Ноа ненавидел это дерьмо!
Каждый чертов день, проведенный в этом отвратительном университете, к нему подходил какой-нибудь «классный» парень, чтобы высмеять его длинные волосы, щуплое тело и странный акцент, изредка еще пройтись по работам, а закончить традиционным «да ты просто педик». Ноа всегда казалось, что в университете, тем более в таком элитном, учатся взрослые, адекватные люди, но Академия Искусств с каждым днем радовала его все больше – один задира подхватывал песню другого задиры и вот они уже издевались над младшими студентами большой, дружной, совершенно очаровательной компанией гиен. Ноа знал, что в схватке у него нет никаких шансов – их больше и они рослые наглые театралы на последнем курсе, у него не хватит сил, чтобы сбить с них спесь и выбить им зубы, даже если приманить всех забитых студентов на свою сторону. Поэтому он терпел и лишь огрызался в ответ, подобно бешенному зверьку он рычал, отвечая словами на слова, втайне надеясь, что до драки дело не дойдет.
После переезда в Нью-Йорк все в жизни Ноа складывалось несладко. Не сказать, что на прежнем месте было лучше, но там хотя бы можно было зарыться с головой в учебу, подолгу бродить по знакомым улицам и встречаться с немногочисленными приятелями. За время, проведенное в Нью-Джерси, Ноа успел освоиться и полюбить этот город, потому расставаться с ним было тяжелее всего. Самое отвратительное в вечных путешествиях – это невозможность продолжать жить дальше, потому что каждый раз приходится начинать жизнь сначала. Кому-то такая перспектива покажется крайне привлекательной, ведь можно перевернуть страницу и начать с чистого листа, в новой обстановке, на новом месте и с новыми людьми. Но, поверьте, жить так постоянно нелегко. Нет ничего привлекательного в вечном адаптационном периоде.
Ноа раздражался из-за всего. Нью-Йорк казался ему слишком оживленным, люди в этом городе были горделивы и совершенно безразличны к остальным, постоянная спешка его угнетала. Дома, помимо вечных конфликтов с родителями, увлеченными очередным перспективным проектом, Ноа раздражался еще больше, чем на кишащих людьми проспектах, потому что никак не мог привыкнуть к новому дому. Все его вещи, в очередной раз разобранные и нашедшие новые места, никогда не находились вовремя. Приходилось открывать все шкафы по сотне раз на дню, чтобы найти нужную палитру или вон ту серую футболку, которую хорошо бы надеть с черными джинсами. У него была своя комната, но он не чувствовал себя в ней защищенным, как это было в Нью-Джерси, где он провел много времени по сравнению с другими местами. Не было в ней такого желаемого уюта, в котором можно забыться, откинув весь негатив, просто расслабиться, лежа с книжкой на огромной двуспальной кровати. Ноа нигде не мог найти свой угол, место, в котором ему было бы комфортно – и на учебе, и дома его не ждало ничего, кроме разочарования.
Коренные жители Нью-Йорка считали своим долгом намекнуть ему, что он чужак, при каждом удобном и не очень случае. Стоило спросить у кого-то дорогу и на лице человека сразу отображалось пренебрежение, Ноа воспринимался ими, как проблема и чувствовал себя в такие моменты, как бродяга, клянчащий себе на стакан отвратного пойла и черствую булку. Конечно, навигатор в телефоне был его спасением и единственным плюсом Нью-Йорка был скоростной вай-фай, который зачастую можно было поймать. По крайней мере, так было на Манхэттене, где он проводил большую часть своего времени, потому что и Академия, и их дом находились на этом острове.
Так он жил с постоянным ощущением тянущего одиночества на душе, не надеясь даже найти своих людей в этом холодном городе – сколько бы ни было там ярких вывесок и красивых зданий, симпатии к нему Ноа не испытывал. Все, что ему оставалось делать – это смиряться с происходящим снова, снова и снова. Закрывать глаза на придирки преподавателей, которые считали себя самыми умными и самыми респектабельными, молчать в ответ на слова родителей о том, что совсем скоро все наладится, рычать в ответ на оскорбления в Академии и бесконечно смиряться со своим положением в этом городе. Он чужак со слишком темной кожей, причудливым акцентом и у него нет ни единого шанса стать своим, как бы он не старался. Стоит, впрочем, сказать, что Ноа вовсе не старался, он все принимал как данность, распрощавшись с более-менее удачной жизнью в Нью-Джерси и нырнув в отвратительное существование в Нью-Йорке. У него просто не было иного выбора.
В тот день у задир было особенно хорошее настроение. Наверное, потому что с утра они облили очкастую девочку в серой клетчатой юбке соком из своих стаканчиков. Она тогда расплакалась и сбежала с пар, а они долго и гнусно ржали ей вслед. Говорили, что она из неблагополучной семьи, но с успехом поступила на бесплатное обучение благодаря своему таланту, ходили слухи, что у нее вши, а еще, что она отсасывает за доллар в университетском туалете. Ничего из этого, кроме бесплатного обучения, не было правдой. Ноа не общался с ней, но знал, как рождаются такие слухи. О себе он тоже много интересного слышал, и правды в этих рассказах не было даже на пять процентов.
Попавшись на глаза гиенам как раз после ухода очкастой девочки, разгоряченным чужим унижениям, Ноа предчувствовал, как несладко ему придется. Действовал он по обычной системе – собирался пройти мимо с безразличным лицом, но когда его схватили за ручку рюкзака и резко рванули на себя, даже не удивился. Они всегда так делали, тягали его, как безвольную куклу, прежде чем начать издеваться.
- Эй, Ноа, - Заискивающе начал самый рослый детина по имени Зак. – О чем ты сейчас думаешь?
- О том, что у тебя изо рта сегодня воняет больше, чем обычно. – Ощерившись, Ноа дернулся в сторону, пытаясь вырваться из мертвой хватки. - И вообще, ты пойдешь со мной на Хэллоуин? Ты же идеальный вариант, только посмотри на себя, даже грима не понадобится.
- Какой ты сегодня смелый! – восхитился Зак, заржав и дернув Ноа к себе поближе. - Ты знал, что Мариам берет в рот за доллар в туалете? А, хотя зачем тебе, ты ведь педик, ты только члены любишь, верно? Хочешь отсосать мой член? Я даже заплачу тебе доллар!
- Нет, но я бы с удовольствием засадил тебе по самые гланды! - Почти выкрикнул Тейн и вырвался из цепкой хватки, спасая себя тем самым от удара в челюсть.
Зак злобно скалился, отбрасывая рюкзак Ноа и кидаясь на него, чтобы повалить на землю. Обычно он отставал после нескольких минут перепалок, но сегодня был в ударе и, судя по всему, собирался драться. Ноа даже зажмурился в ожидании.
[NIC]Noah[/NIC]

Ноа приготовился быть побитым, но вместо того оказался спасенным. Все произошло быстро, вот Зак кинулся на него, а в следующую секунду уже отшатнулся, грубо отпихнутый каким-то рослым мускулистым мужиком. Открыв глаза, Тейн приподнялся на локтях и смотрел вслед удаляющимся детинам, которых в кои-то веки поставили на место. Жаль, что не сам Ноа, но тоже неплохо. Ему понравилось, что университетские задиры получили по заслугам, было приятно видеть их унижение, как они уходят, даже не оглядываясь. Якобы гордые, а на деле просто трусы, которые столкнулись с сильным противником и по-быстрому смотали удочки.
Вот только сам Ноа оказался в еще более неловкой ситуации. Никому не хочется выглядеть слабым и жалким в глазах чужого человека. Вот и ему не хотелось. Спаситель же не спешил ретироваться своей дорогой, вместо этого заботливо помог ему подняться и лучезарно улыбался, словно все-все понимая. Резво встав на ноги, Ноа подхватил свой рюкзак и закинул его на плечо, решив, что если незнакомец не уходит, то самое время уйти ему самому, подальше от нежелательного внимания. Внутри него кипели ярость вкупе с раздражением, им управляло желание поскорее оказаться на безопасной территории и там отдохнуть. Но мужик не отставал.
Да, все в порядке. Спасибо. Да что привязался, наконец? Помог – хорошо. Ноа был признателен за помощь, но не хотел продолжать неудобное для себя общение, а мужик приставал к нему со своими предложениями. Научить не давать себя в обиду. Ха! Еще не хватало. Меньше всего он хотел, чтобы его заманивали в какие-нибудь секции по самообороне. Он знал, что успеха в этом ему не достигнуть. Ноа не того склада ума и телосложения, ему бы рисовать да фотографировать, читать книжки, сидя на последней парте, а не о самообороне думать. И он был уверен, что любой, посмотрев на него, решит так же. У каждого человека в мире есть свое предназначение, вот незнакомец был прекрасным спортсменом, по нему сразу это было заметно. Это было ясно в той же степени, в какой было понятно, что из Ноа никакой спортсмен, так что незачем тратить время на бесплодную болтовню и такие же бесплодные тренировки. Каждый хочет кушать и зарабатывать деньги, но становиться способом этого для незнакомого мужика Тейн никак не собирался, потому открестился и ушел.
В тот день он долго скитался по людным улицам Манхэттена. Курил в укромных уголках, а потом снова выходил на оживленные проспекты, чтобы затеряться среди обычных людей и подумать над своей жизнью. Ноа был переполнен злостью ко всему миру. Его раздражали университетские задиры, дома его выводили из себя родители, которые в своей вечной гонке за успехом совсем не думали о его комфорте. Это они обрекли его на такую жизнь, где что ни день, то унижение. И Ноа никак не мог им этого простить, поэтому не шел домой, не желая сталкиваться с ними лишний раз. Но вернуться все-таки пришлось, так что вечером, быстро поздоровавшись с предками и сказав, что ему нужно заниматься, Тейн заперся в своей комнате, сунул наушники в уши и растянулся на постели. Чувствуя ужасную усталость, какую не вытравить сном, он закрыл глаза и постарался забыться.
На следующий день в университете Ноа снова столкнулся с Заком, на этот раз в кафетерии. Недовольный произошедшим вчера, он пихнул Тейна к стене и привычно оскалился.
- Ну что, повезло тебе вчера, а? – зло усмехаясь, спросил он.
- А тебе не очень? – зашипел в ответ Ноа.
- Сегодня мне повезет, после занятий тебе конец. – Картинно проведя большим пальцем по своей шее, Зак заржал.
- Уверен? – улыбнулся ему Тейн – внутри у него закипало негодование с толикой страха, но уступать так просто он не собирался.
- А что, с мужиком вчерашним поближе познакомился, а? Он тебя теперь встречать будет? И чем ты отплатил ему за помощь? Отсосал в подворотне?
- А тебе что, завидно? Отвали, Зак.
Пихнув задиру, Ноа вышел из кафетерия и тяжело вздохнул. На деле помогать ему снова было некому, потому в его же интересах было свалить пораньше, чтобы не столкнуться с Заком и его свитой после занятий. Унижение явно не пошло на пользу их отношениям, теперь он уж точно не захочет ограничиваться перепалками и за счет Ноа захочет восстановить свою бравую репутацию. Получить по лицу Тейну совсем не хотелось, потому, отсидев еще одну пару живописи, он решил прогулять основы композиции и вышел из универа раньше, чем планировалось.
Заметив вчерашнего незнакомца, Ноа тихо чертыхнулся. Вот же привязался! Прищурившись, он решительно двинулся мимо него, хотя сразу понял, что шансов сбежать и остаться незамеченным у него нет.
- Эй, Ноа! Струсил? – крикнул ему в спину Зак, видимо, выбравшийся, чтобы покурить на крыльце.
Вот и причина все-таки заговорить с незнакомцем, поэтому Ноа взял у него бутылку с соком. Зак же не помчался следом, видимо, узнав в визитере своего вчерашнего обидчика. Видя, как задира скрывается за дверями университета, Тейн усмехнулся.
- Привет. – Кивнул он в ответ, крутя бутылку в руках. – Нормально. Ты опять пришел, чтобы втюхивать мне свои услуги? Слушай, я… спасибо за помощь, но я не хочу учиться самообороне. Это не мое. Поэтому я пойду домой, а ты иди по своим делам. Еще раз спасибо.
Решительно протянув мужику бутылку с соком обратно, Ноа посмотрел на него.
[NIC]Noah[/NIC]