Ему было так не по себе от того, что пришлось оставить Джо на Новый Год в городе одного, от того, что пришлось уехать в Париж, ведь он обещал, да и это уже давно стало традицией - встречать праздник в кругу семьи. Ведь, по сути, кроме родителей у Теодора никого не было, а признаться в том, что состоит в отношениях с мужчиной-музыкантом - пока не хватало духу. Ему ничего не оставалось, как собрать чемодан и уехать, ведь перед мамой и папой не было достойного оправдания, почему он не может. Он итак отсиделся в Рождество дома, встретив его с Джо, больше тянуть он, увы не мог. Плюсом было то, что, уехавший на Рождество, Коти вернулся и ему было на кого оставить Гранта - у них всегда находились темы для общения, а в последнее время Джон тем и занимался, что склеивал друга по частям, а Тео помогал ему, как мог, теперь он не переживал по поводу того, что Джо будет одиноко. Сам он понимал, что бросает душу в огонь тоски, что будет скучать по своему мужчине и не находить себе место так далеко от него, но иначе действовать не мог: их отношения все еще были тайной как для родителей Франка, так и для прессы и общества. Теодор видел, что этим делает Джо неприятно, но.. Но у него работа, у него дети, у него любимое дело, которому подобная слава могла бы навредить. Тот понимал и терпел, прощал многое, но Франк видел, как больно ему было, когда он сказал, что отправляется на праздник в Париж без него. Сердце выкручивалось, и Тео в тот вечер долго не мог уснуть, мучимый сомнениями и совестью, но Джо решил быстро замять тему и не говорить о ней, чтобы не ранить себя снова.
В Париже все прошло тихо и по-семейному, Теодор, ложась в постель, звонил возлюбленному и некоторое время болтал, прежде чем уснуть. Он уехал всего на четыре дня, но даже это время было мучительным для того, кто итак практически не проводил времени наедине с Грантом из-за событий в жизни Коти. Нет, Теодор все понимал, был рядом, поддерживая Марселя, но все же Джона ему тоже не хватало. С лета тот постоянно оставался на ночь у него дома, они ласкались на диване, курили одну сигарету на двоих, Джо пел ему, Тео зачитывал интересные моменты из книг и рисовал. А в декабре все было иначе: он возвращался в пустую, тихую квартиру, сам ужинал и узнавал новости от Джо, который вытаскивал друга из болота. Иногда они проводили время втроем, смотря фильм или выбираясь куда-то в людное место. Тогда Теодор играл роль хорошего друга и не отсвечивал, все равно все внимание фотографов привлекала парочка музыкантов, а он шел сзади, опустив лицо вниз.
Со временем Коти стало лучше, праздники прошли. Очень скоро Теодор вернулся к работе, ведь каникулы у детей были небольшими. Нью-Йорк засыпало снегом, но даже это не помешало ему добраться до работы, а его маленьким ученикам - до места учебы. В первый же день он устроил малышам классный час, где расспросил их о подарках и подарил каждому по шоколадке. Ему нравилось радовать детей и видеть их улыбки. Домой он вернулся совершенно воодушевленным, что пришлось по душе истосковавшемуся по нему Гранту.
Близилась середина месяца и тут Тео получил в устной форме приглашение на день рождения от одного из коллег. Планировалось встретиться и вечером пойти в боулинг, а оттуда - в бар, чтобы хорошенько отметить, ведь дата не простая, а целых сорок лет. Соберутся едва ли не все преподаватели школы, мероприятие планировалось шумным и оживленным. А Теодор так и не придумал, что подарить учителю математики, ведь сам он был непрошибаемым гуманитарием и в цифрах разбирался слабо. Не хотелось дарить что-то ненужное и не хотелось приходить с пустыми руками - он все-таки воспитанный человек. Сидя вечером после ужина на диване и проводя время вместе с Джо, он решил спросить об этом своего любовника - быть может тот что-нибудь придумает, у Джо всегда были оригинальные идеи.
- Как думаешь, что подарить учителю математики на день рождения? - тихо поинтересовался Теодор, скользя пальцем вдоль носа Гранта и рассматривая его с нежностью.
- Ммм.. - замычал Джо. - Мел?
Тео легко засмеялся и слегка отодвинулся от мужчины, приобняв колено.
- Ну я же серьезно. Он пригласил меня в паб..
- И ты, конечно, пойдешь туда один? - кисло спросил Джо, и Тео прикрыл глаза. Частенько в разговорах они возвращались к подобной теме. Джо хотел быть рядом везде и всюду, Тео разделял его желание, готовый ходить по пятам, но жизнь Франка не позволяла им подобных вольностей.
Он вздохнул, чуть приоткрывая глаза. Что тут можно было ответить? Конечно, он пойдет один, ведь никто не знает об их с Джоном связи, более того, никто не должен о ней узнать.
- Они думают, что ты натурал?
- Ну.. они не в курсе, что я гей.. - честно ответил Теодор, прижавшись спиной к подлокотнику дивана.
- И вы по-мужски не обсуждаете эти дела? - допытывался Грант.
- Обсуждаем.. Но я в основном слушаю..
Теодор не был сплетником и предпочитал уходить из компании, обсуждающей подвиги других людей. Если уходить было некуда, приходилось слушать, посмеиваться и занимать чем-нибудь рот, чтобы вдруг не спросили. Врать он тоже не любил, а недоговаривать - не значило врать.
- Ладно. - кивнул мужчина. - Хорошо повеселись.
Опять этот холод. Джо отстранялся от него, чтобы не делать себе больно, а душу Теодора выкручивало. Ему тоже было непросто. Особенно - понимать, что делаешь больно любимому человеку. Сев ровнее, он обнял Джона за плечи, поцеловал его в щеку, а затем поднялся, чтобы собираться в боулинг и паб. Подарок выберет потом, все равно думать сейчас о подобном не хотелось. Возможно, им стоит провести один вечер порознь, поостыть и затем помириться, признав друг друга неправыми. Возможно, этот вечер в разных точках города пойдет им на пользу. Теодор так думал, но не чувствовал, что это правда.
[NIC]Theo[/NIC]

С некоторых пор без Джо повсюду было неуютно. Теодор привык к тому, что они везде вместе. Пусть не всегда держаться за руки, но идут бок о бок, смотрят в одну сторону и чувствуют друг друга поблизости даже в самых людных местах. А теперь Теодор остался один, улыбался, слушая шутки и поздравления коллеги, но не ощущал себя, как на празднике. Многое изменилось, а он так до конца и не понял, когда. Когда все успело произойти, в какой момент Джон Грант стал огромной составляющей его жизни, залогом счастья в ней. Слишком долго был один, позабыл о жизни в отношениях, а теперь мучился, скованный рамками обязательств и чужих взглядов, задавленный любовиями, не в состоянии выбрать одну из них - любовь к работе и детям или к Джо Гранту. Он любил рисовать и учить маленьких мальчиков и девочек, но как же он любил проводить время с Джо, целовать Джо, прижиматься к Джо в постели, даже брить Джо по утрам. Настолько ли сильной была любовь к этому мужчине, чтобы бросить любимое дело? Начать что-то новое. Страшно. И неизведанно. Но в таком случае им не придется прятаться, Грант всегда будет рядом, он по-настоящему станет его опорой и защитой, в этом Тео даже не сомневался. Они смогут ходить по улице за руку, целоваться в публичных местах, как делают обычные люди, как делают все. Ничто бы не ущемляло Джо и не заставляло бы чувствовать себя несчастным. Пожалуй, именно такое желание следовало загадать на Новый год, но Франк даже как-то не подумал; в тот момент он думал не о желаниях, а о том, что оставалось еще два дня до отлета назад, в Нью-Йорк.
И вот он допивал бокал светлого пива после очередной партии в боулинге. Учителям не очень хотелось гонять шары после рабочего дня, так что совсем скоро компания действительно переместилась в бар по соседству. Они болтали о том, о сем, об учениках, об увольнениях и зарплате, женщины уже немного поплыли от алкоголя и внимания мужчин-педагогов, а Теодор давил улыбку, не в силах расслабиться. Он так и видел, с каким лицом Джо садился за руль, видел, как без особого желания и страсти они поцеловались перед уходом в разные стороны. Даже не как в последний раз.. Как в обычный раз. Впустили внутрь себя какую-то усталость, обиду и неприятие, целовались словно впереди еще тысяча поцелуев, так и не думая, что, может, это в последний раз.. Что это последний вечер, последний взгляд глаза в глаза, последний поход по коридору и лестнице наружу. Теодору вдруг стало не по себе. Он ощутил себя несколько чужим, словно был не в том месте, не в то время. Но не успел он углубиться в эти мысли, как в кармане принялся вибрировать телефон. И, пока остальные болтали и шутили, Тео уткнулся в экран, куда приходили все новые сообщения, заставляющие все сильнее сжиматься сердце Теодора неприятной болью. Он не хотел, чтобы этот вечер обернулся чем-то таким. Ни в коем случае ни сегодня, ни в прошлом он не хотел обижать Джо. Но все-таки обидел.. Ранил его, хотя не собирался. Порезал тупым ножом.
Выскочив в холод на улицу, сообщив коллегам, что у него чрезвычайная ситуация, он позвонил Джо. Один раз он уже спас его, дотащив на себе из бара до дома, теперь не мог позволить себе оставить его, не мог продолжить находиться чужим на празднике жизни, когда его мужчине так плохо. Когда он вскрывает в себе откровенность, которая делала Теодору больно. Наспех завязав шарф, он спрашивал Джо:
- Где ты?
Грант мог быть где угодно. Судя по шуму - явно в баре. Но в Нью-Йорке миллион, миллиард баров! А Тео один.
- В другом мире, который ты стыдливо прячешь под одеялом. - сообщил ему Грант. Такого ответа Теодор и ожидал, но не отчаялся. Не зная, куда направится, он просто ходил туда-сюда в стороне от бара, утаптывая ногами снег.
- Я серьезно. - спокойно отозвался Франк, остановившись под мигающей вывеской бара.
- И я серьезнее некуда. - и тут Грант закашлялся, а Тео заторопился куда-то, но в итоге продолжал топтаться на месте. Ему было не по себе. Очень не по себе. Он понимал, о чем говорит Джо - об их вечном камне, который тянул отношения на дно, о том, где оба они были правы и неправы одновременно, он говорил о вещах, изменить которые Теодор и мог и не мог одновременно. Сил не хватало. Смелости духа. Хуже всего то, что они оба это понимали. У Франка опускались руки. Он вздохнул, находя в себе терпение, находя силы, которые не дадут сорваться.
- Ты очень пьян?
- Еще недостаточно. Не переживай.
Ну да, он еще связно говорил и даже писал сообщения без ошибок. Хотя, возможно, это Т9.
- А достаточно - это сколько? - Теодор откровенно тянул резину, не зная, что предпринять. Он был неправ, да, он ошибся. И Джо наказывал его за все ошибки. Но что теперь поделать.. Он даже не протягивает руку, за которую француз бы смог схватиться.
- Не переживай, Тео. Я смогу добраться до дома самостоятельно.
- Ты уверен в этом?
Знал Франк, как умел Джо добираться сам до дома.
- У меня есть глаза, руки, ноги и машина. Да, уверен.
Медленно, но уверенно Теодор начинал ощущать какое-то душащее отчаяние. Загнанным зверем он метался, не зная, в какой край Манхэттена податься. А, может, Джон вообще в Бруклине?
- Не садись в машину пьяным.. давай я тебя заберу? - он не мог так просто положить трубку и оставить Джо в покое. Не мог. Он волновался и чувствовал себя виноватым, да, не должен был так себя вести. Ведь, в крайнем случае, мог представить Джо своим другом - вряд ли кто-то из преподавателей в курсе того, что Джо - рок-звезда. Все могло бы быть спокойнее, но нет, все уже было тревожно, неправильно.. Не на своих местах..
[NIC]Theo[/NIC]

С самого первого момента Теодор понимал, что Джо - человек непростой. Если уж он смог в одиночку допиться до такого, значит, внутри у него сидят страшные демоны, которым дай волю - и сожрут. Именно в тот вечер Теодор примерил костюм рыцаря и спас несчастного из омута алкогольного опьянения и одиночества. И не потому, что Грант вызывал жалость: он не был простым алкоголиком и в нем был особый магнетизм, который не оставил Теодора равнодушным, не дал ему возможности сделать шага прочь, потому что ему хотелось предложить свою помощь и сделать что-то посильное, чтобы изменить настоящее в жизни этого человека. У них так легко все получилось друг с другом. Просто, как по щелчку пальцев - и вот они уже проводят время вместе, целуются, вот Теодор отдает ему всего себя, время, душу, делится всем, что у него есть, без остатка, не жадничает. А Джо берет благодарно, ценя каждый жест и занимая в жизни француза свое место. Сначала, как у всех, у них было все хорошо. И только потом пришли проблемы. Легкие ссоры, недомолвки, детские обиды. Два мира, столкнувшись, никак не могли проникнуть один в другой, чтобы создать новый. Умом Теодор понимал, что так просто ничего не будет, но он слишком долго шел к тому, что у него было, более того, он очень этим дорожил, ему тяжело было отказаться от этого в пользу чего-то другого. Им обоим нужно было чем-то пожертвовать, чтобы в дальнейшем существовать вместе хорошо и без ссор. Но это было так сложно.. Джо не мог отказаться от своих принципов, Теодор не мог задвинуть на задний план свою любовь к детям и собственной работе. То ли дело они сталкивались лбами, а затем обиженно расходились с порванными душами и печальными глазами. Затем мирились, но никогда еще Джо Грант не выражал такого рода безразличие тогда как Теодор изо всех сил пытался что-то изменить, сделать хоть ненамного, но лучше. Он был неправ, сотню раз неправ, но это ведь не повод так вести себя с ним.
- Ты таки сделал мне больно.. - тихо отозвался Теодор и нажал на кнопку отбоя. Спрятал телефон в карман и какое-то время постоял вот так на зимней улице, вдыхая морозный воздух через застрявший в горле комок обиды. Что он сделал не так?.. В груди действительно все скрутило болью, кровь разносила это чувство по организму, распространяя во все органы, во все части его большой души. Тупое чувство билось у ключиц, и Теодор медленно побрел до метро, которое уже начинало пустеть. Глухой стук колес заполнял все подземное пространство, и Франк прислонился спиной к противоположной, закрытой двери вагона. Под землей еще тяжелее, в голову начинали лезть непотребные мысли, и француз закрыл глаза, пытаясь отдышаться и справиться с напавшим на него легким удушьем. Было действительно тяжело, ему было не по себе, Теодор словно был не в своей шкуре, и все вокруг не то, и он сам себе враг, но почему? за что, Джо? Теодор ломал голову, что он действительно сделал не так и, приехав на свою станцию, уже приготовил список длинной в десять пунктов, по которым можно было заниматься самобичеванием и бить себя плеткой по обнаженной спине. Или отвесить хорошую оплеуху, обвинив во всех смертных грехах, да только это не поможет. Не вернет Джо, не вернет ему душевного спокойствия. Не придумали еще машину времени, с помощью которой можно было бы вернуться и исправить все свои ошибки, не придумали, а жаль, вот только Теодор не знал, что смог бы исправить, если он итак делал все, что мог, чтобы два мира существовали в гармонии, он тоже часто уступал, вот только никогда не пересекая грани дозволенного, которые Гранту всегда хотелось пересечь, потому что это казалось ему правильным. Они ведь пара. Они любовники, для которых естественно держаться за руки и миловаться, где и когда захочется, а Теодор не давался, пытаясь сохранить свою репутацию "чистой". Ему казалось, что если все узнают, что он гей, небеса обрушатся на его кудрявую голову, его жизнь даст трещину, заделать которую никаких новых начинаний и других дел не хватит. Его душили обида и непонимание, Теодор готов был метаться по квартире, но вместо этого медленно переоделся и включил чайник греть воду. В голове было слишком много мыслей, так много, что они, сталкиваясь и перекрывая друг друга, создавали собой сплошной большой ком непоняток и дилемм, разрешить которые было невозможно так легко. Их общая жизнь была одной большой дилеммой. И от понимания этого легче не становилось.
Теодор успел докурить первую сигарету и опрокинуть в себя полчашки кофе с коньяком, который был призван спасти его душу от тревоги и подарить скорый сон, как в дверь принялись отчаянно звонить и молотить по ней ногами. Не нужно было долго гадать, чтобы понять, кто пришел к нему с визитом. И сердце бешено застучало в груди, но Теодор помедлил, прислушиваясь к звону и стуку, к шуму и ярости, с которыми Джо, скорее всего Джо, пытался привлечь его внимание и заставить отворить ему. И все-таки слез со стула и тихо открыл, тогда как Грант влетел к нему в дом, как к себе, и прижал мужчину к стене, заглядывая в темные глаза, в которых итак уже не было места дополнительной грусти и сожалению. Теодор опустил лицо, позволяя Джону прижимать себя к стене, дышать пьяно куда-то в шею и волосы, не отпускать, находиться так близко. Тем не менее, от того, что он пришел, стало немного не так тяжело, камень в души приподнялся, уже не грозя раздавить Франка своей тяжестью.
- Не злись на меня… Прости меня… - шептал Джонатан, а Тео лишь вздохнул грустно, силясь найти в себе еще какие-то силы на смелость и на то, чтобы идти дальше. Они слишком часто ссорились по этому поводу, никто не уступал и все начиналось сначала. Это выжимало их обоих, но остановить это никто не пытался, тая в душе обиду и давясь ею в подушку по ночам.
Не открывая глаз, Теодор скользнул ладонями по спине мужчины и прижал его к себе ближе. Ему было больно, но он прощал. Ему было не по себе, но он прощал. Он не знал, что между ними будет дальше и склеится ли ваза, от которой отломали ручку, но прощал, все прощал, и его и себя, все ошибки, потому что иначе жить не умел.
- Я рядом.. - сказал тихо, прижимаясь щекой к его щеке. Он всегда будет рядом.
[NIC]Theo[/NIC]

То утро они провели в неге и нежности: Джо, казалось, осознал свои ошибки, а Теодор, не раздумывая, простил его и забыл обо всех обидах. Таким уж он был человеком, не умел долго обижаться или гневаться. Что-то неприятно тяготило сердце первые часы после пробуждения, но потом стало легче. Боль ушла с объятиями, первыми утренними сигаретами, с душем, с новыми поцелуями. Не так уж много нужно было для счастья, они могли дать это немногое друг другу: мелочи, составляющие счастье. Находили свои островки спасения среди бушующей и кипящей лавы чего-то непонятного, во что постепенно превращались их отношения. Нутром Теодор ощущал, что вся эта идиллия продлится недолго, он успел немного узнать Джо, увидеть себя рядом с ним и понять, что так просто ничего не бывает, причины ссор и размолвок не исчезнуть за один вечер, как бы того ни хотелось. Да, над отношениями нужно работать, о них нужно заботиться, но проблемой было то, что они оба заботились и работали как могли, но в итоге действовали в разных направлениях, как лебедь, рак и щука, разбегаясь, вместо того, чтобы найти общий путь и следовать ему. Слишком разные миры, слишком разные представления об отношениях и жизни в целом мешали им, рушили фундамент, возведенный на почве доброты и восхищения друг другом. Это не ушло - Теодор все так же не упускал возможности насладиться музыкой своего возлюбленного, Джо Грант охотно позировал для рисунков и наблюдал за тем, как Франк вырисовывает его портреты или абстрактные пейзажи за окном. Это было. Не было понимания. Отсутствовало желание идти на уступки, искать компромисс. Оба не знали, как повернуть свою жизнь так, чтобы она ловко совпала с жизненным путем любимого человека. Теодор терялся, днем выбирая работу в школе, а ночью изо всех сил прижимаясь к груди Гранта. Джо нервничал, давя в себе гнев и непонимание, с утра до вечера работая, а вечером возвращаясь в квартиру Теодора, ставшую их тайной обителью. Здесь его не караулили папарацци, здесь никто не совал нос в его частную жизнь. Франк хотел, чтобы так оно и оставалось, но Джо это было не по душе: он хотел общей свободы. Но ради нее француз должен был изломать все свое прошлое, надеясь, что поступает правильно и дальше его ждет хорошее будущее. Ему так хотелось верить в это, верить Джо, но он не мог совершить подобный поступок так просто. Ему нравилось быть рядом, он обожал, когда Грант играет с его волосами, оттягивает кудряшки, как пружинки, прихватывает их губами, даже кусает, нравилось, что они могут вместе принимать душ или чистить зубы, он обожал, когда они курили одну сигарету на двоих за завтраком и недостаток никотина возмещался глубокими поцелуями с языком. Он очень, очень, ОЧЕНЬ хотел, чтобы так продолжалось еще долго, желательно - до конца жизни. Но у судьбы свои капризы. У нее иной план, она ловко владеет мечом, которым ранит с особой целью.
Вот так и снова прилетело по голове: через неделю после произошедшего Франку позвонил его бывший молодой человек, тот самый фотограф, с которым они жили вместе во время учебы Тео в университете. Сообщил, что возвращается в Нью-Йорк с новой выставкой фотографий, страстно желал увидеться и поболтать. Возможно, если Франк позволит, снова остаться пожить у него ненадолго. От такой новости сердце француза отчаянно забилось в груди, он положил трубку и глубоко выдохнул. Нехорошо это. Это предвещает беду. Но и отказаться он не мог. Понимал, что это заденет Джо, это обязательно сыграет на руку их вечным ссорам и скандалам, но.. все же хотел попробовать. Джо ведь не глупый, он поймет, что это просто встреча двух старых знакомых. Это было едва ли не десять лет назад, все эти годы они слышали друг о друге только обрывки, а тут появилась возможность встретиться и хорошенько поговорить. Он ведь не будет злиться?..
- Джо? - позвал он мужчину, когда они разместились вечером на диване перед телевизором. - Можно с тобой поговорить?
- Мм? О чем? - спокойно поинтересовался Грант, еще не зная, что на их корабль идет девятый вал. Тео прижался к нему, устроившись головой на плече и помолчал немного, собираясь с силами и подыскивая верные слова. Это было так сложно - говорить Джо о чем-то, что вероятно даст дополнительную трещину на их отношениях.
- Мм.. - промычал он, взяв Джо за руку и переплетя пальцы. - Завтра в город приезжает один человек и он хочет провести со мной какое-то время. Пообщаться, погулять, выпить. Мы давно не виделись.
- Старый друг? - и тут Теодор напрягся сильнее, слыша в голосе Джо такое же напряжение. Струны натягивались, еще немного, и струна порвется и ударит ему по лицу, разбив в кровь и выбив зуб.
- У нас были когда-то отношения. - честно сказал Франк. - Десять лет назад. - уточнил он на всякий случай.
- Мм.. - промычал в ответ Грант, видимо, не найдя слов, чтобы выразить свое отношение и при этом не обидеть француза. В последнее время они то и делали, что плясали на остриях ножей, стараясь не умереть и не задеть другого. Это было сложно, но Франк так и ощущал, как Джо не нравится все это. Очевидные вещи.
- Я вас познакомлю. - убедил его Теодор, надеясь, что, увидев Уилла, Джо немного отпустит и он не будет переживать без повода. Ведь повода и правда не было - его не интересовали другие мужчины, тем более, бывшие. Он был влюблен, счастлив и желал жить вместе с Грантом, зачем ему другие? Вот бы Джон понимал это так же ясно, как оно было для Теодора.. - Ты же не против?
- А если против, то что? - задал ему вопрос Джо, вопрос, от которого француз совсем опешил. Оторвавшись от мужчины, он выпрямился и посмотрел на Гранта внимательно. Тот не был настроен агрессивно, скорее устало. Их обоих вымотали эти передряги, выжали, как два лимона. Глядя на Джона, Тео ощущал то же самое. Чувствовал себя неловко и виновато, но исправить это не мог. Совсем не знал что делать, как мириться с реальностью, как исправлять ее, как работать над отношениями. Они были в мучительном тупике и, даже будь Джо против, это бы мало что изменило.. Вряд ли Теодор отказал товарищу, вряд ли променял встречу с давним знакомым на грустные вечера. Это давило на мужчину. Он потер пальцами переносицу и откинулся на спину дивана.
- Не знаю.. - просто ответил он, закрыв глаза. - Не знаю, Джо, у меня нет ответа на твой вопрос. Он слишком сложен..
[NIC]Theo[/NIC]

Сколько помнил себя Теодор, Уилл никогда не отличался ни пунктуальностью, ни вежливостью. Он был человеком свободным, поступающим только так, как велит ему сердце. Что хуже - это действительно увлекало Тео, перескакивало на него, как зараза, как грипп, и вот он тоже становился вечным опаздывателем и человеком, которого можно было легко назвать невеждой. Нет, даже под влиянием Уилла Франк не грубил людям, но быть невнимательным и забывчивыми он мог. Так было годы назад, так произошло и теперь, когда Уилл ворвался вихрем в квартиру и подчистую унес все внимание француз с собой - тот только и успел, что познакомить их с Джо, просто представить друг другу, но это было мало интересно Уиллу, который утащил его вглубь квартиры и принялся с восхищением рассказывать все и сразу. И нужно было вернуться, взять Джо за руку, усадить с собой рядом, показать, что они пара, вместе и навсегда, но нет, Тео развесил уши, смеялся и проникался лепетом бывшего, который всегда умел завладеть вниманием и отвлечь своего слушателя от всего на свете. Он не забыл про Джона, просто отвлекся. А, когда очнулся, Гранта уже не было, а стрелки часов давно перебежали за полночь. Звонить в такое время было уже несколько неловко, вдруг бойфренд уже спит, а завтра рано вставать? Потому, проведя Уилла и попрощавшись в ним, уже лежа в постели, Тео набрал сообщение и отправил его возлюбленному: "Спокойной ночи. Я тебя очень люблю".
Простые слова, но даже они для любящего казались бесценными.
Весь день Франк честно проработал в школе: учил младшеклассников рисовать, в средних классах читал французский язык. Все было спокойно, Уилл сбросил ему пару сообщений, фотографии из галереи и адрес, где будет проходить его выставка. Теодору хотелось взять с собой Джо, который вчера ушел без слов и без прощаний. Это немного тревожило француза, но он решил легко исправить все вечерним визитом к Гранту. Так и пошел к нему после дополнительных занятий по рисованию, в чуть заляпанных краской рукавах рубашки, с горящими глазами, весь его, желающий обо всем рассказать, все показать и всем поделиться. Но Джо встретил его как-то холодно, на улыбку не ответил, а просто отошел в сторону, пропуская его в квартиру. Тео это не понравилось. Решительно обняв его за шею, он прижался крепко ближе, с удовольствием вдыхая запах тепла и тела своего мужчины. Подумать только - прошло меньше суток с того момента, как они виделись в последний раз, а он уже так до безумия соскучился, так жадно хотел его обнимать, целовать и трогать, словно не видел неделю. Это никогда не меняется, Тео всегда скучал, когда они не были рядом, думал о Джо даже в школе, объясняя, как нужно рисовать квадраты или пейзажи. Наиболее одиноко было в пустой постели, когда Джон решал оставаться на ночь у себя, или долго работал, или когда сам француз просил его побыть ночью отдельно, потому что устал и хочет отдохнуть. Но даже в такие моменты он засыпал, думая о руках Гранта, о его губах, о носе, за который зацепалось утреннее солнце, когда Тео смотрел в сторону окна, лежа на плече мужчины.
- Хочешь чего-нибудь? Сок? Пиво? Виски? - поинтересовался Грант, отстранившись и даже не глядя на Тео, который нахмурился, рассматривая его спину и следуя вглубь квартиры. Франку это не нравилось, что-то в душе не давало покоя, и он поймал Джо за руку, притягивая к себе:
- Нет, я соскучился.. Тебя хочу, - сказал честно, рассматривая его и пытаясь понять, что же случилось. Он так обижен из-за Уилла? Или из-за того, что тот так ловко переманил вчера внимание Тео? Франку хотелось все исправить. Сделать лучше. Объясниться, чтобы его мужчина не волновался и не нервничал. Он ведь любит.. Действительно любит, хочет быть рядом, хочет, чтобы они были вместе еще долго. Но очередная ссора подкашивала их. Палкой била по коленям, ломая кости и суставы.
Джо остановился и закрыл глаза, прижавшись лбом ко лбу. Тихо дыша и рассматривая его в тишине опустевшей квартиры, Теодор тихо спросил:
- Что-то произошло?
Его съедала тревога. Нужно было срочно что-то сделать, чтобы спасти их обоих, но что? Теодор не знал, терялся рядом с возлюбленным, которого больше всего на свете не хотел расстраивать.
- Как провел время с бывшим? - наконец ладони Гранта оказались на его боках, но это не принесло особого облегчения, потому что вопрос обрушился на Тео, как ведро ледяной воды. Он немного напрягся, но затем заставил себя успокоиться. Обычный вопрос, пусть с подковыркой, но это не должно растревожить их до основания.
- Хорошо. - сначала коротко сказал он, а затем быстро продолжил: - Он рассказывал о работе в Лондоне, о выставке, теперь вернулся сюда и будет проводить выставку на Манхэттене, звал посмотреть, - говорил, как отчитывался. Самое время было позвать Джо с собой посмотреть, но что-то останавливало Тео от этого предложения. Уверенность в том, что Джо окажет? Отправит его смотреть на фотографии "своего бывшего вместе со своим бывшим"? Тем не менее, он слегка улыбнулся, как бы показывая, что ничего страшного не произошло. Просто выставка, просто фото. Просто общение двух давно знающих друг друга людей. Не за чем ревновать и обижаться. Все ведь хорошо..
- Вернулся надолго?
- Не знаю, возможно.
Подобные вопросы мало интересовали Франка. Он больше был увлечен Джо, его шеей, его лицом, - то рассматривал, то трогал пальцами, не отрываясь. Он действительно скучал, хотел поскорей оказаться в любимых руках, оказаться под ним, в его постели, быть залюбленным и зацелованным, отдать ему всего себя.. Но Джо не спешил брать. Он убрал с себя руки Франка, вздохнул и отошел от него, как от нежеланного.
- Я смотрю, вы хорошо ладите. Для бывших. - сказал так, словно перезаряжал пистолет. - Так хочешь чего-нибудь? - спросил уже равнодушным тоном, каким и выстрели в Тео, поразив в грудь и насквозь. Тот болезненно поморщился.
- Джо, в чем дело? Я же тебе сказал, что мы просто друзья..
- С ним ты тоже от всех скрывался? Или это только я такой счастливый?
Они снова приходили к тому, на чем пытались закончить все ссоры. Но те разгорались с новой интенсивностью. Сжигали их, проглатывали, как свою добычу. Сердце Теодора глухо стучало о ребра, ему было волнительно и неприятно, он не знал, куда себя деть и что сказать, ведь они обсуждали это чуть ли не каждый божий день. У него не осталось ни слов, ни аргументов. А Джо все не понимал. Или не хотел понимать. У Тео опускались руки.
- Я тебе объяснял, почему все так.. - в очередной раз сдаваясь судьбе, тихо проговорил он.
- Скрывался? - повторил свой вопрос Джо. Лучше бы он схватил его, сжал пальцами его руку, сделав больно. Это было бы менее неприятно, чем этот тон и этот вопрос.
- Нет.. - выдохнул он, опуская виновато глаза.
- Вот. - словно торжественно подчеркнул этот факт Джон. - Может быть вам стоит попробовать снова? Вы неплохо смотритесь. Эта нежность так и сквозит, а по стенам бродят тени прошлого.
Теодор замотал головой, поднимая на него взгляд. Догадывался, что на этот вид жалко смотреть, но ничего поделать не мог - Джо имел огромную над ним власть, и Тео не знал, что теперь делать. Он был неправ и Франку очень хотелось сказать об этом, но как достучаться до Гранта, который ощетинился и защищался, который выставил вперед щит и так больно рубил мечом?
- Ну Джо.. - попробовал он. - Не говори ерунды..
[NIC]Theo[/NIC]

Естественно испытывать непреодолимую слабость перед человеком, который заставляет сердце биться изо дня в день в ускоренном темпе. Понятно дело, с таким человеком особо не поспоришь. Ввиду уступчивости характера, не попытаешься убедить в обратном силой, правдами и неправдами. Иногда просто кончаются слова, так бывает, когда все уже объяснено и сказано тысячу раз, а то и больше. Теодор не находился, что ответить на весь этот гневный выпал, не понимал, чем заслужил подобное отношение и все. эти. слова. Разве заслужил он оскорбления или упреки в трусости? Ему так не казалось. Он хмурился болезненно, глядя на Джо, на своего родного Джо, без которого не представлял жизни, полюбив так крепко за эти ничтожные полгода.. А Джо каждым словом бил его по лицу, заставляя опускать взгляд. Больно было смотреть на его злость, больно слышать, как легко он выплескивал то, что накопилось. Теодор выдохнул, воспользовавшись минутной паузой, и попытался обнять Гранта, коснулся ладонями острых плеч, но тот лишь грубо скинул с себя его руки и отошел в сторону, нервно потерев переносицу. От этого стало еще гаже. Что, неужто за один вечер он вдруг стал омерзителен? Стал недостоин простых объятий, из которых они не вылезали, оказавшись вместе в квартире Теодора?
- Сколько еще мне нужно ждать? Год? Два? Жизнь? - нервно спросил Джо, упершись в бок рукой. У Тео не было ответа на этот вопрос. По сути, он не знал, что сказать на каждый прозвучавший здесь сегодня вопрос. Медленно сжав сброшенные пальцы в кулаки, Франк слегка обнял себя, внезапно ощутил собственные руки лишними. Не знал, куда их деть, а кончики пальцев горели.
- Я не знаю.. - совсем тихо ответил он, чувствуя, как пересохло в горле. Что же теперь между ними происходит? Это не похоже на очередную ссору из череды тех, что случались между ними в последнее время. Все набирало более серьезные обороты. И Теодору становилось все страшнее. А Джо даже не хотел обнять его, защитить от пасти этого страха, ледяного ужаса, который накатывал океаническим штормом на его большое и открытое сердце. Внезапно, стоя рядом с ним, Тео ощутил такое глубокое одиночество, словно только что по ошибке ступил вниз с обрыва.
- Вот и я не знаю. Не знаю, к чему мне стремиться. На что рассчитывать. - голос Джо звучал взволнованно, и Теодор поднял лицо, изучив его печальным взглядом. Сожаление само отразилось на его лице, изрубив из некогда красивого профиля японскую маску страдания.
- Извини.. Я не хотел тебя разочаровывать.. - сипло сказал француз, не находя в себе сил, чтобы дышать. Туго стянутая железным обручем грудь ломилась от напряжения, короткие ногти впились в ладони, пока Джо оборачивался, чтобы взглянуть на него с той же потерянностью, с которой стоял перед ним совершенно беззащитный Франк. Он никогда не думал, что дойдет до такого. Не предполагал, что они сойдутся в серьезной ссоре. Все откладывал на будущее, наслаждаясь общим настоящим, работой, своей любовью, в которую окунулся, как в нежные речные воды. Но что, все оказалось простым самообманом? И Джо не был счастлив рядом с ним? Он ведь пытался.. Старался сделать все как можно лучше. Привести в гармонию все части жизни, чтобы никто не был несчастен. А, оказывается, так много упустил?..
Невыносимо больше было оставаться здесь наедине с Джо. Теодору казалось, что он погибнет, если останется здесь еще хотя бы ненадолго. Не сможет уйти, если не уйдет сейчас. Зря пришел. Зря скучал. Зря пытался обнять. Каждое зря - плетью по спине, он задыхался, не находя себе ни места, ни оправдания. Развернулся и рванул к двери, не видя перед собой выхода. И там же, не успев выбежать за порог, угодил в руки Гранта, который поспешил за ним и прижал, задыхающегося к себе. Вот только Теодор больше не верил этим объятиям.
- Не нужно, не трогай меня. - зашептал он, давя всхлип. - Зачем тебе я? Зачем тебе трус? Нет..
Но Джо не отпускал, своей близостью заставив горячие слезы хлынуть из глаз. Тео тихо заскулил и закрыл ладонью лицо, опускаясь вместе с мужчиной на пол. Ему хотелось спрятаться, скрыться от этих темных глаз, которые смотрели на него грустно и непонимающе, хотелось сбежать от Джо, который щелчком пальцев рушил все его попытки быть сильнее. Но Теодор не был сильным. И сейчас ему было очень больно. Любовь распадалась на куски и пульсировала внутри него, а он омывал ее слезами той истерики, которую внезапно оказалось не остановить. Он не хотел разрыва отношений, но чувствовал, что они дошли до конца. Вот-вот переступят неотвратимую черту. Почему Джо такой жестокий? Почему Джо так просто прощаться?
- Я не понимаю.. - сдавленно вымолвил он. - Я ничего не понимаю, то ты называешь меня трусом.. - прерывисто вздохнул, не сумев закончить фразу, его колотило дрожью. - То обнимаешь и не даешь уйти..
Слезы большими каплями катились по щекам, он пытался спрятать лицо, но Джо добирался до сокровенного, забирал даже слезы, слизывая их языком.
- Тшшш... тихо... тихотихо..
Он успокоения не приходило.
- Не мучь меня, Джо, пожалуйста.. Зачем ты так..
Не было сил ни оттолкнуть его, ни притянуться. Теодору казалось, что он не заслужил этого, ведь Джо так просто сбросил с себя его руки, ведь Джо прощался, думая, что жизнь легко поменять, думая, что Теодору что, не хотелось быть с ним вместе? Какой абсурд!.. Какая немыслимая жестокость..
[NIC]Theo[/NIC]