Гвинет Питерсон стремительно приближалась к пункту своего назначения и чем ближе подходила, тем больше сомневалась в том, что поступает правильно. Ей предстояло наведаться в гости без приглашения к незнакомому мужчине и огорошить его новостями, до которых ему, вероятнее всего, дела нет. Она хотела позвонить, но не придумала, как рассказать все быстро и понятно так, чтобы он не повесил трубку и не внес ее номер в черный список. Теперь же она стояла у парадного входа и набиралась смелости, чтобы нажать на кнопку и представиться. Ей повезло, потому что неожиданно дверь открылась и из-за нее показалась старушка, которая любезно позволила ей войти. В лифте Гвинет все еще малодушно подумывала сбежать, но подойдя к нужной двери она, не задумываясь, нажала на кнопку звонка.
- Здравствуйте, - улыбнулась она, когда дверь открыл симпатичный мужчина – вероятно, хозяин, который и был ей нужен. – Вы Джеймс Марлоу?
- Да, - кивнул он, скрестив руки на груди и глядя на Гвинет сверху вниз с тенью недоверия или даже недовольства.
- Меня зовут Гвинет Питерсон, - представилась она, не переставая улыбаться. – Мы можем с вами поговорить?
- Если ты очередная подружка Марии, то даже не пытайся, - неожиданно грубо отрубил он, и уже собрался было закрыть дверь.
- Нет, я не от Марии, - поспешила заверить его Гвин, выставив вперед раскрытые ладони, словно сдаваясь.
- Что-то продаешь? – подозрительно осведомился Джеймс. – Или ты из свидетелей Иеговы?
- Я не связана ни с Марией, ни с Иисусом, ни с торговлей, - положа руку на сердце, заявила Питерсон, после чего ее все-таки пригласили на кухню.
Что ж, уже неплохо.
Все шокирующие происшествия случились с ней в мае, когда Винни катался по всему миру, давая концерты, а она в компании Адам, Джена, Коффина и Скалли находилась дома, стараясь скучать по мужу хоть чуточку поменьше. От его отсутствия руки опускались, слишком свежи были дурные воспоминания, когда он вот так уезжал и подолгу не возвращался, бросая ее на произвол судьбы. Нет, она давно уже не опасалась из-за этого, просто темным осадком старые истории всплывали в памяти и Гвинет, прижимая к себе сына покрепче, гнала их от себя очень старательно. Она доверяла Винни, видела по его глазам, что он больше не хочет бросать ее одну. Слышала по его голосу, когда они созванивались (а делали они это часто), как сильно он тоскует по ней, по сыну, по дому. И этим она себя успокаивала, когда становилось без любимого совсем невмоготу.
Не то судьба решила помочь ей избавиться от праздного безделья, порождающего скуку, не то просто захотела посмеяться над ней, но в один день на Гвинет обрушились новости, одна за другой. В ее дверь позвонил незнакомец, который представился представителем ее отца, на что она, разумеется, ответила, что отца у нее нет и, вероятно, представитель чьего-то там отца ошибся адресом. Но нет, адрес тот, нужна ему именно Гвинет Питерсон, уроженка Нью-Йорка, воспитанница детского дома, оставленная родителями в раннем детстве. И послал его к ней именно отец, который когда-то давно ушел из дома, чтобы никогда не вернуться. Он просил встречи, поскольку умирал от опухоли головного мозга и хилел день ото дня очень стремительно. Гвинет слушала это и думала, что жизнь ее похожа на сюжет малобюджетного мелодраматического сериала, где она главная героиня, которая никогда не достигнет своего хэппи-энда. А дальше что? Плачущий отец, просящий прощения, и огромное наследство?
Смех смехом, но примерно так все и оказалось. Отец действительно плакал и извинялся, но не требовал от нее ничего, прекрасно понимая, как сильно он провинился перед своей дочерью. Когда он спросил, что может сделать для нее, Гвинет нервно рассмеялась и рассказала ему всю правду о своей жизни. Про детский приют, в котором дралась и воровала, про стриптиз-клуб, где работала и проституткой тоже, про порнографические фильмы, в которых снялась. Она сказала, что вот тогда ей чертовски нужна была помощь, ей нужен был отец, который остановил бы это безумие, поддержал мудрым советом. Но рядом с ней никого не было, и она выживала так, как могла из-за того, что мать оказалась алкоголичкой, а отец просто уебком, сумевшим бросить свою семью ради денег и статуса в обществе. Он молчаливо с ней согласился. Гвинет ушла со злыми слезами на глазах, но на следующий день вернулась снова, чтобы поговорить еще.
- Почему ты пришла? – спросил он тогда.
- Знаешь, мне тебя не жаль, - ответила Гвинет. – И теперь, когда ты так же слаб, как я была когда-то, я могла бы бросить тебя тоже, чтобы ты умирал, горюя в полнейшем одиночестве. Но я не такая, как ты.
Тогда она приказала его прислуге заварить им чай, а сама потребовала рассказать всю правду о том, что произошло в ее детстве, поведать о судьбе матери и о самом себе. Отец рассказывал долго и прерывисто. Когда его рассказ закончился, Гвинет поднялась и молча ушла, потому что сказанное больно ее ранило. Но на следующий день она вернулась снова, да не одна, а со своим сыном на руках, с которым познакомила новоиспеченного дедушку. Ей было почти неприятно видеть, как он касается юного тельца своими по-старчески узловатыми пальцами, но она боролась с собой и убеждала, что так нужно поступить. Она должна простить его и не уподобиться ему, дабы не жить в ненависти, ведь только недавно она сумела ее отпустить и теперь не хотела к этому возвращаться. Отец плакал, обнимая малыша, а тот даже уснул в чужих руках. В тот вечер уже Гвинет тихо рассказывала свою историю.
Они проводили время вместе вплоть до тех пор, пока он не умер. В плохие дни она приходила к нему, чтобы развлекать беседами, показывала немногочисленные фотографии из прошлого и многочисленные из настоящего, рассказывала о Винни, Дженаро и Адаме. В хорошие у отца даже находились силы подняться с постели, тогда они гуляли в центральном парке и ели хот-доги прямо на лавочке. Его похоронами занималась Гвинет, она исполняла свой долг как дочери, несмотря на то, что этот человек никогда не был ей по-настоящему родителем. Лежа на смертном одре, он сказал, что переписал все свое имущество на ее имя, но есть человек, с которым ей следует поделиться. Тогда Гвинет узнала о своем старшем брате, который родился у отца от другой женщины – он покаялся, что бросил и их тоже, испугавшись ответственности. Сказал, что был молод и глуп. Той ночью он умер. А Гвин так и не смогла хоть чуточку его простить. Пока он умирал, она его презирала за то, как он поступал при жизни с людьми, которые его любили. Но теперь бог ему судья.
- Это о вашем отце, - сказала она тихо, усевшись за стол, и поправилась. – О нашем отце.
- Нашем? – переспросил Джеймс, удивленно подняв брови.
- Да, - кивнула Гвинет и грустно улыбнулась. – Добро пожаловать в мыльную оперу. Наш отец, прямо скажу, был козлом, но у него было много денег, которые он завещал нам.
Раскрыв сумочку, она быстро достала чек и положила его на стол.
- Это ваша доля, - она пододвинула листок ближе к хозяину дома.
[NIC]Gwyneth[/NIC]