- Из твоего Винни вырастет отличный женишок, верно?
- О, верно, дорогая! Ты будешь хорошим мальчиком, Винни? Порадуешь мамочку?
Тогда ему хотелось радовать мамочку, сейчас мамочка даже не предполагала о том, что через несколько часов ее некогда любимый сын женится на женщине всей своей жизни. Тогда ему было лет пять или шесть, сейчас его возраст упорно стремился к сорока. Сейчас его было не узнать. Мало осталось в Винни от того доброго и открытого мальчугана, который любил играть в войнушки и есть малиновые пироги. Он прошел через школу жизни, которая предоставляла ему выбор за выбором: курить или не курить? петь или не петь? любить или не любить? И то, каким Винни был теперь - оказалось его сознательным выбором, а не простой прихотью судьбы, которая руководит большинством людей планеты. Если бы он шел по начертанному, давно мог бы мерзнуть в глубокой яме, накрытый деревянной крышкой, или, например, танцевать под Бейонсе в комнатушке с мягкими стенами. Мог бы не узнавать сестру и собственный голос, сидя в застенках. Но каждый раз, когда добегал до грани - возвращался максимально близко к норме, понимая, что не хочет быть одним из. Понимая, что он сильнее судеб. Его жизненный путь - это постоянное искривление прямых, работа со сталью, которая закаляет и бьет по лицу, разбивая нос, он умел смотреть в настоящее, не забегая далеко в будущее.
Женитьба никогда не входила в его планы (если не считать планы того, далекого мальчишки шести лет). Стать известным, взять жизнь в свои руки, зарабатывать хорошие деньги, ездить по миру, узнавать новых и новых женщин - да. Жениться - нет. Это слово было клеймом. Смотришь на человека - а он женат. Предубеждение, но какую же оно имело великую силу. Винни не особенно любил общаться с женатыми людьми, не связывался прочно с замужними женщинами. Не потому что почитал дань верности, а потому что проблемы утомляли его. Хотелось жить ровно, не наскакивая на бугры, а окольцованный палец на даме, сидящей напротив никогда не судил ничего хорошего. Так ему всегда казалось. Винни любил свободную жизнь и свободные отношения. Самое забавное, что он предпочитал их, даже оказавшись по уши влипнувшим в любовь. Просто не понимал, не отдавал себе отчета в происходящем, слепо продолжая жить по заведенному правилу, подчиняясь выработанному ритму и стилю жизни. Тогда, еще не понимая всех масштабов происходящего, он брал Гвинет с собой в далекие страны, любил ее, баловал и заботился, как настоящий джентльмен, несмотря на то, что образ его был далек от оного. Он ухаживал за ней, как за лучшей женщиной, а затем привозил обратно и бросал. То на долгое время, то не говоря и слова. Это был своеобразный ритуал, который Гвинет позволяла проводить с собой, то ропотно, то безропотно принимая Винни обратно в свои объятия и в свою постель. Нужно было прижигать себе пальцы раскаленными монетами каждый раз, когда делал ей больно, - думал Винни, а затем начинал сначала. Пока как-то раз не переклинило. А затем не увиделся повод задержаться, уяснив раз и навсегда, что это - последний шанс. Шаг за порог - и не будет ему дороги обратно, как двери ни ломай, как колени ей ни целуй. Неотвратимое пришло и в его жизнь, и здесь Винни и сделал новое искривления, предав привычные ритмы и изменив то, что давно укоренилось в самой жизни. Искривил и показал, кто владеет ситуацией и кто может и дальше ею владеть. Пожалел ли он об этом? Было сложно, но ничуть. Винни Мэттьюз, не имеющий ни рода, ни дома, внезапно обзавелся семьей, крепкими друзьями, женщиной, которая пусть ждала ребенка не от него, но любила Винни так, как не смогла бы другая. И за это Винни был бесконечно ей предан. Боготворя ее, он возвращался раз за разом, приняв положение вещей и теперь растя и воспитывая Адама, как своего. Конечно, до настоящего воспитания еще далеко, но Мэттьюз не ощущал в душе отторжения или чувства неправильности происходящего.
Новую ночь им предстояло провести порознь. Гвинет забрала к себе Марго, которая, будучи той еще женщиной, приходила в восторг от одной только мысли о свадьбе. О, она любила праздничную суету, толстые каталоги с картинками, хождения по салонам с одеждой, она щебетала обо всем с такой радостью, что Винни становилось даже приторно во рту. Он любил Марго, но подобное оживление вызывало в нем апатию. Выбрать костюм? Может, я посижу, а ты подыщешь, что тебе больше нравится? Попробовать торт? Да я не так, чтобы любитель сладкого.. Цвет платьев подружек невесты? А я какое имею к этому отношение?.. Ладно, не кричи, не смотри на меня так, не надо!..
Словно вернувшись в дни старшей школы, он написал ей сообщение с пожеланием хорошей ночи. Знал, что за разговором время незаметно может пролететь до рассвета, что они могут просто молчать, дыша в телефонные трубки, и быть этим довольны. Потому решил не рисковать, кое-как осознавая всю ответственность этой ночи перед свадьбой. Марго хотела, чтобы они с Гвин выглядели счастливыми, выспавшимися и радостными. Никаких вам сексуальных теней под глазами и помятых от бессонницы рож. Полежал немного, тупо листая страницы старой книги, "Сиддихартхи", а затем выключил свет. Слишком тихо было здесь без женщины и ребенка. Он уже и отвык от подобной тишины. Хотел было попробовать уснуть, но не тут-то было. Сначала подумал, что это какой-то очередной глупый ритуал, о котором он не имеет понятия, но нет, это оказалась Гвинет. Непонимающе глянув на нее, Винни медленно растянулся в усмешке. Вот и она не выдержала всех этих чисто женских забобонных штучек. Его девочка.
Обняв ее одной рукой за талию, второй Винни захлопнул дверь.
- Ты - лучший сюрприз этой ночи. - сказал, рассматривая ее и широкой ладонью забираясь под тонкую кофту в замысловатую дырочку. Она практически ничего не прикрывала, что и требовалось сейчас между ними.

[NIC]Vinnie[/NIC]