- Знаешь, чего мне не хватает здесь? - спросил Каспар у супруга, накалывая очередное канапе.
- Чего? - спросил Иен, смиренно нарезавший ингредиенты на закуску.
- Гедеона. - многозначительно изрек немец, отправляя очередную тарелку на другой стол, чтобы она не мешалась под руками.
- Я предлагал заказать все из ресторана. - с улыбкой напомнил Брайден, ловко орудуя ножом.
- Нет, ты не понимаешь. - в ход пошли шпажки и очередное канапе было отправлено на тарелку. На деле Каспар больше отвлекался, чем действительно работал, но вид бурной деятельности все же присутствовал. - Когда я был маленьким, мои родители часто устраивали какие-то званые ужины, вечеринки в честь чего бы то ни было. Моя мать обожала публичность, роскошь, обожала размах. И это во мне от нее. Я просто не могу позволить себе, ну.. Заказать еду из ресторана, купить в магазине выпивку и сделать вид, что это была классная вечеринка. Нет, то есть, могу, но не в этот раз. Это первый Новый год, когда я Брайден, и я хочу, чтобы все было здорово. С душой. Своими руками. Вот этими. - показал он свои руки Иену и отправил готовое канапе себе в рот, а вторым накормил мужа и улыбнулся. Для него это и правда имело значение, ему хотелось быть хорошим хозяином и отличным супругом, ему хотелось всего этого.. торжества.
- Значит, Гедеон все равно бы не пригодился, раз ты хочешь сделать все своими руками. - с улыбкой заметил Иен, дожевывая канапе.
Каспар даже фыркнул.
- Нет, ну ты воспринимаешь все буквально. По твоей логике и твоя помощь мне здесь не нужна. - закатив глаза, он вернулся к работе, потому что работа у Иена кипела, а плоды этой работы уже переваливались за края разделочной доски.
- Почему? Я же Брайден. - смешливо хмыкнул Иен, ласково поглядывая на него.
- Ну, а Гедеон мне родной человек. К тому же, на кухне он управляется лучше нас вместе взятых. - изрек герр Брайден, торжественно и случайно укололся шпажкой, шикнул и мстительно ткнул ею в кусок сыра. - К слову о вместе взятых.. Как думаешь, твою принцессу-племяшку не испугает наша тесная компания едва ли не всех геев?
Не так уж и много времени прошло с тех пор, когда порог их дома переступила юная особа с именем Скарлетт Брайден, не так уж и много дней прошло с тех пор, как она начала привыкать к жизни с женатыми мужчинами, чьи проявления чувств то смущали ее, то заставляли выбегать вон из комнаты. Каспар так и видел картину, нарисованную явно Кадмусом, которая случится в этой квартире, как только часы пробьют двенадцать. И он не был уверен в том, что непорочное девичье сердце выдержит подобное испытание чистой и незамутненной гомосексуальной любовью. Каспар даже прыснул.
- Я понимаю, понимаю, не бубни, - примирительно заверил его Иен, положил нож и прислонился задницей к столешнице, пока его благоверный трудился на благо закусок. - Думаю, она понимает, что ее ждет. Хотя бы примерно. Это же логично, что геи общаются с геями?
Каспар поднял на него взгляд, в котором четко читался вопрос "ойдаладно?", а затем вернулся к работе.
- Боюсь, всю вечеринку ей придется или сидеть в уголке, или прятаться в своей комнате, или липнуть к Винни - он у нас любит блондинок, к тому же, не гей, может и составит ей компанию. Если Гвинет позволит, конечно же. В чем я тоже сомневаюсь.
Материал на канапе кончился, еще одно блюдо было готово. Отставив его, Каспар вернулся к Иену и обнял его за талию, рассматривая близко-близко. Времени было не так уж много, но он готов был отложить любые дела, чтобы поласкаться к супругу, который не оставил его в столь ответственный для Каспара Брайдена момент, который помогал и во всем поддерживал его. У них обоих было мнение, что дом - это крепость, это личное пространство, но раз в году они решили уступить этому принципу во благо праздника и шумной компании своих друзей. Вкусив одиночества во Франции, они вернулись к семье Иена, а теперь отмечали событие в кругу друзей.
- Не будь так жесток. Если понадобится, буду держать ее за руку весь вечер. К тому же, на вечеринке будут не только геи. Отдам ее в надежные руки Грега в крайнем случае, ну или ее могут развлекать Эйв с Майком. - сказал Иен, пожав плечам, а затем поцеловал мужа в губы, на что Каспар охотно ответил, прижавшись ближе. Медленно обнял его за шею, прильнув как можно ближе. От ласки немец становился покладистей и добрее, потому мягко сообщив ему, нехотя оторвавшись от губ:
- Я не жестокий. Напротив, ты же видишь - я беспокоюсь о ней и о ее компании на этой вечеринке. Не думаю, что ей будет ловко держать тебя за руку и наблюдать, как мы то и дело целуемся. - он улыбнулся Брайдену и в доказательство снова прижался губами к его губам.
- Ты ужасно вредный человек. - с чувством сообщив ему, Иен потянулся за новым поцелуем, а затем добавил: - Понятия не имею, почему я вообще решил на тебе жениться.
Каспар растянулся в улыбке и окинул его ласковым взглядом.
- Потому что внутри я Брайден и без меня тебе не живется, - честно ответил, пальцами оглаживая влажные губы Иена.
- Все-то ты знаешь. - упрекнул Иен мягко и шлепнул супруга по заднице. - Что дальше, шеф?
- Я бы тебе сказал, что дальше, но в любую минуту сюда зайдет Скарлетт, а затем убежит, красная как рак, с самого утра. Потому просто помой фрукты. - куснув мистера Брайдена за губу, герр Брайден отлип от него и пошел ставить замораживаться лед для напитков.
[NIC]Caspar[/NIC]

- В полдень. - кивнул Каспар, спрятал в морозильник несколько форм для льда с водой, а затем с чистой совестью запрыгнул на подоконник и уселся там, приоткрыв окно на проветривание. Закурил и принялся болтать ногами, окидывая взглядом проделанную работу. Коротко говоря - они отлично справились с поставленной задачей. Осталось совсем немного. Пара часов - и квартира наполнится гостями. Друзьями, знакомыми и простыми встречными, которым интересно побывать в гостях у Иена Брайдена и его супруга. Каспар понимал, что основной ажиотаж может создать именно он, но даже не дулся по этому поводу. Сам на себя возложил подобные обязанности, решил все организовать лично, был супругом Иена Брайдена, причем, счастливым супругом. Что еще нужно было желать?
- Теперь нужно сходить в душ и выглядеть привлекательно. - заулыбался он, покачивая ногой и рассматривая мужа.
- Я поддерживаю идею душа. - с улыбкой сообщил Иен, встав напротив и уперевшись ладонями о подоконник. Притянулся поближе за сигаретой, но Каспар завел руку за спину, поближе к окну и подальше от супруга.
- Тебе не говорили, что курить - вредно для голоса? Вот Мэттьюз ради такого дела уже несколько лет не курит. - сказал Каспар, цепляясь рукой за плечо Брайдена.
- Я курю с шестнадцати, Кас, - заявил сладкоголосый певец ртом и хмыкнул самодовольно. - Это не мешает мне горланить.
- Ах, так ты опытный? - пониженным тоном переспросил немец, рассматривая его и ловко затягиваясь, но убирая руку обратно за спину.
- Прожженный. - заусмехался Иен и притянулся за поцелуем, отказать в котором Касу не хватило бы ни сил, ни совести. Обняв его за шею одной рукой, бывший Бергер целовал мужчину мягко и увлеченно, затем оторвался, сделал небольшую затяжку и пальцами показал Брайдену, чего он от него хочет - выдохнуть дым в его рот, раз тот такой опытный и привыкший курить. Так он и сделал, продолжив забаву еще одним поцелуем и машинально выбрасывая окурок в щель приоткрытого окна, чтобы отнять Иена за шею уже обеими руками.
- Ты собирался в душ? - переспросил после долгого сеанса поцелуев Брайден.
- Да, у меня был подобный план. - растянувшись в улыбке, Каспар зарылся пальцами в его волосы. Муж не заставил себя долго ждать и, уверенно забрав Бергера с подоконника, потащил его в душ. Завидев на повороте Скарлетт, Кас с довольный улыбкой попросил ее: - В полдень привезут еду, распишись в квитанции. - и с довольным смехом скрылся за дверью ванной.

- Иен, нет.
На немой вопрос "почему?" Каспар вскинул подбородок и достал с полочки гель для душа.
- В новый год нормальные люди жрут кислоту или трахаются. Я требую хоть что-то из этого.
Потому нет, Брайден, рано.
- Если ты собираешься трахаться, то зачем мы позвали целую кучу людей? Ты стал эксгибиционистом? - как бы издеваясь, поинтересовался Иен, но издевки не дошли до сознания Бергера. С него вообще любой стеб супруга стекал, как с намасленной бумаги - привык уже.
- У нас все еще есть наша спальня. - парировал он, поглядывая на мужа.
- Ну, а толпа зачем? - сделал еще одну попытку достучаться до здравого смысла Брайден. Но тщетно.
- Иен, ты меня совсем не слушаешь! - фыркнул Каспар, а затем протянул ему гель для душа. - Лучше спинку потри.
Недовольно хмыкнув, Иен принялся за дело, а немец в это время коварно улыбался. Вот оно - владение ситуацией. Вот где доминирование. Кристиан Грей горько плачет в уголке, его забавы, по сравнению с тем, что делал с Иеном Бергер, пустяки воспаленного отитом разума.
Брайден как-то совсем приуныл, и мужчина обернулся к нему, рассматривая с интересом.
- Чего скис в праздник? - с улыбкой спросил, пройдясь ладонью по его груди.
- Тебе показалось. - как-то смутно сообщил Иен, оглаживая его бока, бедра, прижимая его к себе ближе. Скользнув пальцем по контуру лица мужа, Каспар приблизился и провел языком по его губам, приоткрывая их для себя. Кончиком коснулся зубов.
- Подожди немного. - шепнул он. - В полночь выпьем шампанского, сделаем музыку погромче и поднимемся в спальню. - опустившись губами на шею мужчины, он крепко целовал кожу, скользил по ней языком, оставлял небольшие засосы. - Они будут снаружи, а мы запремся, и ты сможешь взять меня где и как захочешь. - чуть улыбнувшись, он скользнул носом по уху Брайдена, зубами подцепил сережку и потянул на себя, как любил делать, ласкаясь к своему мужчине.
Ему так нравилось шептать Иену подобные слова, рисовать ему возбуждающие картинки, прикасаться к крепкому, такому поистине мужскому телу. Иен не был тем принцем, о котором мечтал Бергер в своем подростковом возрасте. Скорее, он походил на антагониста, но, тем не менее, он делал его таким счастливым, как никто другой. Было в Иене что-то особенное. Как в нем, так и в его отношении к мужу. Еще никто не срывался ради Каспара с места, чтобы перелететь с одного континента на другой, никого, кроме него, не интересовали эти минорные настроения и это убитое самочувствие одинокого человека, коим и обнаруживал его Иен в барах на Манхэттене. Ни разу он не остался равнодушным. Не развернулся и не ушел по своим делам. Даже когда тот не мог говорить - Иен оставался рядом.
Каспар притянулся к его губам и увлек Брайдена в медленный глубокий поцелуй, даже не думая спешить куда-то или отрываться от него.
[NIC]Caspar[/NIC]

Когда на горизонте жизни появляется новый мужчина - всегда падаешь в любовь с головой. Ну, Винни знал обо всех этих приторных взглядах, приправленных щедрыми мазками туши и карандаша, о вздохах, вырывающихся из самого нутра бюстгальтера, знал о мыслях, нашпигованных планами на большое и светлое будущее. Женщины часто бросали в его сторону такие взгляды, волооко хлопая ресницами в ответ на его прохладные взгляды. Нет, он не был чурбаном, он любил женщин, любил их любить, ну или трахать, но никогда в жизни не думал, что подобные взгляды будут внезапно адресованы не ему. А кому - ха! Постороннему мужчине на его территории. Этот смельчак посмел нарушить его границы, он посмел завоевывать внимание самых близких ему людей - Гвинет, которая только и делала, что порхала вокруг него, отрастив крылья, Марго, которая прибегала из самых разных концов света, чтобы польстить ему своим красочным присутствием, а об остальных Мэттьюзу даже говорить не было нужды. Были мужчины, вокруг которых крутилась целая планета. И почему-то внезапно Винни оказался не в их числе.
- Эй, мужик, отпусти палец. - настоятельно рекомендовал маленькому Адаму, умостившемуся у него на груди. Конечно, он был слишком мал, чтобы сделать это самостоятельно, но Мэттьюз на всех правах отца делал это, сначала считая, что творит благое дело, затем (примерно с первой отрыжкой, попавшей ему на одежду), что творит дело неблагодарное, но теперь, спустя практически год, как-то попривык и приноровился. Адам успокаивался, оказываясь в обществе второго мужчины в этом доме, пускал слюни и нежился, как неведомый зверек, от которого Винни сначала было дико, затем скучно. Теперь же он плотно облепил пальцами его указательный палец и рассматривал с интересом, не иначе как желая взять палец в рот. Винни нахмурился. Легко встряхнул пальцем, без проблем отбирая себе свой палец обратно. Адам разжал пальчики и неловко сжал ими пустой воздух. Что? Пропало? Так-то.
- Бя. - пискнул он недоуменно, на что Винни закатил очи горе и погладил ребенка по спинке.
- Много еще встретишь в жизни разочарований, а исчезающие пальцы - не самое большое из них. - ответил он мудро. И взял книгу, ловко раскрывая ее двумя пальцами, придерживая одной рукой, а второй прижимая к себе мягко Адама. Нашел место, где остановился, и принялся с выражением читать: - Сначала, — впрочем, давно уже прежде — его занимал один вопрос: почему так легко отыскиваются и выдаются почти все преступления и так явно обозначаются следы почти всех преступников? Он пришел мало-помалу к многообразным и любопытным заключениям, и, по его мнению, главнейшая причина заключается не столько в материальной невозможности скрыть преступление, как в самом преступнике; сам же преступник, и почти всякий, в момент преступления подвергается какому-то упадку воли и рассудка, сменяемых, напротив того, детским феноменальным легкомыслием, и именно в тот момент..
- Что ты делаешь? - перебив его, на пороге комнаты появилась Гвинет, наполовину одетая, наполовину раздетая, и тем самым полностью прекрасная.
- Читаю. - приподняв книгу, показал он женщине. В ответ на подозрительный материнский взгляд, помахал небольшой книжечкой на 640 страниц. - "Преступление и наказание", классика, между прочим.
- Ты что, с ума сошел? - с улыбкой, как в самом деле у полоумного, спросила она, подходя ближе и отнимая книгу. Надуться не удалось, ее форменное невежество мамочки было скрашено ласковым поцелуем в губы, за что Винни было просто неудобно хмуриться на нее.
Дада, Адам еще маленький. Дада, ему нужно сперва научиться говорить, а понимать сначала нужно сказки про Красную Шапочку или Кафе Динозавров, но уж точно не классику забугорных писателей, напичканную умными терминами и витиеватыми размышлениями. То, что Винни считал шедевральным, Гвинет считала недостаточно понятным для ребенка. План сотворить франкншт, то есть гения, проваливался с треском.
- Даже если он не понимает, где-то это да отложится. - с авторитетным видом все же вставил свое Мэттьюз.
И таки ведь отложилось.
- Гвииин, - с ужасом протянул он ей ребенка. Не мужское это дело - возиться с памперсами. Достоевский, мотоциклы и футбол - это всегда пожалуйста. Памперсы? Увольте.
Ох уж этот взгляд всемогущей женщины, которую можно было звать укротительницей. Глянув на мужа как можно более снисходительно, Гвинет забрала сына и упорхнула в неведомые дали квартиры, выполнять свой материнский долг. Винни выдохнул спокойно. Дотянулся до книжки, выброшенной женщиной подальше, и вернулся к чтению. Праздник праздником, гости гостями, но должно же быть в этом мире хоть какое-то спокойствие, а еще островок разумного в этом огромном хаосе бытия. Едва успел он погрузиться в книгу, как Адам вернулся ему на руки, чистый, сытый и даже не икающий. Чудо для нынешнего поколения, но продолжать читать вслух Винни не стал. Торопить жену тоже. Откинулся на диван и закрыл глаза. Почему ему раньше не сказали, что быть главой семьи так приятно?
"Я слишком стар для подобных вечеринок", - думал Винни, подъезжая к нужному дому и уныло выглядывая наружу и вверх. Пока что из окон не лилась громкая музыка, не выбрасывались оттуда гости, перепившие или перегулявшие, да и вообще пока все казалось приличным.
"Нужно было надеть пончо, чтобы наверняка показать, что я давно уже не party animal", - поднимаясь в холл и идя к лифту, размышлял Мэттьюз, смутно вспоминая годы своей молодости. Музыка, философия, кокаин, психбольница. У каждого свои маленькие слабости.
Блондинку, открывшую им дверь, Винни видел впервые. Иен что-то говорил по телефону вчера о племяннице, но Мэттьюз не слушал, занимаясь излюбленным делом - отбиранием пальца. Теперь же эта девушка стояла напротив, глядя глазами, явно отобранными из мультфильма о Бэмби, и пропускала их внутрь, определенно не уверенная в том, что ей делать: вести себя гостеприимно или хлопнуться в обморок. По словам было не понять, но Винни чуял женский трепет за версту. Гвинет тут же взяла ее в оборот, позабыв о супруге, которому детская кенгурушка была как рюкзак с парашютом: с одной стороны с ним ты спокоен и уверен, с другой - как же легко в этом запутаться. Что и произошло; заинтересованный и удивительно спокойный Адам перекочевал на диван, а Винни так и остался в западне из плечиков, креплений и прочих страшных вещей, которые не позволяли ребенку внезапно свалиться с незадачливого родителя. Плотоядное растение и то не так крепко сдавливает свою жертву.
Избавившись от детской переноски, Винни забрал сына себе, сев рядом на диван. Являться на вечеринку с маленьким ребенком было чистой воды безумием и, если к Достоевскому он Адама и готовил, то к такому филиалу содома и гоморры - нет. К двенадцати сюда стечется столько грешников, что Ад битком наполняй. Потому они подыскали девушку, живущую в этом доме и согласившуюся побыть в эту ночь нянькой. Праздник не был так важен, как деньги, которые были обещаны. К тому же, это было удобно - в любую минуту они могли сорваться и проведать Адама, так как девушка жила на два этажа ниже и вроде как отличалась прилежностью, потому страха отдавать ребенка другой у Винни не было.
Но, пока что было рано, и он просто принял облик детской мебели, пока две блондинки мельтешили перед его глазами, раскладывая и разворачивая фуршетные блюда. Племянница Брайдена была с виду милой, ничего не выдавало в ней подготовленную к жизни в Нью-Йорке девушку; рядом с ней Гвинет казалась женщиной опытной, спокойной, донельзя уверенной в себе и такой принадлежащей ему. Оглядывая ее со своей особой нежностью, Винни приходил к мысли, что с ней хоть в Рай, хоть в Ад, хоть на распродажу женского белья. Везде хорошо.

[NIC]Vinnie[/NIC]

Истина была недалеко - супруги Брайдены действительно зажимались в укромной душевой, не особо-то спеша порадовать гостей своими лицами. В столь волнительный и ответственный день Каспар решил пустить нервы вскачь и вместо мандража, присущего каждому ранимому человеку с тонкой душевной организацией, он принял решение предаться наслаждению и разврату, как истинный гедонист в самом расцвете сил. Даже если время будет их поджимать - какой хозяин приходит вовремя на собственную вечеринку? Какой угодно кроме добропорядочного! Подобным качеством Бергер не обладал, потому целовал мужа в душевой так долго, как ему того хотелось. В Иене уровень ответственности был выше (хотя и это можно было исправить умелыми ласками, чем немец и занялся, жестоко не доходя до основного, а передвигаясь окольными путями и выражая нежность, граничащую с насилием), но даже это не помешало им опоздать. Собственно, оказались они не последними пришедшими, напротив, пока из близких знакомых были только Винни да Гвинет, а более дальние знакомцы только-только начали стекаться. Каспар улыбался им, все еще ощущая на коже горячий жар поцелуев мужа и капель воды, которые они не вытерли наспех, а промокнули натянутой на тела одеждой.
Завидев на горизонте Эйвери, Каспар довольно шлепнул ее по заднице, а затем крепко обнял - все-таки они были семьей. Прошлое горькое послевкусие от первого знакомства затерялось под сладостью от последующего общения, в ходе которого использовались смешные истории, остроты и зубы, что никогда не превращалось в драку, а заканчивалось в крайнем случае игривой потасовкой; на деле они любили друг друга, ведь нельзя не любить Каспара Бергера, равно как нельзя обожать Эйвери Брайден. Такие люди просто не могут жить во вражде. Скарлетт молчаливо присутствовала рядом, и Каспар погладил ее ободряюще по плечу: дескать, не тушуйся, они страшные, но свои. Заботы об этой девочке, которые взвалил на себя Иен, автоматически частью перекидывались и на него. К тому же, обижать подобное создание пока не было повода - она итак большую часть времени выглядела несчастной, молчаливой и затерянной, а Каспар был не из тех людей, которые подливают масла в огонь, который делает только больнее. В душе он был человеком заботливым (упуская тот факт, что эта заботливость проявлялась в самой минимальной дозе и только по отношению к супругу), потому не рычал на Скарлетт, не пугал ее, но и помогать ей чувствовать себя как дома тоже не получалось. Только дураку было непонятно, что это не ее дом. Только простофиля может сказать ей, что рано или поздно это изменится; нет. Это было бы слишком коварной ложью, все трое понимали, что эта квартира для Скарлетт не дом, какой бы милой и очаровательной она ни была, они не смогут заменить ей мать и отца, не смогут устроить ей стопроцентный уют. Ее счастье было только в ее руках, а в силах Каспара было не делать ее пребывание здесь адом, что он и позволял себе в качестве исключения - нужно ведь хоть иногда быть добрым. Потому, погладив ее ободряюще по плечу, Каспар наконец добрался до Гвинет, которая уже давно хитро поглядывала на него, помогая с закусками и прочей едой.
Отношения с женщинами у Каспара складывались достаточно интересно. Частенько в своих книгах он писал от женского лица -  прописывая своих персонажей, он как бы врастал в чисто женскую личину, проникался откровенно гендерными чувствами и переживаниями, он делал все, чтобы ощутить своего персонажа во всей полноте; при этом в жизни он весьма недолюбливал противоположный пол. Нет, его не обидели. Нет, в прошлом никакая женщина не разбила ему сердце - увольте! Просто он считал, что женщины - существа хрупкие, что означало их неприкосновенность и вседозволенность действий. Это его и раздражало. На деле не только это, можно было привести длинный список женских изъянов, которые раздражали нежную душу писателя и творца, но Каспар предпочитал не углубляться в подобные списки и материи, страшась за свое душевное равновесие. Как будто бы проблем ему мало.
Словом, если какие женщины ему нравились, то такие, которые обладают более мужским характером. Не задевая тему брутальных лесбиянок (они его тоже раздражали), он обожаю женщин, умеющих принимать решения и за эти решения отвечать; женщин, которые предпочитали не прятаться за широкую спину, а находить в себе силы и мужество, чтобы бороться с жизнью и за жизнь. Именно такой была его мать. Она была рассудительней мужа, у нее была крепкая хватка и вообще Джит была человеком авторитетным.
После знакомства с семьей мужа Каспар узнал еще об одном прекрасном виде женщин - о хранительницах очагов, женщинах теплых и сердечных, охраняющих и уважающих собственных детей, созданиях мудрых и являющихся для мужчины верной спутницей и другом; такой была мать Иена - Элизабет. Подобным типом женщины была и Гвинет, которую, как знал немец, хорошенько потаскала жизнь, но даже это не помешало ей стать матерью и женой, существом ответственным и самоотверженным. Он был рядом, когда зарождалась ее семья, потому мог с уверенностью сказать, что у нее все получалось. Гвинет вызывала в нем уважение и нежность, сродни нежности братской, ведь именно он сидел около нее и прогонял от ее мыслей волнение в день свадьбы с Винни.
- Привет. - тихо поздоровался с ней он, целуя женщину в щеку. Улыбнулся, рассматривая. - Ты просто дикая фиалка сегодня. Мне нравится.
- Привет, милый, - сказал она, оторвавшись от помощи Скарлетт, и обняла его. - Спасибо. Ты тоже дивно хорош. Рубашку выбирал так долго?
Да, это он тоже любил в женщинах. Проницательность.
- О да, это был трудный выбор. - подмигнул он и оставил женщин заниматься едой, а сам завалился по другую сторону от Винни на диван, где уже занялся игрой с чужим ребенком Майки.
От Мэттьюза вкусно пахло - строгим мужским парфюмом (смесь кедра, грейпфрута и шалфея) и детской манной кашей. Закусив губу в улыбке, Каспар решил не комментировать подобные отцовские замашки, потому что зачем портить такой праздник визитами в травмпункт? Адам пошел по рукам, как игрушка, и вот очередь добралась до Бергера, который, как и женщин, детей не любил и в большинстве случаев презирал. Адам смотрел на него огромными темно-зелеными глазами, явно не понимая, какой гений слова и пера сидит перед ним. Совершенно не осознавая, какая невероятная удача постигла его слюнявое существо!
Но хорошее обычно продолжительным не бывает. Долгое общение, взгляды глаза в глаза, тихое молчание при новом тесном общении частенько оборачиваются чем-то неожиданным. На это самое неожиданное на своей новой рубашке ошалело уставился Каспар; на это самое неожиданное с бессердечным равнодушием глянул Мэттьюз; готовясь вот-вот разразиться хохотом на это смотрела Эйвери, так и застыв с бутербродом, стащенным из холодильника, в руке. Вцепившись в ребенка, Каспар начал часто дышать, ощущая в кончиках пальцев подступающую панику.
С тех пор как они с Иеном снова были вместе, начали жизнь с нового листа, женились и путешествовали вдвоем, Каспар стал человеком более мягким и покладистым. Его буйный нрав был немного успокоен близостью родного человека, а капризный характер был надломлен невзгодами прошедших лет. Но даже это, даже все это не помогло бы сейчас избежать истерики.
[NIC]Caspar[/NIC]