Почти месяц назад Иен сидел в кресле, задумчиво курил и думал, как его жизнь изменится после одного решающего сентябрьского вечера. Тогда он встал перед сложным выбором. Его жизни грозили очередные большие перемены, и Иен не был уверен, что готов к ним, но обстоятельства его не спрашивали, поставив перед фактом. Или ступить на новую извилистую дорожку с препятствиями, приняв все сложности, или идти по натоптанной и уже знакомой, потеряв все. Долгое время, почти всю свою жизнь, он бежал от серьезной ответственности, обманывал себя и прочих ради обособленной от серьезных обязательств жизни. Думал, что быстрее и хитрее судьбы-кармы-Богов-или-кто-там-за-все-это-отвечает. Но все оказалось далеко не так просто.
Джен стал для него тем человеком, ради которого хотелось свернуть горы, сломать порядки, изменить все и стерпеть многое. Он нес уют и покой, даря Иену блаженное удовольствие и устраивая периодические встряски, чтобы не впустить в их отношения скуку. К проблемам Брайден с некоторых пор относился философски, встречая их как старых приятелей и выпроваживая сразу, как только появлялась возможность. Жизнь без проблем не жизнь, кочки неизбежны на любой дороге, а счастье не может длиться вечно. Ему тридцать четыре года и он на собственной шкуре узнал, что черные и белые полосы жизни далеко не миф. И Иен верил, что все в мире поддается какому-то плавучему закону равновесия и если закрылась одна дверь, то где-то открылась другая. «Старые приятели» же казались ему должными и закономерными гостями, но в этот раз они явно перегнули палку и подложили ему протухшую свинью.
Все ему казалось мучительно неправильным, и во рту остался привкус горькой безысходности, потому что затянут в историю он оказался крепко, а повлиять на исход не мог никоим образом. Оставалось только принять и смириться или же удалиться прочь, снова оставив позади людей, ставших в короткие сроки ему необходимыми. Второй вариант он даже не рассматривал, надо отдать ему должное. К малодушным поступкам он в свое время был очень склонен, однако теперь не то возраст брал свое, не то жизненные устои неумолимо менялись без его участия или может тогда, в аварии, он потерял не только память, но и часть своей юношеской дурости. Азарта бегать от проблем и расставаться с людьми, считая, что незаменимых не бывает, у него не осталось совсем, а за любимых Иен привык держаться, пока не лишат конечностей, чтобы хвататься, и челюстей, чтобы вгрызаться. Оставалось только принять. И изменений он ждал мрачно, предчувствуя, какими тяжелыми последствиями все обернется.
Тем не менее, апокалипсиса не случилось, никаких трагических событий не произошло и ничего непоправимого не встало на пути помехой. Да, Гвинет была беременна. Да, Джен ненавидел Винни и не упускал случая об этом сообщить, экспрессивно взмахивая руками или капризно дуя губы подобно маленькому ребенку. Да, Винни отвечал ему мрачной и злобной взаимностью. Да, они все были в одной упряжке, и никому из них было не выбраться из этой ситуации без мучительных потерь. Иен любил Джена, Джен и Винни любили Гвинет, она любила обоих. Их ситуация могла бы стать неплохим сюжетом для малобюджетного сериала, который могли бы снять где-то там, на родине Эскобара и над таким можно было бы посмеяться, если бы удалось поймать по телевизору, но стать участником такого безобразия не понравилось никому. И все равно они сидели за одним столом, а все проблемы отходили на второй план.
Они с некоторых пор все чаще собирались. Иен и Винни работали вместе, о прочной связи Гвинет и Джена даже говорить не приходилось – они не могли друг без друга. И во всей этой ситуации, по мнению Брайдена, выходом было лишь одно – сплотиться и действовать вместе. Каждый из них, конечно, мог вернуться к (почти) прежней жизни, но объединяла бы их сквозящая, черная дыра в груди. По частичке на каждого. Они боролись. И борьба временами оказывалась неожиданно приятной.
Гвинет приготовила вкусный ужин, Джен, судя по всему, был идейным вдохновителем, потому что у плиты он был совершенно бесполезен, если не сказать, чрезвычайно опасен и приготовленное им было бы видно невооруженным глазом. Мудрая женщина наверняка пресекла все его попытки и поручила важную миссию – накрывать на стол. Они разговаривали о жизни, как добрые друзья (как семья – подсказывал себе Иен) и запивали вкусным вином домашний ужин. Брайден готов был поспорить, что все чувствовали некий невнятный уют, несмотря на присутствующие у каждого раздражающие факторы – Гвинет с Иеном неожиданно оказались на одной стороне, потому что раздражающими факторами обоих были Винни и Джен, неудачно усаженные друг напротив друга и скалящие зубы при каждом удобном (и не очень) случае. Но, в общем-целом, все было довольно тепло и приятно: они с Винни поделились подробностями прослушивания, посмаковав отдельных запомнившихся личностей, рассказали о принятом в группу новом участнике, который совершенно не вписывался в их компанию, но играл необычно и почти виртуозно. Подтянуть до нужного уровня его было вполне реально. Прослушивание и было главной темой вечера. Пили они за собранный вновь «Арсенал».
Когда все было съедено и выпито, а на лице Гвинет появилось усталое выражение, плохо сочетающееся с её милой улыбкой, Иен с Дженом мигом сообразили, что пора отправляться восвояси.  Второй, к слову, уже тогда был хмур и чем-то недоволен. Брайден не уловил причины и поглядывал на него вопросительно.
- Ну что с тобой? - интересующий вопрос Иен задал только в машине, когда они тронулись по направлению к дому.
[NIC]Ian[/NIC]

Иен любил Джена за его живость, по-детски непосредственную, громкую, искреннюю. Он познакомился с таким Дженаро гораздо позже, сначала клюнув на забавную игру, после на хороший секс и привлекательную внешность, спустя еще какое-то время на ощущение спокойствия в его компании и уют, который Эскобар приносил с собой, разгоняя руками тьму вокруг Иена. Ребенка же он увидел в нем, когда их отношения уже были достаточно прочны для общения без масок. И Брайден понял, что покорен. Джена хотелось греть, оберегать, защищать и не давать ему ни малейшего повода для слез. Они разъедали душу и сердце Иена подобно серной кислоте, он никогда не мог себе простить печалей своего любовника, перенося их хуже своих собственных. В Джене было так много всего, чего ему самому не хватало, потому рядом с ним жизнь Иена казалась полной, правильной и завершенной. А если кто-то из них терял равновесие, то развалиться грозил весь их маленький мирок, отчаянно содрогаясь.
Видя упорное нежелание говорить, Иен в очередной раз про себя выругался, ощущая, как тревога дергает его жилы изнутри. Джен держался всеми силами, добавлял в свой мягкий голос стальные нотки, прикрывая ими непролитые слезы непонятной Брайдену обиды и горечи. И ничто не имело значения, когда Эскобар был в таком настроении – хорошо, что Иен не забыл про свою роль водителя, хотя уделял ей явно недостаточно внимания, управляя красавицей Камаро рефлекторно. Припарковавшись у какого-то магазина, Брайден повернулся к Джену.
- Дело в "любовничках", которые к тебе сегодня наведывались. – Наконец выдал Джен, нахохлившись как замерзший голубь.
На осознание этой мысли, Иену понадобилось время. Несколько секунд он молчал, смотря на Джена. «Любовнички» никак не казались ему достойной причиной так себя вести хотя бы потому что их не было. У Брайдена был всего один «любовничек», он сидел рядом и обиженно дул губы, растревоженный какими-то своими мнимыми подозрениями. Конечно, он понимал, откуда растут ноги этой проблемы и мысленно помянул Вини недобрым словом – и кто его за язык тянул? Хотя о его фанатке Брайден тоже всем поведал, но она едва ли стала причиной для конфликта.
- Что, серьезно? – фыркнул Брайден, вздернув удивленно одну бровь.
Они оба замолчали. Иен постучал пальцами по рулю, смотря в окно со стороны Джена, после снова перевел взгляд на него и потянул к себе ближе, обняв. Погладил по плечу ладонями, прижался губами к щеке. На что бы не обижался Джен, что бы его не тревожило, было одно весьма действенное средство – ласка. Он таял в его руках, зарывался поглубже в объятия, желая чувствовать Иена как можно ближе. Чувствовал себя нужным, любимым и защищенным. Именно это и нужно было Брайдену сейчас, чтобы успокоить расстроенного одной ненужной фразой и тысячью своих мыслей любимого человека.
- «Любовничек» был всего один. Он пришел и сказал, что между нами в прошлом промелькнула искра, и он хочет проверить, так ли это. Я не знаю его имени и не помню его лица. Его вывела охрана. Просто фанат. Вот и все. – Тихо рассказал он, проводя носом по щеке Джена. – У меня много фанатов, ты устанешь ревновать к каждому. Вопрос исчерпан?
Дождавшись утвердительного ответа, Иен снова завел мотор и вырулил на дорогу. Хотелось поскорее добраться до дома и отдохнуть, этот день его здорово вымотал, потому все, что ему было нужно для счастья – это душ, постель и Джен рядом. Желательно с более доброжелательным лицом, с улыбкой на губах и без этой уродливой складки между бровями. Вздохнув, Иен сделал погромче музыку и снова посмотрел на Джена.
- I text a postcard, send to you...
Did it go through?
Sending all my love to you… - громко запел он, перекрикивая Билли Джо и улыбаясь Эскобару. - You are the moonlight of my life every night
Giving all my love to you…
Вильнув машиной по пустой дороге, Иен подмигнул Джену и пихнул его плечом, подавшись в сторону. Покачиваясь из одной стороны в другую, он громко, намеренно фальшиво, путая слова, зато самозабвенно и душевно выл, пытаясь растеребить Джена.
- Ну давай! – Иен несильно ткнул любовника пальцем в бок, зная, что долго сопротивляться дурости он не сможет.
[NIC]Ian[/NIC]

Жизнь Иена всегда была полна музыки. Добротного олдскула, который слушал отец, и нежной эмоциональной классики, которую любила мать. Он сам был полон музыки. Соткан, собран, слеплен из переплетений букв и звуков, бесконечного количества нот, которые другим людям никогда даже не снились. Он выпускал музыку из себя, выплескивал её на бумагу, стараясь уловить то невероятное созвучие, которое рождалось внутри него. Иен всегда стремился к идеалу. Покорно гнался за идеальным звуком, идеальной песней, которая сохранила бы его в веках. Перебирал и то, и другое, писал шедевры, выплескивая то боль, то радость, то ревность, то злость. Он выписывал свои фантазии стихами, складывал четверостишия в истории и пел их, чувствуя, как в головах его фанатов рождаются образы, как они играют свои роли и умирают, чтобы воскреснуть в следующий концерт. Как и сам Иен каждый раз умирал с последними аккордами, с гаснущими прожекторами, чтобы возродиться вновь подобно фениксу…
И музыка для Иена была прекрасна. Лучшее творение рук человеческих. Видел он в своей жизни и прекрасные постройки, и невероятные картины, и удивительные вещи. Множество творческих проявлений людей, желающих чего-то добиться. Величественные Соборы, мосты с массивными цепями, трогательные моменты, запечатленные на фотографиях, безумная абстракция на холсте, блестящие украшения в бархатных коробочках, граффити на стенах и удивительная игра на сцене, оживающие герои классики, безукоризненно знающие свои роли, потому что на Бродвее второсортный шлак не держат…. И Иен восхищался, любовался, вдохновлялся чужими творениями. Но ничего столь же прекрасного, как музыка, так и не нашел, а видел он много. Музыка была его жизнью. И она была прекрасна.
Но когда Дженаро начинал петь, ему сразу мучительно хотелось в бар, располагавшийся напротив их дома, и:
- Виски, пожалуйста!
Чуть подумав:
- Двойной виски, пожалуйста!
С музыкой у Джена дела обстояли скверно. В нелюбви к музыке его не укорить, конечно, но лучше бы укорить. Лучше бы не любил, тогда Иен не был бы обречен на эту пытку. Не то, чтобы он действительно очень страдал от завываний своего любовника, скорее он просто каждый раз хотел, чтобы он перестал. Ну или хотя бы:
- Не разбавляйте!
Пока, он не закончит, вдохновленный каким-нибудь музыкальным изыском, отрытым где-то в иеновой коллекции дисков. Но в этот вечер ему петь сам бог велел и Брайден решил подыграть, ибо почему нет?
- So if you dare to second непроломикрышу guess you can rest assured,
That all my love's all for you…
Довыв сладенькую песенку от Грин Дэй, Иен с веселым ужасом осознал, что ничего более отвратительно в своей жизни не исполнял. Еще немного и устыдился бы, но Джену понравилось, из его позы исчезло напряжение, а на губах заиграла улыбка. Это хорошо. Им не нужны лишние поводы для расстройств, беспокойств и недомолвок. Жизнь итак в последнее время была щедра на большие события, к чему размениваться на мелочи. Припарковавшись на своем месте в подземке, Брайден выбрался из машины и выпустил Джена. Дома их встретила соскучившаяся в одиночестве Лулла, прыгая по коридору и игриво вертя задницей. Гулять хотела. Всем своим видом только и говорила «ПОКА ВЫ РАЗВЛЕКАЛИСЬ, Я НЕ НАХОДИЛА СЕБЕ МЕСТА И ТЕПЕРЬ ВАМ НЕ БУДЕТ ПОКОЯ». За кадром после этой строчки должен был зазвучать дьявольский смех. Что, нет? Ну ладно.
- Только быстро давайте. – Наказал Иен, выпроваживая Джена с Луллой гулять. – Поздно уже.
Сам он переоделся в домашнее, завязал волосы в небрежный хвост, заварил кофе и выпил кружку, листая измятый «Дневник мага» Паоло Коэльо и покачивая ногой в воздухе. Дождавшись Джена с Луллой, он оставил их развлекаться в гостиной и отправился в душ.
[NIC]Ian[/NIC]

У мирной жизни есть свои преимущества. Когда-то давно Иен зарекся сходиться с кем-то для серьезных отношений, для создания семьи, рождения детей и проделывания прочих семейных глупостей, к которым почему-то стремится большая часть населения планеты Земля. Он был молод и амбициозен, собирался прожить свою жизнь, как вечный праздник, зарабатывая музыкой, укладывая под себя каждую ночь нового человека, употребляя алкоголь и наркотики, как и положено любому уважающему себя рок-звезде. Иену хотелось не выныривать из волшебного ощущения восторга, пьянящего дурмана популярности и удовольствия, которое шло в комплекте – стоит только захотеть и все будет. И красивые люди, желающие с тобой переспать, и лучшие развлечения, вещества, предложения. Ты, главное, пой и все будет хорошо, все остальное приложится.
И когда Иен зарекся жить обычной, мирной жизнью, мечтая о большой сцене и славе, он никак не мог подумать, что вечный праздник может надоесть, а красивые люди, лучше развлечения, вещества да предложения могут перестать радовать. Его веселая жизнь была хороша до поры до времени, а потом ему стало скучно, одиноко и даже немного страшно, ведь праздник не вечен и неизвестно что будет с ним после. Умные книги учили его следовать своей стезей, доверяться знакам судьбы, быть внимательным и не забывать мечтать, потому что иначе жизнь превратится в существование, а умершие мечты будут гнить внутри и дурно попахивать. Умные книги учили его искать, чувствовать, бороться, а Иен не знал, что ему искать, что чувствовать и с чем бороться. Умные книги хороши, но только когда их понимаешь, а не забиваешь умными словами время. Иен находил эти книги увлекательными, много думал и старался следовать учениям, в которые верил, но не всегда получилось. То ли духом был слаб, то ли не нашел Свою Стезю, которой мог бы смело следовать. Единственное, что он научился делать – это принимать происходящее, как должное, с определенной благодарностью, даже если случалось плохое, то он старался убедить себя, что это житейский урок, а не знак, что ему пора того, прощаться с этой никчемной жизнью.
Теперь Иен жил в отношениях. Не в первый раз, отнюдь не в первый, однако впервые в жизни он немного изменял своему правилу «сейчас», заглядывая в будущее и с удовольствием представляя в этом будущем себя вместе с Дженом. У него в груди жило ощущение того, что все складывается правильно, и от этого ему было тепло на душе, сладко во рту и легко в голове. Ему нравилась мирная, спокойная жизнь, которая пришла на смену полному раздраю. Теперь он покупал дом, а дома его кто-то ждал. Теперь он сам ждал дома этого кого-то. И это, пожалуй, лучшее, что с ним когда-либо случалось. Что может быть лучше счастья?
Стоя в душе, он прислушивался к возне, царившей в квартире и повествующей о том, что его семейство вернулось. Лулла лаяла, Джен уговаривал её помыть лапы, потому что иначе Иен будет ругаться и раздавать пинки – следы от лап на своем паркете он не любил. Он вообще страстно ждал момента, когда можно будет избавиться от собаки, переселив её в будку. Иногда ему нравилось чесать её, гладить, выводить на прогулку, но большую часть времени он хотел, чтобы она держалась подальше или чтобы её и вовсе не было. Но избавиться от животного не представлялось возможным, так что Иен старался поддерживать свой авторитет и следить за порядком. Лулла знала, кто в доме хозяин.
Он как раз закончил мыться, когда к нему присоединился Джен. Окинув любимое обнаженное тело взглядом, Иен решил, что можно помыться еще, подольше, получше, более тщательно. Принимая любовника в объятия, он с улыбкой огладил его бока, бедра, ягодицы, прижимая к себе поближе. Что ни говори, а в спокойной, мирной жизни с кем-то было много плюсов, и совместный душ был одним из самых главных.
- Ты же знаешь, что я убью любого, кто к тебе полезет. Поймаю. Порежу на кусочки. Расфасую по мусорным пакетам. И выброшу в океан…. Ты же не будешь меня за это осуждать? – интимно поделился своими мыслями Джен, разделяя слова поцелуями и определенно заводя Иена проявлением такой ревности – совсем другое дело, не то, что эти скучные обидки в машине.
Иен не любил, когда его сковывали. Он презирал все рамки и ущемления, в его программу было заложено нарушение любых правил. Ему не нужны были отношения с поводками, он не собирался подчиняться кому-то, пусть даже Джену и прекрасно знал, что как только тот попытается навязать ему свою волю, Иен сорвется и сделает ему больно. Но Джен не пытался и Брайден был ему за это благодарен.
Однако нежелание быть скованным никак не мешало наслаждаться добровольной принадлежностью кому-то. Иену нравилось, что Джену не все равно, особенно ему нравилось то, что он говорил теперь, принимая с любимым мужчиной совместный душ и чувствуя себя уверенным, как никогда, в том, что Иен принадлежит ему одному. Такая ревность была ему по нраву, гораздо приятнее слышать это, чем сопливые истерики и обвинения.
- Я тебе даже помогу, хочешь? – улыбнулся Иен, скользнув языком по любимым губам, увлекая Дженаро в долгий, крепкий поцелуй.
После душа они занимались медленным, непритязательным сексом, лениво ласкаясь, и наслаждаясь друг другом. Иен всегда думал, что спать с одним человеком из ночи в ночь – это отвратительно, потому что скучно, приедается, перестает заводить, но нет, узнав друг друга досконально, получаешь гораздо больше удовольствия, зная, куда надавить, где прикусить, как двинуться, чтобы партнера прошило жарким удовольствием. И от ощущения того, что кто-то знает тебя лучше, чем ты знаешь сам себя, внутри восторгами взрываются фейерверки.
Провалившись в сон, Иен спал спокойно и никакие сны его не тревожили, в отличие от Джена, спавшего рядом…
[NIC]Ian[/NIC]

Забота о Джене стала для Иена рефлексом. Он вырастал рядом с ним, когда к нему обращались незнакомцы, притягивал к себе в любом многолюдном помещении, заступался за него перед Винни и принимал все его промашки. Он знал, какие ему нужны лекарства, как ему нужно спать и как одеваться в какую погоду. Знал, какой ему нужен отдых, какие продукты хорошо влияют на его шальной организм, а какие лучше вовсе вычеркнуть из меню. Он защищал его от реальности, от болезней, плохих снов и самого себя. Главным врагом Джена был он сам и так вредить себе, как умел вредить себе Джен, никто больше не мог. С наилучшими пожеланиями в самую жопу. Один только ребенок чего стоил…
И Иену, в общем-то, нравилось это делать. Нравилось то, что он не один в этом мире, что рядом есть близкий и любимый человек, которому он очень нужен. Нужным быть приятно – это вам любой скажет. А Брайден и вовсе нуждался в этом всю жизнь, просто не до конца понимал свои нужды, так страстно желая свободы от забот, людей и обязательств, когда как на деле свобода была его палачом, а путем к душевному спокойствию были близкие отношения с кем-то. Каждый раз, когда Иен связывал себя отношениями, ему легчало и становилось спокойнее на душе, появлялось это желанное чувство правильности происходящего, но после расставаться было так больно, что он забывал о плюсах любви, помня только минусы. Джен напомнил ему, что любовь бывает приятной, а еще вселил надежду в то, что впереди не всегда ждет крах. И за это Иен был ему безгранично благодарен, с удовольствием принимал ласку, дарил её и заботился. Забота о ком-то – это как гарантия, что ты не забросишь себя, потому что от тебя кто-то зависит. Очень удобно для человека, который хронически склонен к саморазрушению и самобичеванию.
Иен проснулся резко, с ощущением тревоги в грудине и четким осознанием того, что Джен в беде. Тот сидел на кровати, тяжело дыша и мелко дрожа, как дрожат замерзшие или испуганные. Быстро усевшись, Брайден с готовностью принял любовника в свои объятия и прижался губами к виску. Желание спать слепляло глаза, а мозг пытался проснуться и завестись для более качественной работы, явно запаздывая за телом. Укачивая Джена, Иен успокаивал его, водя ладонями по спине, растирая горячую кожу и согревая в своих руках. Задавать вопросы ему не нужно было, он итак знал, что Джену приснился плохой сон и все, что ему нужно теперь – это осознание того, что сон не имеет никакой связи с реальностью, где все спокойно, мирно и хорошо. Где они вдвоем в своей постели и никаких проблем.
- Эй, все хорошо. – Тихо прошептал он Джену на ухо. – Все хорошо. Это всего лишь плохой сон.
Обхватив лицо Дженаро ладонями, Иен провел большими пальцами по его щекам и под глазами, бережно стирая испуганные слезы. После потянулся к конечному столику и налил воды в стакан, протягивая его Джену. Пока тот пил, он медленно гладил его по плечу, зная, что тактильный контакт с нужным человеком всегда успокаивает. В собственной нужности он не сомневался ни на секунду.
- Полегче? – спросил он, отставляя пустой бокал и укладываясь на подушку, потянул Джена к себе поближе, на грудь. – Давай, иди ко мне.
Сон был самым главным врагом Эскобара. Мало того, что он испытывал с ним ощутимые проблемы (то не получалось заснуть, то проснуться), так еще и время от времени терзался кошмарами. Сам Иен таких проблем не знал и до знакомства с Дженом даже не подозревал, что существуют люди, неспособные проснуться, когда нужно. Иен спал тихо, спокойно, не храпел, не посапывал и практически не возился на своем месте. Не пинался, не складывал на кого-то свои конечности, не крал одеяло. Все, что ему нужно было для сна – это удобно лечь, а чтобы проснуться – поставить на нужное время будильник. Чаще всего, к слову, он просыпался даже до него или от звонка Джереми. Ничего особенного, зато на Джена с какой стороны не глянь – везде сюрприз.
- Ну все, успокаивайся. – Ласково шепнул ему в макушку Иен, ласково массируя спину пальцами и прижимая парня к себе. – Теперь все будет хорошо и новый сон будет лучше, чем этот, если ты сейчас же перестанешь думать о плохом. Веришь мне? Вот я тебе обещаю.

[NIC]Ian[/NIC]