фирменному напитку этого заведения. – Не разбавляй.
Они расположились за дальним столиком, в тени, подальше от прочего люда. Иен удобнее устроился на кожаном диванчике, взялся за свой бокал и сделал несколько глотков, облизнул губы, смотря перед собой. Молчание тяготило, а сказать было нечего.
« - Слушай, ну не так страшно все. Подумаешь, мой парень сделал твоей девушке ребенка» - Иен качнул головой в ответ на свои абсурдные мысли, реплика от движения сменилась.
« - Да ладно тебе, мы теперь почти родня!» - глоток виски размыл очередную идиотскую фразу.
« - Не переживай, чувак, все обойдется» - последний вариант был самым адекватным, но необходимости в нем не было, Винни не был похож на наивнячка, способного утешиться обычным обещанием счастливого будущего. Потому Иен упорно молчал.
Покачивая бокал и наблюдая, как любимый напиток омывает стенки, Брайден думал обо всем и ни о чем. Мысли в его голове роились, копились, разлетались вдребезги. Старые умирали, новые рождались. Толку в них не было, все какие-то абсурдные, нелепые, с четким привкусом идиотизма. Помимо них были, конечно, и другие – несколько мрачные, пропитанные усталостью, с оттенком безысходности. Иен настолько устал от всякого рода проблем, что уже машинально впадал в апатию, как только появлялся хотя бы намек на нее. Этот месяц и вовсе пропитался неудачами, сначала уход Стива, после попытка суицида Джена, а теперь вот, пожалуйста, новая проблема из разряда тех проблем, что ты решить не можешь, потому что по факту она не твоя, но на деле тянет тебя с фанатичностью твоей собственной.
- Нужно что-то решить. – Задумчиво произнес Иен, подливая себе и Винни выпивку в бокалы. – Я на все это не подписывался, но я вроде как решил, что хочу быть с Дженом если не всегда, то конкретно сейчас точно. И поэтому я помогу Гвинет, если будет нужно.
Да, ситуация ему не нравилась. Если бы было выставлено голосование, то он бы проголосовал за аборт, но мать решила оставить ребенка и над этим её решением не был властен даже Дженаро, как отец, что уж говорить про Иена? Да, он не представлял, как все это будет происходить. Ненормальное, нездоровое семейство – способны ли они воспитать хорошего человека, не нарушив его психику переплетениями собственных отношений? Да, его откровенно беспокоил этот вопрос, и он уже предчувствовал проблемы, много проблем на этой почве. И да, он собирался остаться рядом с Дженом и Гвин, несмотря на то, что он единственный имел честный выход из этой ситуации. Стоило разорвать с ними связь и вуаля, свободен, жив, цел и никаких проблем, но Иен строил взрослые отношения и был серьезно настроен, а в таких отношениях от проблем не бегут, их слаженно и вместе решают. Что ж, пусть будет так. В конце концов, в своей жизни он долго бегал от собственных проблем, боясь с ними справляться, теперь, видимо, пришел час расплаты, и следовало подумать над своими поступками, ведь ныне они буду иметь совсем иное значение. Легкое время прошло.
- Слушай… - Брайден подался вперед, заглядывая в глаза приятеля. – Я знаю, что все это – полный отстой. И не мне судить, не мне в это вмешиваться, но если ты любишь её, то самое время схватиться за нее покрепче. Ты же видел, как она смотрела на тебя, ты ей нужен.
[NIC]Ian[/NIC]

Конечно, она не ожидала цветов, фанфар и поздравлений. Надеялась на спокойный разговор, потому что Иен казался ей взрослым и адекватным человеком, а Джена и вовсе знала, как облупленного. Она всего лишь хотела решить этот спорный вопрос, подойти к нему по-взрослому, расставить чертовы точки над вечной "i". Но Винни все испортил. У него было много самых разных талантов, но именно талант быть_не_к_месту был самым возмутительным. Он появлялся, когда не надо и уходил, когда был больше всего нужен. Он делал все наоборот и когда-то ей это даже нравилось, но гораздо чаще он только подпитывал её ненависть. Она хотела задушить его своими руками, избить, не жалея силы, но знала, что он сожмет ее бедра и пошутит на тему экспериментов в постели или подставит щеки под её удары, гадко усмехаясь. Ему это нравилось. Всегда, но не теперь. Она успела пожалеть обо всех своих решениях, когда он кинулся на Джена, а она кинулась к нему в опрометчивой попытке остановить, но вовремя была отстранена Иеном.
Все произошло слишком быстро. Вот она подскочила к Винни, попыталась обнять его, но он перехватил её руки, глянула на Иена с виноватой благодарностью и испуганно посмотрела на Джена, больно прикусывая щеку изнутри. Ей в одно мгновение стало больно и плохо, живот свело и голова закружилась. Она стояла посреди своей гостиной, смотрела то на яростно рвущегося к Джену Винни, то на спокойного Иена, оттесняющего коллегу к двери, то на Джена, щеки которого явно горели, несмотря на смуглую кожу. Стояла и смотрела, как рассыпаются её планы вдребезги и все выходит выходит из-под контроля в -цатый раз, а может даже в -отый. Терялась в пространстве и вцеплялась пальцами в обивку кресла, чтобы не упасть. Её жизнь снова разваливалась на части, она сидела на её обломках и чувствовала, как внутри нее растет новый человек. Будет ли жизнь её ребенка такой же проклятой, как и её собственная? Вдруг в своем чреве она носит еще одну изломанную, неправильную жизнь? Её передернуло от этой мысли.
В один момент все стихло. Входная дверь хлопнула, шаги на лестнице утихли. Она медленно открыла глаза и часто заморгала, превозмогая желание разреветься навзрыд, честно и по-детски, громко всхлипывая и надрывно выдыхая рыдания. Гвинет всегда хотела быть сильной. Жизнь пинала её, била, тягала за волосы, словно пытаясь сломить, щедро рассыпала на её дороге препятствия, а ведь её мечтой была спокойная жизнь. В приюте она дралась, ругалась матом и трахалась со своим лучшим другом в туалете, но мечтала о том, как выберется и будет красивой женщиной, как те, что появлялись в приюте в поисках ребенка. Не все, конечно, они были красивыми, но многие. Гвинет ярко красила губы красной помадой и нелепо собирала волосы в высокий хвост, говорила, что когда-нибудь будет успешной и богатой, а Адам хмыкал под нос и усмехался. Правильно делал. У него всегда был здравый взгляд на вещи, а ей бы все мечтать да мечтать... Теперь она выбралась из приюта, даже из своей прошлой жизни выбралась, научилась быть женщиной, красиво краситься и одеваться, а толку? Она была несчастна. Одинокая, печальная Гвинет Питерсон, прыгающая из одной грязевой дыры в другую. Она после всего этого склонялась к мысли, что никогда и ничего хорошо у нее не будет. Даже Джена было кому поддерживать, Иен с такой лаской помог ему подняться, шептал ему что-то интимно, Винни увел. А она была одна. Она впервые чувствовала себя так одиноко в компании любимого и родного Джена. Наверное, потому что он больше не был её мальчиком. Нашелся другой счастливый обладатель.
- Как ты? - тихо спросила Гвинет, подходя к потерявшемуся в этой ситуации Джену, и оглаживая холодными пальцами его горящие щеки. - Прости меня...
Устало вздохнув, она взъерошила мокрые волосы и присела на диван, чувствуя, как на плечах пульсирует тяжесть сложившейся ситуации. Она решительно не знала, что ей делать, как ей быть. Задавалась вопросом, почему именно на её долю всю жизнь выпадают одни неудачи и как только жизнь подкидывала ей приятную подачку, она сразу же требовала за нее огромную цену, подобно несправедливому тучному торговцу непонятной национальности на маленьком рынке самого гиблого района Бруклина. Там она раньше покупала все, на красивые магазины Манхэттена ей не хватало денег. Когда-то она считала, что в них кроется если не счастье, то довольство, но получив деньги она поняла, что это вовсе не то, что ей нужно. Конечно, в мире, где продается и покупается все, включая ласки, удовольствие и здоровье, без денег никак не прожить, но помимо них должно быть что-то еще. Внутри, в душе, в сердце. Её мечты были разодраны в клочья, её надеждами можно было подтереться, иногда ей казалось, что она гниет изнутри, продавая себя за проклятые деньги. Она хотела оставаться человеком, все старалась, рвалась выше, брыкалась и не поддавалась судьбе. Она считала себя сильным человеком, ведь слабый бы уже давно загнулся, оказавшись в её шкуре. Но её сил, умений, знаний, внешности, даже прожитых лет и пройденных испытаний, все никак не хватало для хорошей, правильной жизни, которой можно было бы гордиться. Как бы она не пыталась выбраться, она падала в бездну отчаяния все глубже. Мечтала о больших успехах и красивой жизни, а на деле трахалась на камеру и забирала свои купюры, которые ничуть не окупали испачканной души. Почему? Почему? Почему? Этот вопрос бился в висках. И на него не было ответа. Его просто не было.
- Прости меня, Джен... - выдохнула она, закрывая лицо ладонями и опуская голову.
Как же она устала. Если она такая клякса на чистой картине этого мира, то почему она еще не мертва? Не уничтожена растворителем, если она так мешается? Всхлипнув, она сжалась, словно боясь удара.
[NIC]Gwyneth[/NIC]

Как же это неправильно, думать о ребенке, как о чьей-то вине.
Как о каком-то недоразумении.
Помехе.
Разрушающем жизни элементе.
Разве не должен он был стать символом абсолютного счастья?
Подарком судьбы?
Лучиком света в темные времена?
Гвинет нахмурилась и огладила ладонью свой живот. Вздохнула тихо сквозь зубы и всхлипнула. Все в её жизни шатко и зыбко. Давно пора привыкнуть и перестать ждать от жизни щедрых подачек. Она всегда хотела относиться к жизни правильно, искать позитивные стороны, лазейки и тернистые проходы к нормальной жизни, но ничего из этого не выходило. И теперь она сидела на обломках своей последней реальности, не зная, что делать. Но Гвинет больше не сомневалась в том, что этот ребенок ей нужен. Она видела, как из-за него происходят распри. Видела, как меркнет взгляд Иена, как он заламывает руки, словно ему сообщили не о счастье, а о страшной болезни. Видела, как кривится от злости и ярости Винни, как он бьет Джена. И страх на лице последнего тоже видела, его страх и отчаяние. Он боялся потерять все, оказаться в тяжелой ситуации. Он сам еще был ребенком, куда ему до таких внезапных изменений… Любимые люди дрались, вокруг происходило что-то невероятное, но Гвинет больше не сомневалась. Её ребенок будет с ней. Он будет жить. И она сделает все, чтобы его жизнь удалась. Она научит его улыбаться солнцу, слушать и понимать. Она научит своего малыша жить и выживать. И этот ребенок будет единственный человеком, который не бросит её. Который будет нуждаться в ней, и любить её безропотно, просто так, вопреки всему. За то, что она с ним. За то, что она мама. За её теплые руки и нежную улыбку. Он не уйдет, как Винни, когда ему наскучит общение. Не найдет другого человека, как Джен.
Он не уйдет.
Не уйдет.
Не бросит её.
Она плакала, не зная, что ей сказать. Какая разница, кто виноват и почему. Это уже случилось, все уже решено. Гвин понимала, что теперь нужно просто пережить это, но всего вокруг было слишком много. И невыплаканных слез тоже. Они крупными солеными каплями скатывались по её щекам и носу, падали на колени, на руки Джену. Гвинет зарывалась пальцами в его мягкие волосы, гладила его и тяжело вздыхала, словно её грудь сдавливали тиски.
- Ты же понимаешь, что это изменит все-все... И как прежде никогда не будет. Понимаешь?
Кивок согласия.
Все уже итак изменилось. Дороги назад не было, позади осталась пропасть, а впереди ждала мучительная неизвестность. Гвинет было страшно, но она уже привыкла к этому липкому ощущению неуверенности в завтрашнем дне. Ей было проще пересчитать дни, когда она этого не чувствовала. Наверное, поэтому она хотела идти дальше и молчала. Только всхлипывала негромко, чувствуя, как все накопившееся уходит, оставляя блаженную тишину внутри.
- Откуда здесь вообще Винни.. Что за дьявольский нюх на неприятности..
Ей тоже было интересно.
Когда-то давно она посмотрела на него с интересом и хитрой усмешкой на губах. И ушла, не дав ему того, чего он желал. Наверное, если бы дала, то получила бы незамутненное ничем удовольствие от случайного секса с красивым мужчиной, но так только подписала свой приговор. Этот дьявол находил её везде. Всегда. Он сжимал в грубой руке её сердце, а пальцами другой сжимал шею её хрупкой души, перекрывая кислород. Он знал слишком много, он знал её слишком хорошо. Пользовался этим беспощадно, появляясь, когда меньше всего нужен. Когда не ждала и смирилась. Когда не хотела. Проклятый мужчина…
Зачем он появился?
Зачем он сказал те самые слова теперь?
Время шло. Часы в гостиной умиротворяющее тикали. Гвинет сидела с закрытыми глазами, поток её слез иссяк и теперь она просто тихо, горячо дышала, прислушиваясь к Джену. Она ласкала пальцами его волосы и шею, плечи. Проводила пальцами по лицу, вырисовывая любимые черты. Хорошо было бы любить его по-другому. Видеть в нем того самого мужчину. Хорошо было бы быть любимой им. Знать, что он хочет семью и ребенка. У них получилась бы хорошая семья. Дженаро слишком взрослый в вопросах выживания, что позволило бы им выплыть и удержаться, но и слишком ребенок в остальном, эта его теплая, детская непосредственность бы грела сердце Гвинет и дарила сказку их ребенку. Она умела вкусно готовить и делать все по дому. Хорошо было бы любить своих мужчин и хранить домашний очаг.
- Я знаю, сейчас не время... Но, мне кажется, ты уже думала об этом.. – Заговорил Джен и Гвинет медленно, нехотя открыла глаза.
- М? – тихо удивилась она, моргнув непонимающе.
- Если не раньше, то сейчас. Если ты захотела оставить… То, не кажется ли тебе, что у него должна быть нормальная семья? Выходи за меня замуж, Гвин.
Сердце в груди забилось. Гвинет внимательно посмотрела на Джена и искренне, счастливо улыбнулась сквозь слезы. Такой родной. Теплый и самый лучший человек на свете. Она так его любила. Она так в нем нуждалась. И даже не представляла своей жизни без его смеха и идей, забавных поделок и зеленого пледа. Без его теплых рук и добрых, больших глаз. Нет, у них все было хорошо. У них итак все было хорошо. У них все было правильно, ведь иначе они были бы не Гвинет и Дженом, а кем-то другим.
- Нет, Джен. – Нежно ответила она, взяв его лицо в ладони и наклонившись. – Ты будешь с другим человеком. И, я верю, когда-нибудь он тебе задаст этот вопрос. А у нашего ребенка будет семья. Может, ненормальная, но… так уж вышло. Это мы, Джен, и это наш ребенок. Нет времени перестраиваться, нет времени пытаться быть кем-то другим. Мы сами будем его достойны. И научим его быть собой.
Прижавшись к его губам легким поцелуем, Гвинет медленно отстранилась и огладила прохладными пальцами щеки.
- Спасибо… - тихо поблагодарила она, взяв ладонь Джена и прижав её к своему животу. – Я так и не успела тебе это сказать.
[NIC]Gwyneth[/NIC]

Иену и объяснять не нужно было, он сам прекрасно понимал, в какой же пиздец они все оказались втянуты. Картинка в голове складывалась неутешительная, старый знакомый, сидящий перед ним, бокал за бокалом глушил виски и переживал страшные реформы в своем организме. Не там, где органы. Глубже. Там, где жила душа. Иену нечего было сказать, он ничем не мог помочь, и потому он лишь пожал плечами в ответ на слова Винни, допив содержимое своего бокала и сразу же наполнив его снова. Его приятелю нужно было помолчать, а Брайден пытался разложить все по полочкам в своей голове. Их жизни так причудливо переплелись в этот вечер, что случись бы это не при таких обстоятельствах, и можно было бы удивиться и посмеяться. Теперь же оставалось лишь мрачно молчать.
Когда бурбон был допит, они двинулись обратно. Иену нужно было забрать Джена, а Винни не назвал другого адреса, когда он задал соответствующий вопрос. Дорога назад показалась целой вечностью, разверзнувшейся вокруг них черной дырой. Они оба молчали, погрузившись каждый в свои собственные мысли об одном и том же, а Иен Гиллан из динамиков пел что-то душераздирающее под восхитительные гитарные переборы. Никто особо не прислушивался, он просто заполнял вязкую тишину приятными звуками, чтобы она не казалась такой тянущей и откровенно омерзительной.
Дверь в квартиру оказалась открыта, а на диване гостиной обнаружились и Джен с Гвинет. Обнявшись, они лежали рядом, ладонь Эскобара уютно устроилась на животе Гвин, а та прижималась к нему ближе, улыбаясь. Иен и опомниться не успел, как нарушенная идиллия будущих родителей разлетелась вдребезги. Винни рванулся вперед яростным зверем, Джен соскочил с дивана и зайцем проскочил мимо него, к входной двери. Тот за ним. Топот по ступенькам. Громкий хлопок двери. Иен растерялся. Метнулся было следом за ними, но, заметив краем глаза покачнувшуюся Гвинет, вернулся в комнату, встав на пороге:
- Ты в порядке? Останься дома. – Наказал он, косясь в сторону двери.
- Иди, догони их! – выкрикнула нервно она в ответ, махнув рукой, и Иен послушно рванул вниз по ступенькам.
Как только он выскочил из подъезда, перед ним предстала удивительная картина: в машине Джен, на машине Винни, яростно бьющий по лобовому стеклу ногой. Оно уже разошлось двумя трещинами, еще несколько сильных ударов и стекло подастся напору, рассыпавшись множеством осколков. Иен неожиданно растерялся, не зная, как поступить: не было похоже, что Винни внимет его словам или даже просто услышит его, погрязший в своей ярости. Можно было стащить за ногу, но в этом случае не обойдется без травм, что совсем некстати в этот и без того полный событиями вечер.
- Винни, блядь! Слезай! – крикнул Иен, разведя руками, мол «Какого хрена тут происходит?»
Первый вариант показался ему более безобидным, да и нервы уже не выдерживали. Ему даже не столько было жалко собственную машину, сколько сидящего в ней Джена, сжавшегося в комок. Внутри Брайдена грубым жгутом стянуло все органы от беспокойства, злости, даже ярости, и невнятного страха.
Он не сразу заметил Гвинет и упустил тот момент, когда она оказалась рядом, заметив женщину лишь когда она сжала его плечо на мгновение и тут же ослабла, рухнув. Напряженный до предела Иен подхватил обмякшее женское тело, удерживая от падения и покрепче подтянул к себе.
- Эй, Гвинет… - растерянно позвал он, пытаясь обхватить её удобнее и не уронить на асфальт. – ВИННИ! ТВОЮ МАТЬ, ОЧНИСЬ!
Яростный крик достиг нужных ушей и мужчина, казалось, опомнился. Иен тяжело выдохнул, стиснув зубы, отчего на его скулах загуляли желваки, и подхватил Гвинет на руки. Слабая женщина не выдержала груза, который на нее свалился и, смотря на её спокойное лицо, Иен хмурился, понимая, насколько все далеко зашло. Они все влипли, и дороги назад уже не было, ребенок уже был в её животе, а они довели беременную, слабую и истерзанную жизнью женщину до потери сознания. Трое взрослых мужчин. Он был шокирован таким поворотом событий, не зная, что делать дальше. Ему было стыдно за себя, за Винни и Джена. За весь эгоизм, выплеснувшийся в её квартире и теперь, которым они совместными усилиями пропитали этот вечер. Никто из них даже не задумался, насколько тяжело ей тащить все это на своих плечах, держаться на ногах, когда колени подгибаются от невыносимого груза. Никто не подумал, сколько сил стоило ей принять это решение и смириться с ним, не говоря даже о том, сколько сил она потратит после ради своего ребенка.
Передав её в руки Винни, Иен на мгновение серьезно, внимательно и осуждающе посмотрел в его глаза:
- Отнеси её в квартиру. Может, стоит вызвать скорую… - и пошел к Хаммеру.
Открыв машину своим ключом, он забрался на заднее сидение и, посмотрев на Джена тяжелым взглядом, крепко, порывисто прижал его к себе. Погладил его дрожащего по спине, сминая ткань рубашки пальцами, целуя в висок, мокрую щеку, окровавленные губы. Морщась болезненно, он крепко стискивал его в своих любящих объятиях. Сколько он готов стерпеть ради этого парня? Сколько он готов простить и принять?
- Все хорошо… - прошептал он, закрыв горящие глаза, и облизнул пересохшие губы, чувствуя металлический привкус чужой крови. – Тшшш… Мы сейчас поедем домой, хорошо? Посиди здесь, я поднимусь и посмотрю, как Гвин. После мы уедем.

Life is accidental and things happen coincidentally.
I never mean to hurt you, you never mean to hurt me,
But we all get our hands a little dirty...
[NIC]Ian[/NIC]

- Нет! Нет, не уходи, - с силой обняв его за шею и прижавшись вплотную, Джен зажмурился и зарылся пальцами в волосы Иена. Ему не хотелось оставаться одному ни на секунду, ему было так бесконечно страшно и одиноко, как не было еще практически никогда. Он готов был плакать и задыхаться в истерике от бессилия, готов был падать на колени, лишь бы к ногам Иена, и рыдать. То ли прося прощения, то ли умоляя не уходить никогда, не оставлять одного ни за что и никогда, потому что без него жизни больше не существовало. Его словами и песнями была зашита рана на сердце, запах его парфюма кружил голову лучше любого алкоголя, его волосы, его руки, глаза, губы - они спасали его. Не имело значения, от чего. Дженаро хотел его всего, от морщинок на лице до любимой еды или цвета постельного белья. Знать всего и уметь распоряжаться этими знаниями - вот вершина всех мирских желаний.
- Не оставляй меня сейчас... - прошептал влажно на ухо, сжимая пальцами плечи возлюбленного. Сколько еще он будет прокалываться в своих поступках перед ним? Сколько еще он будет терпеть, пока не пошлет его ко всем чертям собачьим, забыв о том, что когда-то к нему чувствовал? Дженаро понимал, что любая чаша терпения не бездонна, что рано или поздно они дойдут до точки, после которой быть ничего не может. Но он надеялся на то, что этот момент наступит не так скоро.
В руках своего мужчины было лучше, чем где-либо на Земле. Чем где-либо во всем Космосе вместе с его бесконечностью. И вот он прижал Джена к себе ближе:
- Нужно посмотреть, как Гвин..
И Джену захотелось зайтись в еще больших рыданиях. Они могут позвонить Гвинет! А с ней все будет все равно в порядке! Дженаро знал ее лучше всех этих мужиков вместе взятых, он знал, какая на самом деле Гвин, знал, что все будет в порядке и с ней, и с ребенком. И эгоистично хотел, чтобы хоть немного внимания уделили ему. Он ведь просил, он ведь не мог без него.. Но оторвался от мужчины и забился в дальний угол, тяжело дыша и вжимаясь в дверцу.
- Иди, - сдавленно и тихо выдохнул, рассматривая Иена сквозь пелену влаги, заславшей глаза.
Ему больше не хотелось говорить, не хотелось даже находиться здесь. Сбежать, чувствуя себя безумно одиноким и ничерта никому не нужным. Вокруг жил целый мир, а он медленно погибал, оказавшись вдалеке от объятий Иена, оказавшись на далеко не приоритетном месте. Он замерзал без этого и задыхался.
- Подожди меня немного, хорошо?
Икнул и закрыл ладонью рот, сжимаясь в комок. Даже слов не осталось, одни вздохи и звуки. Резво закивал, так, что голова разболелась. Иен прав даже когда он неправ. И это было истиной, которую приходилось принимать. Теперь он хотел и не хотел к Иену одновременно, желал его прикосновений и готов был бежать от них, отдергиваясь. Детские обиды, носившие серьезный характер.
Почему все так?
Неужели он сам виноват в этом?
Заслужил?
Ничерта. Это было нечестно! Так не должно быть! И в какой-то момент его затопила ненависть ко всему миру и ко всем окружающим его людям; к Винни с его агрессией, к Гвин с ее беременностью, к Иену с его геройством. Ведь он мог остаться. Но не захотел, ведомый долгом все знать. Вспышка погасла точно так же, как и появилась. И ему было уже не до ненависти: Дженаро понимал, что любит их всех, и что сам полез на этот рожон, наделав ошибок и наломав такое количество дров, что хоть всю зиму печь топи.
Ударив кулаком о переднее сидение, он бессильно заскулил и зажмурился, чувствуя, как горячие слезы потоками льются по щекам, капая крупными каплями на рубашку. Судорожное дыхание разрывало грудь, и он никак не мог успокоиться. Не знал, сможет ли, как и когда. Не думал об этом, исступление накрывало с головой. Закрыв глаза, он лег на заднем сидении и прижал руки к груди, все еще подрагивая. Теперь слезы впитывало сидение. Пей он больше жидкости - заплакал бы целый салон авто, подобно морю.
[NIC]Genaro[/NIC]