Все началось в Рождество, которое они с Каспаром проводили у Брайденов. Элизабет спросила как бы между прочим:
- Милый, а ты давно разговаривал с Диконом в последний раз?
- Ну да, - кивнул Иен, удивившись. – А что? Он вроде в туре сейчас?
- Да-да, в туре. А его девочка в конкурсе талантов победила. Вся в вас, в музыкантов, - Элизабет довольно щипнула Иена за щеку, и тот скривился, увернувшись от второго щипка.
- Да, я поздравлял ее по телефону. Меня даже пару раз в интервью об этом спрашивали.
- Ну, так вот! – всплеснув руками, мама Брайден заискивающе заулыбалась. – Ее пригласили в Нью-Йорк для работы. Ты ведь поможешь ей освоиться тут, присмотришь, если все-таки прилетит?
- Скарлетт-то? – умыкнув кусок сыра из-под маминого ножа, Иен закинул его в рот и принялся жевать. – Мы с Каспаром уезжаем в начале февраля, так что пусть они с Диконом учитывают это. Все-таки тур, сама понимаешь.
- Понимаю, - удовлетворенно покивала Элизабет. – Я поговорю с ними, узнаю, что решили. Если Скарлетт соберется, то Дикон сам тебе позвонит, договоритесь обо всем.
- Ладно, - пожал плечами Иен. - А что от меня требуется-то?
- Я думала, что ты ей разобраться поможешь, где у нас и что. Все-таки Нью-Йорк – это не Нэшвилл. Ну и хорошо бы она пожила с вами первое время, одной ей тяжело будет сразу освоиться. Ты ведь знаешь, какая она кроткая скромница. А вы с Каспаром такая замечательная пара, присмотрите за ней!
- Уф… - Иен представил выражение лица Каса, когда он услышит такую новость, и стащил еще кусок сыра. – Ну, посмотрим, мам, посмотрим. Пусть сначала сами разберутся, едут они или нет.
Как оказалось, они действительно едут. Дикон Брайден приходился Иену двоюродным старшим братом, его дочь Скарлетт, соответственно, племянницей. Поскольку та часть семейства проживала аж в Нэшвилле, общались они нечасто, разве что когда случайно сталкивались по работе. Дикон много работал, разъезжал по миру с именитыми группами в качестве сессионного музыканта, его супруга, перенесшая несколько нервных срывов, жила в одиночестве и страдала алкоголизмом вот уже сколько лет, посему совершенно не участвовала в жизни семейства, а их дочь, пусть пошедшая по музыкальным стопам отца, обладала исключительной скромностью и тоже далеко нечасто приезжала в Нью-Йорк. В последний раз Иен видел Скарлетт, когда сам был в Нэшвилле, лет эдак семь назад и подозревал, что теперь шестнадцатилетний гадкий утенок, прятавшийся за отцовской спиной, вырос в прекрасного лебедя. Во всяком случае, в музыкальных конкурсах кто попало не побеждает, да и контракты в Нью-Йорке за красивые глаза не раздают.
Дикон позвонил ему на следующий день, горячо поздравил с праздниками и потом заговорил о деле. Многого не просил, лишь встретить девчонку, провести небольшую экскурсию, помочь заселиться и достаточно. Она, дескать, к самостоятельной жизни приучена и за деньгами дело не встанет. Иен, конечно, понимал, что брат не хочет доставлять ему хлопоты, но вместе с тем подумывал, что он не в своем уме. Нью-Йорк город большой, пусть и Нэшвилл не деревня, но все же как он представлял бросить в этих городских джунглях свое скромное и нерешительное чадо? Без присмотра? В одиночестве? Иен помнил, как перебрался в Нью-Йорк сам из пригорода. Как гудели под окном машины, как горели яркие вывески, мешая спать, как спешили вокруг люди. Одно дело – приезжать в центр ненадолго, другое дело здесь жить, чувствуя пульс города, и это в первое время здорово шокирует. Нельзя так просто бросить этому месту на растерзание неоперившегося птенца, пусть хоть трижды победившего на конкурсе в Нэшвилле.  И уж тем более никак нельзя отдавать неумеху в безжалостные руки шоу-бизнеса. Это суровый мир, в нем нет места наивности и кротости, которая так запомнилась Иену. В этом деле необходимо точно знать, чего ты хочешь, уметь требовать это, если надо – драться. Без когтей нельзя, если не сможешь цепко схватиться, то тебя вмиг снесет течением и дороги назад уже не будет. Если повезет, запомнишься одной песней, если нет, то будешь всю жизнь прозябать, поминая упущенный шанс на успех. Ну, или сломаешься под навалившейся тяжестью.
Дикону, впрочем, Иен ничего высказывать не стал, лишь выразил свою готовность помочь. Семью не бросают. Семья - прежде всего. А поговорить с ним по-мужски можно будет потом, если действительно возникнут сложности. Вдруг Иен ошибался, и птенец уже действительно стал крепкой птичкой, которой не страшно лететь высоко? Может быть, в Скарллет проснулся не только брайденовский музыкальный талант, но и цепкая хватка вкупе с вопиющим стремлением к свободе? Это все маловероятно, но кто ее знает…
Ричард Брайден лениво развалился в своем кресле, которое мать уже который год хотела выбросить, но каждый раз проигрывала в битве за него. Пару раз отец семейства даже обещал уйти из дома, если она тронет его клетчатый потертый трон. Винтажный, говорил отец. Раритетный, убеждал он. Сама мама Брайден на кухне читала наизусть Байрона для Каспара, с истинно английским произношением (чтоб вы понимали всю диковинку, упомяну, что Элизабет вполне себе американка и к англичанам никаким боком никогда не относилась), а вместе с тем они резво натирали бокалы полотенцами. Тревожить их Иену не хотелось, однако поговорить с Каспаром стоило, ведь Дикон со Скарлетт обещали прилететь уже на следующий день. Оставалось надеяться на хорошее настроение супруга и мать, которая наверняка смягчит удар, если что.
Дождавшись, пока мама дочитает стихотворение, Иен захлопал. Элизабет присела в реверансе и добродушно рассмеялась, немного смущенная в исключительно кокетливых целях – мама Брайден любила, умела и с удовольствием читала стихи всем желающим при каждом удобном случае.
- Потрясающе, - честно сказал Иен, присаживаясь рядом с Касом и обращаясь уже к нему. – Поговорим кое о чем?
Каспар глянул с сомнением, но кивнул согласно, явно опасаясь темы разговора. Мама Брайден, заинтересовавшись, отставила бокал и присела тоже – раз сразу не выпроводили, значит, можно послушать.
- У меня есть двоюродный старший брат, его зовут Дикон, и у него есть дочь Скарлетт, которая победила в музыкальном конкурсе и приглашена в Нью-Йорк для работы с лейблом, - начал объяснять Иен, но мать его перебила.
- Ах, Скарлетт таки приедет? – воскликнула она, радостно хлопнув в ладоши. – Каспар, там не девочка, а просто чудо!
- Да, - Брайден вздохнул и пожал плечами. – Ей нужно где-то пожить первое время, пока она будет осваиваться и брат попросил приютить ее. Ты не будешь против, если она займет гостевую комнату? Она уже довольно взрослая, ей вроде двадцать… два?
- Двадцать три, - вклинилась Элизабет и, вместе со своим сыном, выжидающе уставилась на Каспара.
[NIC]Ian[/NIC]

- Ну, вот и славно, - ласково пропела Элизабет, поднимаясь со своего места, чтобы убрать начищенные до блеска бокалы в шкаф. – Я знала, что могу на вас положиться, мои мальчики.
Она светилась гордостью, лучилась радостью, была счастлива, а Каспар… ну разве что молниями из глаз не стрелял. Если бы мог сделать больно взглядом, уже бы сделал. Если бы только мать отошла в уборную, то он бы разбил об голову мужа один из ее драгоценных бокалов, а потом попробуй объясни Элизабет, почему Кас так себя ведет. Довольно сложная задачка, в ее-то глазах Каспар Бергер – воплощение идеала. Иен устало потер виски и состроил кислую мину в ответ на чужую, суровую. А что ему было делать? Послать мать, брата и племянницу? Он и сам-то не был рад перспективе приютить в своей обители ДЕВОЧКУ, при чем типичную такую, стандартную девочку, которая носит платья, жарит яичницу в форме сердечек по утрам и напевает под нос песни из диснеевских мультиков. Ладно бы Эйвери, она свой парень, валяется на диване в ботинках, курит вместе с ними, наигрывает на гитаре импровизации и лучше Иена разбирается в футболе. К таким девочкам Брайден привык, к другим – совершенно нет. А на фоне истерик Каспара… он уже чувствовал, как нелегко им будет. А, может быть, неоперившегося птенца можно вышвырнуть из гнезда довольно рано? Пусть себе летит, учится, все-таки ошибки – лучший учитель.
- Идем, я хочу тебе кое-что показать, - сказал он Каспару, поднимаясь со своего места – нужно положить конец этому дурацкому молчанию.
Бергер-Брайден окинул его крайне неодобрительным и подозрительным взглядом. Ничего хорошего он уже не ждал, оно и понятно. Иен сдержался от фейспалма и повторил:
- Идем-идем, - и вышел из комнаты первый.
Они поднялись в свою спальню. Пропустив мужа вперед, Брайден закрыл дверь поплотнее, повернул защелку и повернулся к Каспару.
- Можешь возмущаться, - смиренно кивнул Иен, напрягшись. – Лампу не трогай, она китайская, но мама ЛИЧНО привезла ее из Китая. Вазу тоже не трогай, она из Франции.
И вообще надо запретить стеклянные, колюще-режущие предметы и даже хрупкую мебель во всех местах, где Каспар способен разозлиться. Иен был уверен, что психани он в ресторане и через пару минут он уже будет угрожать официанту стеклянной розочкой, разбив какое-нибудь умопомрачительно дорогое вино с его подноса об стол. Таких примеров можно было бы привести сотню, но Иен старался или успокоить его, или принять удар на себя. Сейчас он тоже позволял Каспару взорваться, чтобы спасти матушкины бокалы и случайных людей от его гнева, который обязательно найдет выход, так или иначе.
Кас себя ждать долго не заставил – сразу же пихнул Иена в грудь. Тот устоял, будучи готовым к таким выпадам, но Каспар и не хотел сшибить его с ног, ему важен был сам факт.
- Ты охренел напрочь что ли?! Какие еще племянницы? Всю твою семью может привезем туда?! – истерично зашептал он, наступая на мужа и колко смотря на него.
Мммм, именно таким, истеричным и гневным он понравился Иену когда-то. Благодаря ассоциациям он находил его таким сексуальным, наверное, поэтому они продержались вместе так долго и поженились. Это круто, когда практически любая ссора обращается в бурный секс. Оступились всего однажды, но оба предпочитали не вспоминать об этом. На эту тему в их семье было наложено табу.
- Но я же не мог послать свою мать к черту. И брата, - спокойно возразил Иен, надеясь напомнить супругу, что с Брайденами далеко не всегда так просто.
Нет, Каспар сейчас это безусловно понимал, только вот винил не того человека, а жаль. Он ведь сам пару минут назад стал жертвой Элизабет Брайден, которой невозможно отказать.
- Она будет нам мешать! От нее будет больше грязной посуды! Она будет ходить туда-сюда! Она будет музицировать! А еще это… женское белье в ванной! – змеей шипел Каспар, говоря торопливо, словно может забыть важные детали, доказывающие, как это ужасно, когда в доме имеется женщина.
- Она будет мыть за собой посуду, музицировать в студии и белье свое будет подбирать, - терпеливо оправдывал Иен Скарлетт, успокаивающие оглаживая бока мужа, который стоял напротив, вцепившись в его футболку на груди мертвой хваткой.
- Не верю! – топнул ногой Каспар. – Я знаю всех этих женщин, я не хочу женщину в доме, тем более, я ее никогда не видел, не знаю, и, я тебе скажу, знать не хочу!
Кулаками стукнув по груди Иена от негодования, герр Брайден уничижительно посмотрел на мужа и гневно засопел. Пожав плечами, Иен решил действовать по самой верной методике. Он мог бы написать целую работу о том, как можно воздействовать на Каспара, что влияет на него плодотворно и благоприятно, а что не имеет никаких шансов на одобрение, но такой труд едва ли бы пригодился кому-то, кроме самого Иена. Более того, он не собирался никому раскрывать свои секреты, ведь Каспар, даже истеричный, капризный и безумный, принадлежал ему целиком и полностью. Против лома нет приема, окромя другого лома. Кас нападал на него, а Иен нападал в ответ.
Резко развернув мужа и прижав того к стене, Брайден принялся целовать его. Крепко, настойчиво, почти насильственно. Каспар, разумеется, упирался, как всякий порядочный мужчина, не одобряющий подобное насилие. Поскольку насилием по сути это не было, а мужчина был никем иным, как мужем нападающему, то упирался он исключительно из собственного упрямства и на помощь не звал.
- Уйди, Иен, - отрывисто шептал он между поцелуями, вертя головой из стороны в сторону. – Отстань от меня.
А Иен, как и всегда в таких случаях, даже не думал отставать.
- Отстань! Отстань. Ну отстань… - все тише и милостивее шептал Кас, прежде чем сдаться таки и ответить на поцелуй.
Его руки, всего мгновение назад мечущие Иену куда-то в челюсть, дергающие за плечи, сжимающие футболку, руки, которые Иену пришлось сковать своими, прижав к двери, теперь прекратили сопротивление и Брайден неторопливо их отпустил, позволяя мужу крепко обнять себя.
То-то же, Каспар. Не забывайся.
[NIC]Ian[/NIC]

Скарлетт ощутимо нервничала, зная, что ей придется оказаться в совершенно чужом, да еще и таком огромном, городе. Она привыкла жить в Мэдисоне, в тихом и небольшом Мэдисоне, где редко случалось что-то масштабное и великолепное. Тихая, спокойная и размеренная жизнь этого городка полностью подходила ее характеру, но когда ей было четырнадцать, у матери случился нервный срыв, и Скарлетт пришлось перебраться в Нэшвилл. Он казался настоящей громадиной в сравнении с родным городом, ей было тяжело там освоиться, но, стоит признать, музыкальность этого города не оставила Скар равнодушной. Как это было приятно, открывать родину кантри шаг за шагом, тут и там слышать прекрасные песни. Наверное, именно ради живой музыки и молодых талантов она устроилась работать в музыкальное кафе. «Блю берд» - так оно назвалось. Место, где начать выступать мечтает каждый начинающий кантри-исполнитель. Говорят, на Манхэттене тоже есть место-родоначальник всех музыкантов, правда играют там не кантри, а рок. Дикон как-то хвалился своими выступлениями там вместе с Иеном Брайденом.
Дядя Иен.
Дядя Иен Брайден.
Известный музыкант.
Из Нью-Йорка.
Именно к нему она летела. Отец должен был сопровождать ее, но ему совершенно внепланово позвонили и предложили работу. Так всегда происходило, Скарлетт уже привыкла, что он срывается на гастроли посреди отпусков и выходных, пару раз сбегал даже посреди ужина. У него вечные форс-мажорные обстоятельства, ему постоянно необходимо быть «в струе», чтобы не потерять возможность заниматься своим делом. Скарлетт не осуждала его за это рвение. Бывало, немного расстраивалась. Как теперь, например, когда ей предстояла дорога в город, где она ничего не знает и окажется совершенно одна.
Конечно, ее встретят. Дядя Иен всегда казался ей мифической фигурой их семейства, о нем все время говорили и его все знали. Даже в Мэдисоне. Когда люди слышали ее фамилию, они сразу припоминали известного музыканта Иена Брайдена, и после Скарлетт уже совершенно никого не интересовала, потому что вопросы все касались исключительно именитого дяди, сумевшего покорить миллионы людей. Из всех музыкальных Брайденов, он добился самых больших высот. Мать его за это ненавидела, обзывала задавакой и вшивым рокером, не умеющим петь. Даже порывалась сменить фамилию пару раз, но так и не сделала этого. Скарлетт подозревала, что втайне ей нравилось быть узнаваемой, пусть и за чужой счет. Отец относился к Иену хорошо, поэтому он хотел, чтобы именно он присмотрел за его дочерью первое время. Назвал ее дикой по телефону, не привыкшей к такой жизни, хотя тут же пообещал, что Скарлетт съедет от них как можно скорее. Он все оплатит.
Лучше бы пожил с ней сам некоторое время…
Она помнила дядю Иена как мужчину доброго, с громким смехом и огромными ручищами. Он был крупнее отца, а еще волосатее и татуировистее. Довольно симпатичный, вполне добродушный, с хорошим чувством юмора. Он привез много подарков и сладостей, расспрашивал ее о любимой музыке, просил сыграть на банджо. Но по-настоящему пообщаться им никогда не удавалось, сначала она была слишком маленькой, а потом у него было слишком много дел. Сталкиваясь, они делали вид, что любят друг друга, целовались-обнимались, а на деле были практически чужими людьми, объединенными лишь кровью и фамилией. Не то, чтобы Скарлетт не хотела жить с Иеном и познакомиться с ним поближе, просто все происходящее совершенно не соответствовало ее желаниям и представлениям о жизни.
Заняв второе место в музыкальном конкурсе, она была готова удовлетвориться этим успехом и вернуться работать в кафе. Может быть, выступать там по пятницам в вечера свободного микрофона, но не больше. А отец нудил ей на ухо, что пока молодая – надо дерзать, есть время – необходимо учиться и пробовать. Говорил, что нельзя всю жизнь сидеть и ничего не делать, прозябая в мелкой забегаловке. Это неправильно, дескать, тратить все свое время на оттирание кетчупа со столиков, гораздо лучше воспользоваться шансом, предоставленным судьбой. Его даже мать поддержала, что само по себе странно, ведь они никогда и ни в чем друг с другом не соглашались. Как ни встретятся, так сразу ругаются, едва не дерутся. Хорошо, что у Дикона терпение титаническое, иначе бы они давным-давно поубивали друг друга. Мать сказала Скарлетт, чтобы она ехала и не задумывалась, не мечтала о большой любви и детях, а стремилась к самореализации. Сначала, наказывала она, надо стать человеком, а уже потом можно будет и замуж поудачнее выйти, и детей родить попозже. Все это Скарлетт претило, и было чуждо, но поездки в Нью-Йорк от нее ждали абсолютно все. Близкие и друзья, все на работе, родители… Пришлось ехать. Да, менять свою размеренную и приятную жизнь на неизвестность. Это ей было совсем не по душе.
Она летела всего два часа, но за это время искусала все губы и потрепала себе нервы. Все строила страшные догадки о своей жизни в Нью-Йорке. После посадки она забрала свой багаж и вышла через центральный вход, где отец наказал ждать Иена. Он, впрочем, уже сам ждал ее вместе со своим супругом Каспаром. Скарлетт любила книги этого писателя и никогда даже помыслить не могла, что столкнется с ним вот так, вживую, да не просто так, а дабы жить вместе. Пусть недолго, но все-таки.
- Привет, Иен, - улыбнулась она, обнимая дядю за шею и оставляя легкий поцелуй на его слегка колючей щеке. – Здравствуйте, Каспар.
Вежливо кивнув второму мужчине, Скарлетт неловко переступила с ноги на ногу.
- Папе понадобилось по делам, но он прилетит сегодня вечером, - сказала она, не зная, предупредил ли Дикон родственников об изменении своих планов.
[NIC]Scar[/NIC]

Всю ночь нервы герра Брайдена трепала перспектива долгого сожительства с особью противоположного пола, столь юным и, - по словам, невинным существом.
Нет, Каспар, хватит быть гарпией, говорил он себе. Дай девочке шанс, может, все не так плохо, дай ей шанс ради Иена и Элизабет, в конце-концов, это их рук дело.
Вздыхая, он слегка ерзал в постели - луна светила прямо в окно их спальни, и недовольный писатель хмурился только сильнее. Так и знал, что наутро будет выглядеть погано, потому что ночью отдался мыслям и свету, который, подобно лампе, заливал светом спальню и бил по глазам. В принципе, так оно и было. Проснулся Каспар рано, невыспавшимся, мрачным и молчаливо негодующим. Медленно позавтракал, перебросившись парой слов с супругом, а после пошел бродить по квартире. В спальне ему не спалось, в кабинете не работалось, перед телевизором передачи не смотрелось. В итоге немец принял решение одеться и встретиться с, так сказать, врагом, так сказать, лицом к лицу. И сразу показать, кто в доме хозяин. Ну, или развеять начисто все свои предубеждения по поводу недостойности племянницы-Брайден. Все родственники Иена, с которыми Каспару довелось познакомиться, обязательно чем-то отличались от нормальных людей: многие музицировали, кто-то писал стихи, кто-то был рыжим, а кто-то был тетей Маргарет. Столь знаковой фигуры еще не было в жизни Каспара Бергера, но и к ней он нашел подход, доведя как-то раз до благодарных слез обсуждением с ней собственной книги. Да-да, читатель, до благодарных, а не до истерики и битья посуды; все-таки Каспар умел ладить с женщинами (когда хотел) и быть приятным с людьми. Так вот, от Скарлетт он тоже ждал какой-то очаровательной ненормальности. Но ему сообщили, что Скарлетт тихая и милая девочка - неужели в этом ее безумие? Как оригинально. Синих носков в семье Брайденов Каспар еще не встречал, впрочем, все бывает в первый раз.
И вот он, уже одетый, подорвался с кресла и направился к выходу, чтобы встретить девушку лично, напару с Иеном, чтобы сразу оценить размах катастрофы. Может, он преувеличивает и раздувает из чертовой мухи чертового слона? Может, от девочки не будет ни шуму, ни пыли? А если нет? А если в тихом омуте черти водятся?
Если он и хмурился, когда они с мужем забирались в машину, то у входа в аэропорт на лице Каспара уже расцвела легкая, безоблачная улыбка. Иен ведь ожидал, что он будет вести себя хорошо? Или все же надеялся на показательный спектакль без антракта прямо в зале ожидания? О нет.
Иен принял племянницу в объятия, а Каспар, стоя на его спиной, поглядывал на девочку изучающим, но не колким взглядом. Небольшой чемодан - ага, значит, вещей у нее немного и они не будут валяться в беспорядке по всей квартире. За спиной.. что? То самое банджо? Каспар не любил банджо. Но у них была музыкальная комната с изоляцией звука, так что не такая уж и большая проблема. Скарлетт была маленькой, светленькой и решительно вызывала положительные эмоции, но Каспар не торопился с поспешными выводами. Даже Иен ему в первый раз показался невеждой, мужичьем и любителем совать нос не в свое дело. А теперь посмотрите-ка у кого его фамилия!
Кивнув в ответ на приветствие Скарлетт, Каспар со всей любезностью предложил отдать ему чемодан, как мужчине, ведь она такая маленькая. Это не было жестом ревности, Каспар не подчеркивал этим свою роль в данном похождении как грузчика и раба, напротив, ему хотелось быть.. милым (?) с гостьей, ведь лучше не наживать себе вот так сразу ни проблем, ни врагов. А фактом было то, что Иен очень разозлится, начни Каспар вести себя как обычно. Потому Бергер избегал. Брак многому его научил, равно как и разлука со своим любимым мужчиной.
- Рассказывай, Скарлетт. - повернувшись на переднем сидении назад так, чтобы видеть девушку, начал Каспар. - Я ведь ничего о тебе не знаю, хотя мне уже рассказали о том, что ты очаровательна, это правда? - герр Брайден даже улыбнулся, несмотря на усталость и пока еще притаившееся недоверие. Нужно было все проверить и не. торопиться. главное. не. рубить. с. плеча. Каспар покосился на мужа, который ловко вырулил со стоянки - было видно, как тот незаметно, но следит за течением разговора, готовый в любой момент повернуть его в безобидное русло. Какой осторожный.
Скарлетт улыбнулась ему не менее очаровательно, чем его заверяли и ответила:
- Я постараюсь оправдать этот комплимент.
Каспар кивнул, пусть это было не комплиментом, а уточнением, но вносить коррективы он не стал.
- Не страшно вот так приехать в большой и незнакомый город?
- Немного. На самом деле, я не хотела ехать, но родители настаивали на этом. Спасибо, что согласились приютить меня.
Немец даже кожей своей куртки ощутил, как внимает и ждет его реакции Иен. Но даже глазом не моргнул и сообщил:
- О, не за что. У тебя будет отличная светлая комната с видом на парк. - ну что, успокоился, малыш? - А насчет работы - любой шанс нужно использовать и пробовать себя, если есть возможность. У тебя есть хороший дядя, я уверен, Иен тебя не бросит. - и в подтверждение своих слов он погладил мужа по плечу мягко.
[NIC]Caspar[/NIC]

Раз за разом они приближались к опасным граням. Иен не понаслышке знал, как трепетно относится Каспар к критике своих книг, он видел, как супруг может коршуном впиться в глотку тому, кто посмел сказать о них дурное слово. Защищая свои книги, свои маленькие детища, Каспар готов был доходить до абсурда. Наверное, сейчас у Иена все внутри остыло и покрылось льдом от сакрального "Бл, только не это..", но и тут Каспар поспешил развеять его переживания. Улыбнулся Скарлетт и принялся довольно едва ли не щебетать:
- О, "Розы" были мои первым шагом, которым я действительно горжусь. А "Подо льдом" я писал и дописывал как раз тогда, когда познакомился с Иеном. - следующая улыбка была адресована уже мужу. Каспар считал, что за такое поведение он точно заслужил сахарок. Ну посмотрите на эти глаза - там не ливни Берлина, нет, там ласковая дымка агата, такая же нежная, как корочка яблочного штруделя. - Он вдохновил меня на многое, на финал в том числе. Помнишь, как Анна топилась? Тогда я и сам едва не утонул. Так бы и случилось, если бы не Иен. В интернете писали, словно я сделал это специально, но это не правда. Просто тогда были высокие волны, а я додумался заплыть далеко. Вот и результат. - Каспар приятно засмеялся. - Ладно, мои книги ты читала, а музыку дяди слушала? Как тебе?
- Да, - улыбнулась простушечка, которой впору собирать абрикосы и цветы вишни, а не рваться на сцену. - Да, конечно. Мне нравится.
- А мне вот нет. - вдруг сообщил Каспар, с интересом косясь на Иена. - Ну, вначале нет. Сейчас-то я на каждом его концерте рядом, а в прошлом я удивлялся, как его пустили на сцену.
Мужик-ребус и тут нашел себе место. Понятным было одно - Каспара Брайдена хер проссышь, не надо даже пытаться. Он старался быть милым, но язык заводил его в такие глубокие дебри нелогичного и экзистенциального, что проще было молчать. Но тогда в салоне зависла бы неловкая тишина - Скарлетт явно смущалась, Иен вел машину и следил за дорогой, кому-то определенно нужно было разряжать обстановку. Ну и кому, как не ему, могла достаться подобная роль? Везет, как Анне из книги.
Иен хмыкнул, не отрываясь от вождения, а Скарлетт прелестной нимфой хлопала ресницами. Она не понимала всех этих семейных нежностей, которые подобно жемчугу бережно хранились в сердце супругов - Иен помнил каждый день, проведенный в Греции, Иен помнил оскорбления, адресованные ему, а так же свой напор в номерах отеля, в его коридорах и на шумных улочках вечернего курорта. Он помнил, а Каспар просто не мог такое забыть. До сих пор не растерял привычку писать что-то на коже мужа - на его пояснице, животе и руках получались лучшие главы его книг или рассказов.
- Я думаю, что эта музыка на любителя. Все в этом мире на любителя. - наконец протянула Скарлетт, и Каспар соизволил кивнуть. Да, тут он с ней был внезапно согласен.
- И какая твоя любимая песня?
Гораздо проще было говорить о творчестве Иена, чем вызнавать оценку собственных произведений. Иен был не так восприимчив к критике, ему вообще было не занимать уверенности в себе и в том, что он делает. Иен любил музыку, так что можно было не сомневаться, что он любит каждую свою песню, готовый отмахнуться и забить на мнение критиков. Он делал правильно, а Каспар чаще жил по-другому принципу, потому и был таким нервным.
- If today was your last day, аnd tomorrow was too late..
- Could you say goodbye to yesterday? - подхватил Иен, а Каспар с улыбкой присоединился к ним, простенько выстукивая мелодию песни ладонями у себя на коленях. Какими бы ни были проблемы или неприятности, выпавшие на их долю, ничто не помешало бы Каспару насладиться пением супруга, его словами, его песнями, всем им. В такие моменты Бергер обращался в слух, льнул к Иену, прислушивался к его голосу. Стоит ли говорить, что порой он просил мужа спеть в самые что ни наесть интимные моменты их жизни? Иен отсмеивался и отмахивался, не понимая всей прелести, не осознавая мощи действия своего голоса. Вот и сейчас на душе стало полегче, ну приехала племянница, так невелика проблема. Может, он  ошибается, и все не так уж и погано?
Как только Брайдены закончили петь, Каспар довольно захлопал обоим, а мужа даже поцеловал в щеку. Рядом с ним все становилось лучше.
Дома Иен отправился знакомить племянницу с ее новыми апартаментами, а герр Брайден от нечего делать решил заварить чай. Кажется, так нужно делать, если для распития бурбона вы с гостями не так уж и близки? Сняв куртку и вздохнув, Каспар растянулся на диване и закрыл глаза. Часики тикали, время их соседства с ДЕВОЧКОЙ началось. Она и правда была настоящей девочкой со всеми их блестками, цветочками, бабочками и песенками летнего леса. Прожив бок о бок с Иеном несколько лет, Каспар привык к более брутальной атмосфере.
Иен спустился с лестницы и остановился около дивана.
- Видишь? Она милая. - подытожил он, разглядывая мужа. Каспар открыл один глаз и уставился на него.
- А я? - заискивающе поинтересовался немец, сложив руки на животе. Он ведь не мужчина, а золото, изумруд ограненный и прекрасный! 
- А что, ты претендуешь на поощрение? - с игривым интересом начал Брайден, походя ближе.
- Конечно! - всплеснул руками Каспар. - Во-первых, я поехал с тобой. Во-вторых, я вел себя ХОРОШО. В-третьих, я поставил чайник. А в-четвертых я вообще согласился. - впору было загибать пальцы, но говорил Каспар шепотом, чтобы не вспугнуть пташку и не разрушить все что сотворено непосильным трудом. - Я хочу свою награду. - улыбнулся он, изучая мужа, и протянул к нему руку, цепляясь пальцами за футболку, чтобы притянуть поближе к себе. - Более того, я ее требую. - добавил он уже шепотом.
[NIC]Caspar[/NIC]

Ей досталась красивая, просторная и светлая комната в дядюшкиной квартире. Все в ней было дорогим и качественным - наверное, кому-то это казалось уютным, но на Скарлетт здорово давила такая обстановка. Никаких милых вещичек, ни одной приятной мелочи, к которым она так привыкла дома. Она понимала, что это всего лишь ее временное убежище, отец обещал снять ей квартиру сразу, как только она устроится в Нью-Йорке, но все же отчего-то ей стало невыносимо грустно наедине с непривычными вещами. Как только за Иеном, который был к ней так добр, закрылась дверь, Скарлетт рухнула на постель и тихо заплакала в мягкую подушку, обернутую дорогим постельным бельем – такую новую наволочку, еще накрахмаленную, словно ее никогда до этого не касались руки человека. Влажно вздыхая, она поджала колени и закрыла глаза.
Когда-то давно ее отправили в детский лагерь родители, решив, что скромному и забитому подростку нужна компания ровесников. Скарлетт не выдержала там даже недели, уже на третий день вожатые попросили родителей забрать ее домой, потому что ни свежий воздух леса, ни соседи по комнате, ни мероприятия ничуть не радовали этого ребенка. Мать ее отругала, назвала размазней и еще долго попрекала тем, что она неблагодарная – некоторые, дескать, только и мечтают оказаться в таком месте, а ты, дуреха, сопли по лицу размазываешь. Отец молчал, но тоже был недоволен или, может, обеспокоен – Скарлетт не успела в этом разобраться, потому что он тут же укатил на свою работу. Летний лагерь показался ей самым настоящим адом и она до сих пор вспоминала те времена с содроганием, а теперь, будучи уже взрослой девушкой, она чувствовала себя точно так же, как тогда. Одинокая, совершенно чужая, она оказалась в непривычной обстановке и теперь рядом не было вожатых, которых бы могло встревожить ее поведение. Да и не показывала она Иену свое недовольство, принимала его заботу с благодарностью и изо всех сил старалась не оплошать.
На самом деле, все оказалось не так плохо, как ей показалось сначала. Нью-Йорк оказался красивым,  пугающим, но все же немного привлекательным. Первая встреча с представителями лейбла прошла успешно, к ней относились доброжелательно и с пониманием – ничего не требовали, разговаривали вежливо и мягко, как с непутевым ребенком. Они, видимо, поняли сразу, как непривычно и тяжело ей окунуться в новую жизнь. Скарлетт нравилось петь, но на сцене, когда рядом кто-то играет на гитаре, а перед ней всего лишь микрофон и нет никакого оборудования, никаких специалистов, лишь благодарные слушатели, поддерживающие аплодисментами. Записываться же в студии ей было очень тяжело. Она не смогла петь в абсолютной тишине, огороженная от других людей звуконепроницаемым стеклом – они смотрели на нее с ожиданием, такие напыщенные и серьезные, а она содрогалась от ужаса, слыша свой собственный голос в наушниках. Сбивалась раз, два, три, только на четвертый раз у нее получилось, да и то после вмешательства Иена, который приехал и объяснил ей как работать. Он держал ее за руку, стоя рядом, пока она, закрыв глаза, пыталась сосредоточиться. Потом ей было стыдно – как же она будет записывать свои песни, если даже демо далось ей так тяжело? Почему-то на шоу талантов это было гораздо легче, может быть, из-за более простых требований или ощущения того, что она там не одна. Предыдущий уровень всегда кажется проще нового открытого.
- Скарлетт? – Иен сначала постучал, а потом открыл дверь в ее комнату. – Ты не занята?
- Нет, - слабо улыбнулась Скарлетт, отложив от себя блокнот, в который все силилась записать новую песню. – А что?
- Хочешь поиграть немного? – предложил он с улыбкой. – Бери свой блокнот и пойдем в музыкальную комнату.
- Ладно, - согласилась она смущенно.
Иен был профессионалом в своем деле. Он не просто умел работать в музыкальной индустрии, он делал это очень талантливо и просто. Смотреть, как он работает, ей довелось однажды – прежде, чем записывать демо в четвертый раз, она пошла к нему в студию и посмотрела, как записывается он. Уверенный в себе, он чувствовал себя в этом деле как рыба в воде. Ему не тыкали на ошибки, он останавливался сам и командовал, а его слушались, потому что он был владельцем ситуации. У Скарлетт так не получалось и она немного, по-доброму, но завидовала своему дяде, которому все давалось легко. Ей хотелось спросить, боялся ли он когда-нибудь пустой комнаты, микрофона и звуконепроницаемого стекла, но она стеснялась и боялась выставить себя еще большей дурочкой. Итак слишком часто плошала за последние дни.
- Споешь мне что-нибудь? – спросил Иен в музыкальной комнате. – Ты ведь играешь на клавишных? Садись за синтезатор.
- Я никогда не играла на синтезаторе, - слабо возразила Скарлетт, но все-таки села на скамеечку. – Я больше привыкла к роялю, который стоял у нас дома…
- Тогда давай сыграю я, - с готовностью кивнул мужчина, садясь с ней рядом. – Это проще, чем тебе кажется. Я научу, если хочешь.
Они хорошо проводили время в музыкальной комнате. Рядом с дядей Скарлетт становилась увереннее в себе и ей легче давалась даже музыка. В Иене чувствовалось что-то родное, в какой-то момент ей даже показалось, что они с отцом очень похожи, несмотря на то, что жили вдалеке друг от друга и редко общались. Он был взрослым, по-своему мудрым, очень спокойным и ее завораживала простота, с которой он делал, казалось, все в этой жизни. Хотелось бы и ей быть такой уверенной в себе, своей жизни и завтрашнем дне.
Очень скоро она уже смело пела, пока Иен играл ее песню на синтезаторе. Он так быстро ее прочувствовал, что играл, практически не заглядывая в ее блокнот, а Скарлетт, закрыв глаза, наслаждалась моментом. Эта песня всегда очень много для нее значила.
[audio]http://pleer.com/tracks/11176646K28v[/audio]
[NIC]Scar[/NIC]

Скарлетт выросла в семье музыкантов – отец работал в этой индустрии много лет, мать была любителем, но с дочерью они никогда особенно не занимались музыкой. Она ходила учиться, занималась с инструментами сама, иногда играла для родителей в детстве, но чем старше становилась, тем больше замыкалась в себе и не считала нужным приставать к ним со своими глупостями. Какое-то время она совсем не верила в свой талант, с подозрением относилась к сторонним комплиментам и даже не думала о том, чтобы строить карьеру на музыкальном поприще. Никто не удобрял ее умения добрыми словами, Скарлетт крайне редко слышала искреннюю похвалу и зачастую ощущала себя так, словно живет совершенно одна в этом мире. У нее были и родители, и друзья, и приятели, но она сама существовала в каком-то отдельном мирке, не решаясь показывать другим свое истинное лицо. Боялась, что посчитают глупой или обидят. Считала, что это никому, в сущности, не нужно, а раз так, то и ей это незачем. Но жизнь, она ведь мудрая, она привела Скарлетт к музыке снова. Теперь, сидя рядом с дядей в музыкальной комнате, девушка по-настоящему наслаждалась моментом. Ей нравилось внимание к тому, что она пишет, ей нравилось петь и делиться с кем-то своими искренними чувствами. Пузырь ее отдельного мирка лопнул, и неожиданно пропала необходимость прикидываться «обычной», потому что рядом находился человек, который был готов не только принять особенности своей племянницы, но и вытянуть их из нее, если сама не осмелится.
Иен старался угодить Скарлетт и помочь освоиться в этом городе как можно скорее, а она с жадностью ловила каждое его слово и наблюдала за ним. Восхищалась его талантами и умениями, находила привлекательным человеком и даже образцом настоящего мужчины. С каждым часом, проведенным в компании дяди, юная Брайден ощущала, как становится сильнее. Он заставлял ее верить в себя, спокойно учил, не растрачивая слова на бестолковую терминологию и теорию – называя вещи своими именами, Иен передавал ей свой опыт компактно и толково. Словно торопясь, он уделял ей время, всячески поддерживал и не позволял вешать нос. Скарлетт догадывалась – это наверняка связано с его скорым отъездом и немного грустила по этому поводу. Она, конечно, знала об этом и понимала, что у Иена и его мужа своя жизнь и, рано или поздно, им придется разойтись разными путями. Но ей не нравилось об этом думать. Только ощутив настоящую поддержку и семейное родство, Скарлетт так не хотелось терять это…
- «Черные розы»? – спросил Иен, начав наигрывать песню впервые.
- Да, - скромно кивнула она ему в ответ.
- Знакомый сюжет, - тепло улыбнувшись, заметил он как бы между делом.
- Да, - смиренно подтвердила она, устраиваясь удобнее.
Если с Иеном отношения у Скарлетт складывались хорошо, то с Каспаром так не получалось. Он не делал ничего особенного, не оскорблял ее и не прогонял, даже вел себя вполне доброжелательно, но от него веяло ощутимым холодом и втроем они оказывались редко, потому что он всегда уходил в кабинет работать, избегая нежелательного общения. Не то, чтобы Скар это слишком беспокоило, но она чувствовала себя неловко в его компании, лишний раз старалась не отсвечивать и не действовать хозяевам дома на нервы. Несмотря на улыбки и обыденные вопросы, она чувствовала себя нежеланной гостьей в компании Каспара и никак не могла с этим справиться. Если Иен органично вписывался в ее идеальный мир, где можно не прикидываться другим человеком, то его супруг относился как раз к тем опасным хищникам, которые не поймут и не одобрят. Именно такие люди заставляли Скарлетт прятаться в панцирь, защищая то немногое, что у нее было.
А ведь он ей по-настоящему нравился, и было бы здорово познакомиться с ним поближе. Когда-то его книги произвели на Скарлетт неизгладимое впечатление, перед приездом она думала, получится ли у них с Каспаром поладить и обсудить их, но не получилось. Они оба вели себя вежливо и сдержано, но спешили увеличить дистанцию настолько, насколько это вообще возможно и как можно скорее. А жаль, ведь «розы» она написала, находясь под впечатлением от книги Каспара Бергера. Она попала в руки Скарлетт очень вовремя. Переживая тяжелый период жизни, ей было важно найти что-то близкое и по душе, а когда наслаждаешься каждой страницей чужого творения, начинает казаться, что автор твой самый близкий друг. Он поймет, утешит, скажет нужные слова, ведь иначе не бывает. Встреча же с Каспаром в каком-то смысле была для Скарлетт настоящим разочарованием. Головой она понимала, что так бывает, и насильно мил не будешь, но в душе таила детскую обиду и сама не понимала на что. Вместе с тем она была и благодарна Бергеру, ведь он помог ей начать писать песни, это его книга подтолкнула Скарлетт к тому, чтобы написать свой маленький шедевр, который она всегда хранила в своем сердце.
Юная Брайден вздрогнула, услышав голос Каспара за спиной. Отдавшись песне, она не знала, что у них с Иеном появился слушатель, и теперь привычно смутилась, желая провалиться сквозь землю. Почему-то ничего хорошего она инстинктивно не ждала, но Каспар сказал, что ему понравилось и Скарлетт, неловко ему улыбнувшись, кивнула с благодарностью:
- Спасибо.
- Когда ты ее написала? – спросил Иен, поглядывая на мужа излишне многозначительно – он-то понял, какой сюжет и какие чувства заложены в текст, а Скарлетт от того было только хуже.
- В тяжелый период моей жизни, когда… - отвернувшись к клавишам, она вздохнула. – Я нашла силы в одной книге.

[NIC]Scar[/NIC]